Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

По Ленинграду поползли зловещие слухи об исчезновении детей, о тех или иных кварталах и местах, где орудуют людоеды и о всевозможных жутких подробностях. В действительности каннибалы в основном поедали трупы ранее умерших или замерзших на улице людей и редко совершали убийства ради еды. Но при этом, что самое ужасное, человеческое мясо стало продаваться на рынках!

Впрочем, как таковой статьи за каннибализм в УК РСФСР не было. Нехорошо было даже в таком документе упоминать, что в процветающей и веселящейся советской стране люди могут есть людей. Посему возникла проблема, как квалифицировать подобное. Ленинградская прокуратура решила квалифицировать каннибализм по статье 59-3 УК РСФСР «Бандитизм» со всеми вытекающими отсюда последствиями. В условиях военного времени и блокады это позволяло расстреливать таких «бандитов» на месте преступления или же приговаривать к высшей мере наказания в суде. Расстрелом также каралось выкапывание захороненных трупов с целью их поедания.

В докладной записке военного прокурора бригвоенюриста А. И. Панфиленко от 21 февраля 1942 г. приводились следующие данные: «Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше видов преступлений, характеризуется следующими данными»:

Среди пойманных людоедов оказались одиннадцать членов партии и четыре комсомольца, а также специалисты с высшим образованием. По социальному составу среди каннибалов больше всего были представлены рабочие. [480 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3398, с. 679–680.]

О размахе борьбы с криминалом говорит статистика по городу Горькому за октябрь — начало ноября 1943 г. За это время в городе были обезврежены 67 организованных воровских банд, арестованы 210 преступников. Кроме того, удалось раскрыть десять так называемых притонов разврата, [481 — Всего же за три месяца с 1 августа по 1 ноября были раскрыты 22 притона с арестом притоносодержателей. ] в которых милиционеры задержали 450 «посетителей», 200 воров, 97 дезертиров и 153 лица без документов.

В справке управления НКВД от 3 декабря по поводу высокого уровня преступности в городе говорится следующее: «Несмотря на значительное количество изъятых и привлеченных к уголовной ответственности преступников, число преступлений в г. Горьком заметно не снижается и по основным, наиболее распространенным видам преступности — кражам и грабежам — продолжает иметь некоторое увеличение…

Анализ причин стабильности преступности в г. Горьком показывает, что в городе имеется ряд мест, из которых уголовный элемент свободно проникает в город, организует преступные формирования, что в основном влияет на развитие преступности в Горьком. К таким местам относятся: военно-пересыльный пункт горвоенкомата, существующий режим и охрана которого дают возможность уголовным преступникам, осужденным за кражи и грабежи с применением ст. 28 УК РСФСР и направленным на пересыльный пункт, свободно группами ходить в город и продолжать заниматься преступной деятельностью».

Как показала проверка военкоматов и пересыльных пунктов, преступники и рецидивисты находились там вместе с обычными гражданами, призванными в Красную Армию. Уже здесь начинались преступления: у мобилизованных отнимали одежду, еду и сигареты. Затем значительная часть осужденных с отсрочкой сбегали в город и возобновляли преступную деятельность.

К примеру, в период с 10 августа по 11 ноября из 1548 преступников, направленных из тюрьмы в военкоматы, сбежали несколько сотен. 17 ноября с пересыльного пункта ушли в город двенадцать преступников, которые в этот же день занялись кражами, в результате чего количество данных преступлений, зарегистрированных в милиции, резко возросло.

22 мая 1943 г. вор-рецидивист Размахов был осужден на десять лет с отсрочкой наказания. Его отправили «искупать вину» в армию, откуда он бежал. Вскоре дезертира поймали и 27 июля вторично осудили. И опять Размахов по статье 28 УК был направлен в действующую армию. Но бандит опять «оказался» непатриотом и снова убег. 13 сентября того же года Размахов был в третий раз задержан органами милиции и направлен к военному прокурору Горьковского гарнизона Захарову.

За Размаховым уже числились двадцать лет неотбытого тюремного заключения. Однако прокурор не нашел ничего лучше, чем снова направить его в штрафную роту сроком на три месяца, откуда вор опять сбежал и сколотил банду. Почувствовав полную безнаказанность, преступник, видимо, совсем потерял страх и бдительность, поскольку уже 25 сентября был арестован в четвертый раз. И опять с ним поступили на редкость гуманно. Вместо того чтобы по законам военного времени расстрелять на месте, как это часто бывало с куда менее опасными преступниками, милиционеры снова отправили Размахова к военному прокурору. И все повторилось опять. [482 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3306, Л. 83–95.]

31 декабря 1942 г. уже шесть раз судимый вор Г. В. Киселев был освобожден из тюрьмы и направлен в воинскую часть, откуда, естественно, быстренько дезертировал. 30 августа 1943 г. его снова арестовали, осудили еще на десять лет и снова отправили «искупать вину» в Красную Армию. И опять Киселев оттуда сбежал и продолжил заниматься грабежами и кражами. 10 октября того же 43-го года закоренелого преступника, так и не преисполнившегося патриотизмом, в очередной раз арестовали, но он-то знал, что это ненадолго.

Вор-рецидивист Н. В. Борисов имел пять судимостей и 13 приводов в милицию за кражи и грабежи. Тем не менее его решили послать на фронт. Трижды — 15 декабря 1942 г., 25 марта и 6 июля 1943 г. — он сбегал с пересыльного пункта и за время нахождения в городе в составе организованных воровских групп совершил до пятнадцати краж, и это только те, что удалось раскрыть. [483 — Там же. ] Подобные случаи были возможны, вероятно, потому, что советская власть и вправду наивно думала, что вчерашние воры и жулики действительно преисполнятся решимости защищать Родину. И нельзя также забывать о том, что по уголовным понятиям 30-х — 40-х годов служба в армии, как говорится на блатном жаргоне, была «в падлу».

Мобилизованные отправляются на сборный пункт.

Благодаря статье 28 УК РСФСР некоторые преступники получали в общей сложности по 50–60 лет заключения и снова оказывались на свободе. Это лишний раз показывает, что сталинская репрессивная машина, бывшая столь безжалостной к многодетным матерям, крестьянам и простым рабочим, проявляла невиданный гуманизм и сочувствие к тем, кто действительно заслуживал сурового наказания. Статистика работы военных трибуналов показывает, что 70 % осужденных на основании статьи 28 УК направлялись в действующую армию, а что из этого получалось на практике, показано было выше.

В справке УНКВД Горьковской области от 3 декабря 1943 г. также говорилось: «Детская беспризорность и безнадзорность в городе являются питательной базой для уголовных элементов, которые вовлекают детей в преступную среду и формируют из них воровские группы. Сильно развита в городе сеть воровских притонов и так называемых притонов разврата, в которых уголовный элемент и дезертиры находят себе приют, как для временного нелегального проживания, так и для сбыта краденых вещей. Характерным является тот факт, что большинство таких притонов выявлено у женщин, мужья которых находятся на фронте. Эти женщины в личных интересах и целях легкой наживы завязывают знакомство и, по существу, становятся пособниками уголовному элементу. Общественность города, зная о таких местах, слабо помогает в их выявлении». [484 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3306, Л. 83–95.]

Органы милиции всячески активизировали борьбу с преступностью. Как показал опыт, одни и те же притоны после их накрытия вскоре возобновляли свою деятельность, поэтому в районных отделах велись картотеки на подобные заведения и проводились регулярные повторные рейды. На рынках, где традиционно скапливался воровской элемент и сбывалось краденое, проводились массовые проверки документов и облавы с последующей проверкой всех подозрительных лиц. Лица без определенных занятий арестовывались и выдворялись из города. Впрочем, последнее оказалось малоэффективным, поскольку бомжи за неимением другой «профессии» вскоре возвращались обратно и продолжали вести привычный образ жизни. В связи с ростом карманных краж милиция формировала специальные оперативные группы, которые в штатской одежде патрулировали рынки, трамваи и трамвайные остановки, особенно в часы пик.

Надо отметить, что профессия карманника, или «щипача», в криминальной среде всегда была уважаемой. Мастерство этих людей оттачивалось годами и порой доводилось до идеала. Хорошим «специалистом» считался тот, кто мог незаметно обокрасть человека не только в трамвайной или уличной сутолоке, но и прямо средь бела дня посреди улицы.