Заговор - Джонатан Рабб

Прежде чем агент Притчарда скрылся из виду, неожиданно распахнулась дверь слева, впустив в вагон шум ветра и перестук колес, которые заглушили хористов. Повернув голову, Сара вздрогнула. Там, в трех футах от нее, стоял громадный конвойный из подвалов Тига, тот самый, что десять часов назад вел ее к скату. Тиг? Сара не верила своим глазам, сразу позабыв о мимолетном триумфе над Притчардом. Конвоир стоял, глядя прямо перед собой, не отвлекаясь на вновь громко зазвучавшее пение. Сара придвинулась поближе к своему партнеру по пению, надеясь укрыться от взгляда громилы, вздумай тот повернуть голову, но он по-прежнему смотрел через проход, не сводя глаз с чего-то, что находилось в противоположном конце вагона. В отличие от незадачливого предшественника конвоиру незачем было оглядывать кресла с пассажирами. Где-то там (где, Сара видеть не могла) он уже отыскал свою жертву.

Сара тихонько вжалась в кресло, пораженная не столько появлением конвоира, сколько тем, что выражала вся его фигура: он искал не ее. Уж это-то было ясно. Похоже, он вообще представления не имеет, что она в поезде. Тогда что же он тут делает? Довольно тревожная мысль пронзила сознание. Человек Притчарда. Но почему? Не успела она пораскинуть мозгами, как конвоир Тига был уже на полпути к противоположной двери. Сара медленно поднялась на ноги. Не удосужившись даже кивнуть соседям на прощание, она пошла по проходу.

Старательно держась на приличном расстоянии, проследовала за конвоиром через три вагона, всякий раз замирая у очередной двери, через которую видела, как шедший впереди останавливался, отыскивал взглядом свою жертву, а потом шла за ним следом, не приближаясь настолько, чтобы разглядеть, кто же его добыча. И лишь когда, осмелев, Сара сократила расстояние между ними, то наконец-то смогла увидеть того, кого преследовали: Жадные Глаза. Понятно, что к человеку Притчарда и сводилось единственно возможное логическое умозаключение, однако вопрос оставался: по чьей это логике? Для чего конвоиру проявлять хотя бы малейший интерес к человеку из Вашингтона? Откуда он вообще знает о его существовании? Отбросим ненадежные каналы: эта цель не имела смысла. Сара знала, что преследовать будут ее. Должны преследовать.

Впрочем, она сразу забыла про все вопросы, стоило начаться странной игре, которая в считанные минуты превратила Сару из добычи в охотника. Минуя тамбур за тамбуром, она чувствовала, как учащенно бьется сердце и обостряются все чувства: осязание, зрение, обоняние, — все в поезде воспринималось с повышенной чуткостью. И это обострение принесло облегчение. Впервые за многие недели, если не годы, Сара ощущала, что держит в руках все нити, и ее внутренние голоса разом умиротворенно умолкли. Охота — это просто, так ей присуще. Минуя три вагона, Сара держала в поле зрения обоих мужчин, пока на подходе к четвертому не остановилась (вынуждена была остановиться) на площадке между вагонами. Человек Притчарда отыскал двух своих коллег, и все трое устроили посреди вагона торопливое совещание. Конвоир Тига тоже вынужден был остановиться. Усевшись на первое попавшееся свободное кресло, он достал из кармана пиджака небольшую рацию, ни на мгновение не сводя глаз с троицы. Сара меж тем ступила в затемненный тамбур, ее отражение смыло со стекла солнечными бликами.

Трое из Вашингтона оставались в неведении о двойной слежке: каждого занимала лишь собственная неспособность обнаружить общий для троих объект. Как Сара и рассчитывала, любитель эротических видов даже не пытался вспоминать о дури, которая с ним приключилась, вместе с двумя другими он качал головой, пожимал плечами, отнеся свой промах целиком на собственный счет. И лишь когда все трое разом умолкли, Сара поняла, что они вовсе не подвигами друг перед другом хвастались. Вместо этого они внимательно вслушивались в каждое слово, обращенное к ним с кресла слева от них. И только тут она заметила копну седых волос над спинкой кресла, знакомое пальто, свисавшее в проход. Притчард. Он тоже явно чем-то недоволен: взлетавшие над сиденьем пальцы всякий раз подчеркивали его раздражение. Один пункт был ясен. У него к ней личный интерес, заставляющий активно вмешаться в то, что происходит на сцене, о которой он имел лишь отвлеченное представление. Так зачем ему это понадобилось?

Притчард встал, выговорившись, его лицо выражало раздражение, сочетавшееся, однако, с высокомерием и всегдашней самоуверенностью. Он покажет им, как надо вести поиск в поезде, — это утверждала поступь Притчарда, когда он двинулся по проходу. И вдруг остановился. На миг Сара испуганно подумала, что он увидел ее через стекло, но его взгляд говорил о другом. Конвоир — вот кто привлек внимание Притчарда, а не она. Мужчины уставились друг на друга, Притчард застыл, его щеки побледнели: он узнал этого человека и испугался. Страх все заметнее проступал на его лице. Страх? Ни разу в жизни Сара не замечала ни малейшего проблеска эмоций в этих каменных глазах. Теперь же она видела в них ужас, волна паники захлестывала их, сковывая движения. Глядя в это потерянное лицо, Сара пыталась найти ответ на собственную путаницу в мыслях, но у нее ничего не получалось. Несколько секунд она не могла оторвать от него взгляд, пока случайно не прижалась лбом к стеклу: леденящего прикосновения хватило, чтобы вывести ее из оцепенения. И в этот миг озарения она поняла, уловила истину, отдаленную поначалу, но во всей ее целостности. Он был приобщен, был частью этого безумия. Притчард отдался людям Эйзенрейха. И каким-то образом обманул их доверие.

Вот для чего здесь стражи Тига. Как Притчард выследил ее, так и они выследили его. Интересно, подумала Сара, долго ли они его разыскивали, ей и в голову не приходило сомневаться, насколько ей повезло: выбралась из западни.

Притчард отступил, столкнувшись с одним из агентов. Тот неловко посторонился, не понимая, чем вызвана такая резкая смена направления. Менять, однако, было уже нечего. Джордж, бывший водитель Сары, появился в противоположной двери, отрезав все пути отхода. Очевидно, этим тоже было известно, как свести чужие шансы к минимуму. Притчард снова повернулся и несколько томительных секунд стоял в проходе, уставившись в пространство. Очень медленно он присел на ручку ближайшего кресла. Трое его подчиненных меж тем пребывали в неведении о том, что происходило вокруг. Они, обмениваясь друг с другом возмущенными взглядами, продолжали следить за тем, как Притчард плотно усаживался в кресле, прежде чем догадались, что к чему. Но было уже слишком поздно. Стражи Тига подходили вплотную, держа руки в карманах пальто. Шедший впереди снова поднес ко рту рацию. И принялся кивать. Только тут Сара поняла, что он делал. Вызывал подмогу.

Она быстро взглянула в окно у себя за спиной и увидела, как несколько здоровяков стремительно шли по проходу. Выйдя из тени, она очень спокойно открыла дверь и вошла в вагон, направившись прямо на них. Голову держала высоко поднятой. Никто ее, похоже, не узнал, шедший первым убавил шаг, когда Сара, отыскав сбоку свободное местечко, посторонилась, пропуская их. Каждый благодарно кивнул, а последний из четверых даже улыбнулся, проходя мимо и освобождая проход. Она пошла, удаляясь от них, обычным шагом, пока сзади не послышался щелчок закрывшейся двери. Ушли. Можно обернуться. Словно вспомнив о чем-то, Сара громко ойкнула и быстро обернулась. Никто из пассажиров, похоже, не обратил на нее никакого внимания. Спустя полминуты она снова была в своем укрытии, зато сцена в вагоне переменилась основательно. Люди Эйзенрейха окружили Притчарда и его подчиненных, причем так ловко, что только понимающий взгляд мог распознать их тактику. Составлявшие внешнее кольцо держали одну руку под полой пиджака. Тем же, кто попал внутрь кольца, явно велено держать обе руки на виду, пиджаки расстегнуть, а глаза потупить. Всматриваясь в окруженную группу, Сара заметила, что один из них без борьбы не сдался: левая рука была прижата к груди, поникшая ладонь говорила о поврежденной кисти. Намек был ясен: никаких сигналов, согласованных нападений и дальнейших попыток разрушить этот маленький междусобойчик. В центре стоял, закрыв глаза, Притчард: олицетворенное поражение.

— Алдертон через две минуты. — Дребезжащий голос долетел даже до тамбура. — Через две минуты Алдертон.

Поезд замедлил ход, пассажиры зашевелились, некоторые встали, разбирая багаж. Пальцы завозились с пуговицами, чемоданы ставились на пол. Все это время группа в центре была весьма удобно отгорожена от поднимавшейся вокруг суеты. Через минуту поезд подъехал к зданию вокзала, скрежет тормозов напоследок просигналил о прибытии. Двери открылись, толпа агентов оказалась на платформе, устремившись, будто единое подразделение, к лестницам в дальнем конце. Сара открыла дверь и вошла в вагон, лавируя между новыми пассажирами и не отрывая глаз от происходящего за окнами. Скользнув на свободное место, она следила, как люди Эйзенрейха повели своих пленников к нескольким ожидавшим машинам, причем парней из Вашингтона сразу отделили от Притчарда. Несомненно, этим троим придется ответить кое на какие вопросы, прежде чем каждый дождется своей, лично ему уготованной участи: пуля в голову, а может, удавка на шею. Но это все — потом. А пока от них еще польза есть.