Наблюдатель - Дэвид Эллис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Врач сказал, она во всем винила себя.
Как Джойс могла поступить так с дочерью? Пусть она больна, пусть недуг серьезный… Но зачем впутывать в это Грейс?
«Достань из шкафа коробку для обуви. Открой ее. Дай маме…»
Макдермотт отвлекся от воспоминаний и понял, что стоит на пороге ванной в квартире Шелли Троттер. То, что здесь произошло, — немыслимое злодеяние, и не важно, кто его совершил и какое безумие кроется за этим. Убийца не заслуживает снисхождения.
«Направление выстрела». Криминалист решил, что Макдермотт не слышит, поскольку шокирован произошедшим. Он прижимал к себе трехлетнюю дочь и не прислушивался, о чем говорят в соседней комнате.
«Весьма странное направление выстрела для самоубийства».
— Майк…
Она, должно быть, держала пистолет в паре футов от своей головы и целилась в затылок.
— Майк.
«Именно так все и произошло, — сказала тогда Рики Столетти. На тот момент она уже четыре месяца работала его напарником. — Именно так все и произошло».
Столетти дотронулась до его руки. Она старалась не смотреть в ванную, но ничто не ускользнуло от ее внимания. Они никогда не обсуждали случившееся в семье Макдермотта, даже в то время. После разговора с криминалистом Столетти старалась не смотреть в глаза напарнику.
«Дело закрыто, — сказала она ему тогда. — Это было самоубийство».
— Послушай, Майк…
«Спасибо», — поблагодарил он про себя, так и не решившись произнести это слово вслух. Ни тогда, ни сейчас.
— Приехал губернатор, — сообщила Столетти. — Соберись.
Когда губернатор Троттер вошел в квартиру Шелли, я встал. На губернаторе был плащ оливкового цвета, его сопровождали жена Эбигайл и охрана. Он стремительно подошел ко мне и взял за руку. Его руки дрожали, глаза покраснели, но оставались сухими. Он не плакал. Все слезы были выплаканы.
— Как?.. — Он пытался заглянуть мне в глаза, чтобы получить ответ, которого я сам не знал.
— Это все из-за меня, — проговорил я. — Ее убили из-за меня.
Он покачал головой, словно не понял. Все казалось полным абсурдом. И возможно, смысл происходящего так никогда уже и не будет обретен. Стоящая за его спиной жена попыталась пройти мимо Макдермотта и посмотреть на Шелли.
— Эбби, не ходите туда, — попросил я. — Там уже… уже нет Шелли.
— Как такое могло случиться? — Она повернулась ко мне, и я увидел, как сильно она постарела. — Что ты натворил, Пол?
Я ничего не мог ей сказать. Макдермотт подошел к нам и взял губернатора за руку, а затем проводил его с женой на кухню. По дороге губернатор вырвался и заглянул в ванную, издав при этом глухой, душераздирающий стон.
Присутствие коммандера и людей из администрации губернатора вызывало у Макдермотта раздражение. О смог отделаться от них, только уехав в полицейский участок. Было уже девять часов. Второй вечер подряд он не сможет уложить Грейс в постель и почитать ей перед сном. И возможно, это будет вторая ночь, которую он проведет без сна. Впервые за долгое время Макдермотт почувствовал, как силы постепенно покидают его. Он устал и с трудом переставлял ноги.
Сьюзан Доббс, помощник судмедэксперта, и еще несколько полицейских все еще оставались в квартире. Румянец понемногу возвращался на ее бледное лицо. Когда Сьюзан прибыла на место преступления, она пришла в ужас. А ведь эта женщина уже давно работала патологоанатомом.
— Губернатору придется сдать тест на ДНК, — сказала она. — Чтобы установить личность погибшей.
— От нее ничего не осталось, — вздохнул Макдермотт.
Сьюзан застегнула молнию своей медицинской сумки.
— Только левая нога.
— Черт! Я совсем забыл! — Макдермотт щелкнул пальцами. — Во всей этой суматохе я…
— Да, — кивнула Сьюзан, — он есть. Надрез между четвертым и пятым пальцами, сделан после смерти. Он разрезал все тело на части, но сохранил левую ногу. Он хотел, чтобы мы это увидели.
— Спасибо, Сью.
Она с сочувствием посмотрела на него.
— Когда он остановится? Ты говорил, он следует тексту песни?
Макдермотт кивнул и начертил пальцем значок мира.
— Осталось еще два убийства, — сказал он. — Если не поймаем его раньше.
«Отгони машину на север, поезжай по магистрали через центр города. Мотель — самое подходящее место, взятую напрокат машину можно спрятать позади него. Никто не станет искать „камри“. И все равно я должен быть осторожен, очень осторожен. Остановлюсь на обочине, в последний раз загримируюсь — надену очки, бороду и бейсболку, потом зайду в холл, заплачу наличными, подожду немного. Но теперь за мною уже никто не следит. Все чисто. И скоро все закончится.
В новостях только и говорят, что об убийстве дочери губернатора, а я сижу на кровати и смотрю телевизор. Потом выключаю его, иду в ванную, вытряхиваю на туалетный столик содержимое пакета, принесенного из аптеки…»
Он закрепил фотографию Кэсси на зеркале в ванной, провел пальцем по ее лицу. Она такая милая, такая красивая…
Электрической бритвой сбрил волосы на макушке. Нет, он не собирался бриться наголо, просто сделал лысину, выбрил на голове участок, напоминающий формой подкову…
«У тебя забавный вид…»
«Я знаю. Но так они меня не заметят. Возможно, они ждут, что я побреюсь наголо, но точно не ожидают, что я выбрею себе лысину».
«И все равно у тебя смешной вид».
Краска для волос превращает черные волосы в русые. Другой цвет, другой стиль… Он посмотрел на себя в зеркало и увидел мужчину средних лет, с залысиной, темно-русыми волосами на висках и в очках…
«Мне страшно».
«Знаю, но ты придумал чудесный план. Теперь Райли будет нам помогать».
Он рухнул на кровать, положил голову на подушку и расслабился, но не уснул.
К одиннадцати часам вечера комната для инструктажа в полицейском участке стала похожа на зал ожидания на вокзале. Коммандер вместе с губернатором Троттером расположились в кабинете лейтенанта. Сын губернатора — Эдгар Троттер, занимающий пост шефа полиции штата, — также приехал в участок. Он привез своих лучших лейтенантов и теперь криком отдавал им приказы. Все это напоминало маленький переворот. Троттер-младший сначала хотел отстранить Макдермотта от дела, но потом ограничился замечанием о необходимости более эффективного лидера для оперативной группы и предположил, что, если бы медлительные провинциальные копы быстрее ловили преступника, ничего бы не случилось.
— Не уезжайте, — сказал он Макдермотту. — Нам может понадобиться ваша помощь.
Повсюду сновали специалисты по связям с общественностью. Они координировали свои действия с представителями администрации губернатора, готовили заявление, изменяли и улучшали текст, чтобы сказанное ими казалось в достаточной мере обоснованным. В участок приехали местные журналисты, что еще больше накалило и без того напряженную обстановку, доведя людей до состояния, близкого к панике.
Макдермотт подумал, что «паника» не такое уж плохое слово, чтобы описать нынешнее положение дел. Бесспорно, высшие чины пытались оправдаться — вполне закономерная реакция. У многих сложилось ощущение, что полицию пытаются обвинить в убийстве Шелли Троттер, хотя обвинение и не имело под собой оснований. В сложившихся обстоятельствах легко было догадаться, кому придется за все отвечать. Это несправедливо. Лео Козловски получил хорошую фору, его личность установили лишь через несколько дней после того, как он начал убивать. Однако честность никогда не входила в основной арсенал местных политиков.
Они словно якорь привязали к его ногам. Теперь Макдермотт был всего лишь консультантом по делу, а после того как все закончится, каким бы этот конец ни был, одному Богу известно, какая судьба ждет его.
Нет, его не отправят патрулировать улицы — это слишком серьезное понижение. Профсоюз такого не допустит. Скорее всего ему поручат какую-нибудь бумажную работу в подвале, откуда он сам с радостью сбежит. Возможно, когда следствие закончится, Макдермотт даже найдет в себе силы хоть как-то оспорить это решение.
Макдермотт заглянул в переговорную проверить, как там Райли. Понимал, что тому очень тяжело. Если и дальше все будет развиваться так, как он предполагал, то выяснится, что Райли либо осудил невиновного, либо не смог поймать сообщника Бургоса — человека, который был с ним в сговоре. Если его клиент, Гарланд Бентли, окажется причастным к этому делу, средства массовой информации быстро отыщут мотивы: Райли препятствовал расследованию, чтобы скрыть небрежность, допущенную им шестнадцать лет назад, и защитить своего клиента.
Но то, как пресса или, возможно, окружной прокурор могут поступить с Райли, не шло ни в какое сравнение с тем, что он сам сделает с собой. Эта боль никогда уже не отпустит его. Со временем она стихнет, а затем неожиданно вернется с еще большей силой. Будет постоянно вторгаться в его жизнь, омрачая каждый миг счастья.
