Под знаменем Воробья - Виктор Исьемини

— Я. Похожа. На вампира, — очень отчетливо выговорила девушка, — как раз на такого вампира, который готов вцепиться в глотку дуралею, который считает, что я похожа на кого-то другого. Ясно?

— Да уж куда яснее, твоя вампирская милость, — поспешил согласиться Никлис, — да ведь эльф с чего-то интерес к тебе имеет.

— Все обстоит именно так, как я сказал, — упрямо продолжил Филька, — Орвоеллен заинтересовался тобой, Ннаонна и именно по той самой причине. Его заедает, что он не может понять, кто ты. Поэтому и расспрашивает о тебе наших бывших соратников. Ну не сам, конечно — проявлять любопытство ему гордость не позволяет… Но его крепко разобрало…

— Пускай… — начала было Ннаонна, но ее вдруг перебил Кендаг.

— Извини, Ннаонна, но этого эльфа Орвоеллена по-моему нанимают.

ГЛАВА 36

«…Боевые действия, которые потом были названы Вторым Священным походом, начинались медленно. Собственно, от меня теперь зависело мало, ибо инициатива принадлежала пришельцам. Уже после первых стычек стало ясно, что тактика их изменилась. Они больше не предлагали мне решительных сражений — несмотря на то, что их число достигало уже примерно четырех тысяч вооруженных (не считая огромного количества прислуги).

Теперь они действовали чрезвычайно осторожно. Потихоньку продвигались на территорию Могнака, высылая далеко вперед конные разъезды. А эти, едва завидев вдали облако пыли, поднятое копытами наших коней, тут же уносились прочь. В то же время они небезуспешно использовали тактику мелких налетов, быстрых наскоков, засад на путях следования наших незначительных отрядов… Это озаботило меня и моих рыцарей — поскольку такой ход событий нас не устраивал. Мы несли потери. Пускай за каждого убитого могнакца неприятель платил тремя, четырьмя, пятью своими сраженными бойцами — но это было все же им на руку, поскольку они легко восстанавливали свою численность за счет вновь прибывших, а нам подкреплений ждать было неоткуда. Я удвоил осторожность и велел попытаться захватить пленного. Это удалось.

Схваченный латник пояснил, что они следуют тактике, предложенной Фалариком Ванетским. Ну еще бы, этот бандит в совершенстве владел всеми разбойничьими приемами. А его дружина мастерски таковые приемы исполняла. Я призадумался. Срочно требовалось что-то предпринять.

Мы попытались перейти в контрнаступление, но и это удалось нам не слишком хорошо. Ведомые Фалариком враги больше не принимали боя — они отступали, устраивая, если удавалось, засады нашему авангарду. Осыпали стрелами и рассеивались, не давая нам возможности нанести решительный удар. Полководческое мастерство Фаларика оказалось более действенным, нежели моя магия. Мне, дорогой потомок, пришлось учиться у этого разбойника — и, смею надеяться, я оказался хорошим учеником. Почти четверть моих сторонников полегла в мелких стычках, пока я наконец приспособился к тактике бандита. Но зато потом…

Даже сейчас, мой милый наследник, спустя многие годы, пережив десятки совсем иных битв — я не могу сдержать улыбки, вспоминая перипетии тех походов… Я разработал новые комбинации заклинаний. Ох, боюсь, мой дорогой родич, ты плохо представляешь себе, о чем идет речь… Но об этом потом… Потом…

Да, при помощи моих усовершенствованных формул я всякий раз легко обнаруживал засады, я научился отгадывать следующие ходы моего противника, Ванетского короля. Теперь уже нам на руку играло то, что они дробили силы — мы стали бить их по частям… Мои новые формулы увеличили радиус действия боевых заклинаний и теперь мы могли не так уж опасаться вражеских лучников. Обнаружив засаду, мы осторожно разведывали, действительно ли поблизости нет больше других отрядов неприятеля, а затем окружали и разили сразу мощно и сильно. Частенько благодаря магической связи, действующей быстрее и точнее, нежели конные гонцы, мы окружали отдельные отряды захватчиков, перехватив их на марше — и истребляли без пощады. Теперь уже фанатикам пришлось искать ответ на предложенную мной тактику…

И вот однажды мы обнаружили их армию, идущую нам навстречу. Всю, целиком. Тысячи рыцарей, солдат и просто вооруженного сброда, сотни коней и повозок… По-видимому, они посчитали, что достаточно ослабили наш отряд в предшествовавшей кампании и могут теперь помериться с нами силами в генеральном сражении. А может, признали, что при создавшемся положении вещей они не могут позволить себе продолжать действовать по-прежнему.

На этот раз нам не удалось обрушить им на головы все, что мы припасли к такому деньку. Враг выставил далеко вперед авангард, состоящий из легкой кавалерии и нескольких отрядов стрелков. Поскольку долго находиться у них на прицеле было нам не выгодно — мы тут же пошли в атаку на авангард, рассчитывая легко разделаться с ним в рукопашной. Сколько нас осталось к тому времени — шестьдесят? Семьдесят?.. Горстка против огромной армии. Но мы атаковали.

Авангард пытался отойти, чтобы вынудить нас подставиться под контратаку тяжелой кавалерии, когда это не удалось (ибо мы двигались стремительно), постарались связать нас боем. Не вышло и это — мы рассеяли и разметали их в один момент. И как раз оказались от их главных сил на расстоянии прицельного магического залпа. Однако они уже развернулись к атаке и неслись на нас — колдовской удар их не остановил… Закипела схватка… Мы только изо всех сил старались не рассеяться среди сотен вражеских конников, а держаться плотной группой. Разумеется, мы сразу же были окружены, но это нас не смутило. Развернувшись кольцом, мы отбивались со всех сторон сразу — и зачарованное оружие разило и разило врага… Внезапно в стане неприятеля протрубили сигнал — и их кавалерия отступила. Оказалось, что вражеские стрелки подобрались к месту схватки и выстроились в боевой порядок. Едва конница отступила — как они засыпали нас стрелами. Утомленные и измученные предшествующей схваткой, мы не смогли обрушить на них достаточно мощный удар магии. Я велел отступать.

Это было горькое время. Я с остатками моей крошечной армии двигался к Могнаку. Кони устали, запас магии в наших амулетах иссяк, враг преследовал нас по пятам… Несколько раз я отправлял своих вассалов вперед, а сам оставался с несколькими добровольцами, чтобы еще раз ударить по неприятельскому авангарду, еще ненадолго внушить им почтение к способностям «еретиков». Затем догонял своих — как правило, уже один. Лучшие из моих вассалов и подручных погибли во время этого отступления, меня же судьба хранила для грядущих схваток и походов. Но, клянусь, я не прятался от опасностей… Клянусь, мой потомок — сам не ведаю чем. Для меня больше нет ничего святого, ничего достойного упоминания в клятве…