Создатели Империи - Франс Гампл

Для ее претворения в жизнь было очень важно, что Карл, будучи хорошо образованным человеком, нашел для решения этой задачи соответствующих помощников. Он заранее (не позднее 777 г.) привлек англосаксонских и ирландских ученых. К ним вскоре присоединились лангобарды и вестготы, а также самые талантливые из франков. Чтобы обобщить достижения своей родины в сфере образования, при дворе Карла по его приглашению собрались лучшие умы Европы: Петр Пизанский, Павлин из Аквилеи, Павел Диакон, Геодульф из Орлеана, Эйнгард, Ангильберт и многие другие, но прежде всего тот, кто как ученый и учитель превосходил всех остальных — англосакс Алкуин. С его появлением в феврале 782 г. началась первая, решающая фаза возрождения образования во франкском королевстве. Алкуин сразу же стал признанным главой придворных ученых, которым Карл предназначил многочисленные задачи. Первая задача касалась самого двора, где они трудились в качестве учителей придворной школы. Эта школа приобрела совершенно новое значение благодаря тому, что там преподавали крупнейшие ученые того времени: она стала высшей школой королевства. Туда съехались лучшие ученики из всех концов страны, чтобы под руководством своих великих учителей, и прежде всего Алкуина, достичь высочайшего уровня. Не менее важным было то, что придворные ученые были советниками короля по всем вопросам образования. Следующая задача состояла в том, чтобы писать труды, которые по всему королевству считались образцами. Так, например, Алкуин по поручению Карла внес поправки в текст Ветхого и Нового Завета; также по королевскому указанию Павел Диакон составил сборник проповедей, и Карл распорядился использовать его во всех церквах королевства.

Ввиду основной задачи — преодолевать упадок образования во всем королевстве — большое значение приобрели школьные учебники. Насколько они высоко ценились, следует из того, что сам Алкуин написал учебники по орфографии и по каждому из семи видов свободных искусств. Своему труду по риторике в форме диалога между Алкуином и Карлом Великим он предпослал замечание, что написал его вместе с Карлом: он изложил, а Карл авторизировал (hic dedit, ille probat). Это замечание можно считать симптоматичным. Фактически не только учебники, но и все труды придворных ученых прямо или косвенно писались по указанию Карла, одобрялись им, а потом по его же распоряжению распространялись как образцы.

Эти произведения, живые свидетельства начатого Карлом возрождения образования, одновременно показывают, в чем оно состояло. Как подтверждает сравнение с более ранними рукописями, прежде всего имела место реформа каллиграфии. Тогда как более старые рукописи VII и даже VIII века в зависимости от их происхождения написаны неодинаковыми, трудно читаемыми буквами причудливой формы, более новые отличаются большей красотой благодаря ясному единому написанию букв, так называемых каролингских минускулов. Вместо хаотического разнообразия, как и в монетном деле, появился порядок и единство, и характерно, что результат был достигнут не восстановлением античного шрифта. За основу приняли два написания, из которых выбрали наиболее характерные формы. Созданный таким образом каролингский минускул на века определил дальнейшее развитие каллиграфии.

Произведения каролингских ученых свидетельствуют, что вместе с реформой шрифта шла реформа языка, которая с политической точки зрения имела огромное значение. В обширных землях Карла плохо владели латинским языком. В самой латыни возникли большие различия, зависящие от разной структуры королевства на востоке и западе. Тогда как на германском востоке из-за недостаточного количества школ латынь оставалась языком церкви и администрации, на западе, в Романии, живой разговорный язык находился в постоянном развитии. Распад грамматической системы предвещал начинающуюся романизацию.

При дворе пытались противостоять этому и старались говорить и писать на правильной латыни. Результат этих усилий нам известен по более поздним каролингским рукописям. Они действительно написаны на единой латыни, которая, однако, не была идентична классической. В других же рукописях присутствуют классические элементы, заимствованные из произведений отцов церкви, потому что их язык считался правильным и «настоящим». Здесь, как и в реформе письменности, тоже заботились о нормах, которые гарантировали бы правильность и единство. Так возникла «„ново-классическая“ латынь каролингской эпохи» (В. фон ден Штейнен), которая осталась основополагающей для всего Средневековья.

Реформы письменности и языка были между тем только частью целого. Как следует из руководящих пояснений Карла и Алкуина, речь шла ни больше ни меньше как о полном возрождении находящегося в упадке образования — стремление, которое сводилось к рецепции прежних, то есть античных и христианских культурных ценностей. На языке того времени это — reformatio (реформация) или renovado (возрождение) светских и религиозных наук (saeculares et sacrae litterae). Эти науки были тесно связаны друг с другом, поэтому ими занимались одни и те же ученые. Насколько успешными были их усилия, мы знаем из текстологии и библиотековедения. Все известные нам тексты античных авторов и отцов церкви сохранились, главным образом, в копиях каролингской эпохи. Именно благодаря каролингским ученым европейская традиция образования восходит к античности. Они открыли новый подход к древним авторам, как светским, так и религиозным. Это было в буквальном смысле фундаментальное достижение, так как классики и отцы церкви были образцами, авторитетами, на которые равнялись каролингские авторы в своих собственных произведениях.

Таким образом, суть реформы образования, языка и письменности, как и всех реформ Карла, заключалась в следующем: преодолеть разложение и упадок. При этом использовались все полезные образцы, и с их помощью были созданы нормы, которые способствовали единой письменности, правильной латыни и подкрепленному авторитетами образованию. Целью было не возрождение старого, а возрождение правильного. В капитуляриях Карла и в произведениях Алкуина речь неоднократно идет о «norma rectitudo» (правильность) или о «norma rectitudinis» (норма правильности) как об основной направленности реформы языка. Эти старые слова и выражения употребляются при Карле не случайно, они подчеркивают цель реформ: ориентир на норму и на авторитет.

Общепринятые каноны были так важны для Карла потому, что они служили единству, которое он повсюду стремился обеспечить и укрепить. Когда он заказал копию подлинной «Regula Benedicti», экземпляр сборника церковного права Дионисия Экзига или «Сакраментарий» Григория Великого, все это делалось с одним и тем же намерением — установить с их помощью порядок и единство. Как видим, это является основной чертой правления Карла вообще, он всегда стремился к тому, чтобы к политическому единству присовокупить еще духовное и религиозное.

Усилия Карла принесли плоды. Благодаря бережному отношению к традиционным научным и культурным ценностям при его дворе процветали теология, наука, литература и историография. Важнейшие произведения, свидетельствующие об этом процветании, такие как Libri Karolini, труды Теодульфа, «Жизнеописание Карла» Эйнгарда, стали возможными благодаря реформе и как ее выдающиеся достижения одновременно переросли ее. Они, в сущности, являются придворными произведениями и представляют придворное процветание, которое возникло благодаря общим реформаторским усилиям. К ним можно применить название «каролингский Ренессанс» только в узком смысле, потому что они являются последствиями перемен, ограниченными двором.

Но по замыслу Карла, реформа образования должна была иметь более широкое распространение. Так и случилось, хотя оно не было одинаковым в различных сферах духовной жизни. Бывшие ученики придворной школы в новых местах своей деятельности несли в массы то, чему они научились. В монастыри и монастырские церкви был послан приказ Карла снимать копии с трудов придворных ученых, которые считались образцами. Собственно говоря, король превратил монахов франкского королевства в писцов. Следствием этого был уникальный рост библиотек, который и сегодня виден по библиотечным каталогам. Одновременно начался расцвет монастырских школ. Вслед за королевским двором монастыри стали важнейшими очагами просвещения. Только на этой расширенной основе стало возможным внедрить во всем королевстве новую письменность и правильную каролингскую латынь. Кроме того, Карл задумал создать приходские школы, в которых каждый христианин обучался бы основным истинам своей веры. Но эти планы не осуществились.

По замыслу Карла, реформы должны были пойти на пользу не только духовенству, но и «мирянам». В его близком окружении в этих преобразованиях принимали участие также и светские вельможи, например, Эберхард де Фриоль. По свидетельству Эйнгарда, Карл лично распорядился, чтобы ученые, кроме сокровищ античной и христианской культуры, собирали местный героический эпос. Они даже начали разрабатывать немецкую грамматику. Эта работа была прервана из-за непонимания ее важности Людовиком Благочестивым. Попытка Карла Великого распространить образование за круг духовенства практически потерпела неудачу. Воздействие каролингских просветительских усилий по существу было ограничено королевскими монастырями и большими церквами. Они были островками религиозной и духовной жизни, хотя и были разбросанными по всему королевству. Впоследствии именно им принадлежали все значительные культурные достижения.