Инквизиция - Ансельм Одли

Читать Продолжателя – как окрестил его кто-то с полным отсутствием оригинальности – было невероятно тягостно. Он имел право на горечь: он вел хронику падения известного ему мира, хронику смерти всех своих друзей и прихода к власти человека, которого Продолжатель ненавидел. И он почти наверняка покончил жизнь самоубийством, когда дописал свою повесть.

В итоге после двух часов чтения я мог лишь с уверенностью сказать, что во время убийства Тиберия «Эон» находился в Истариентиане, южнее Селерианского Эластра. Мои записи становились все более и более неразборчивыми, и пару раз я насквозь продавил бумагу. Было омерзительно читать о двуличии Валдура – что он имел и что отбросил, – и мне хотелось сорвать свою злость на ком-нибудь или на чем-нибудь. Гонения, смерти, проскрипции разорвали на части мир, еще оправляющийся от войны, и развязали руки Сфере на Аквасильве. Я никогда бы не поверил, что чтение книги может так меня рассердить, но оно рассердило. Хуже всего было другое: в глубине души я знал, что во мне течет кровь человека, который это совершил. Я был трижды правнуком Валдура.

«Твое семейство уничтожает все, к чему прикасается – даже своих возлюбленных… даже кровь, текущая в ваших венах, заражена. Прогнившие насквозь». Мои мысли вернулись к тому дню, который я предпочел бы забыть, дню, когда началось вторжение в Лепидор, дню ярости Равенны и ее нападкам на Тар'конантуров. Тогда Равенна считала меня одним из них и ничем больше. Меня и Палатину, обоих. И все время в Рал Тамаре и Илтисе Мауриз и Телеста говорили о Тар'конантурах, хотели построить игру на моей принадлежности к ним, а я не отказал им наотрез, как сразу должен был сделать.

Еще одна черная волна отчаяния накатила на меня, и я спрятал голову в ладонях. Вот чего я так и не понял, слишком поглощенный своим страданием. Вот почему Равенна не попросила меня уехать с ней. Не попросила и даже не принудила. Мое поведение лишь подтвердило правоту ее обвинений. Я бы не возражал и против принуждения, но Равенна не могла мне доверять.

– Ты все свое время проводишь в библиотеках, брат? – не скрывая насмешки, поинтересовался кто-то сзади меня. – Возможно, поэтому ты такой маленький и слабый. Но здесь ты ничего не узнаешь. Здесь нет ничего, чего я бы уже не знал, так зачем утруждать себя? Я мог бы поделиться с тобой этим знанием – при должных обстоятельствах.

Я вскочил, намеренно пиная стул назад, на то место, откуда пришел голос, и резко ответил, стараясь подражать его тону:

– А в твоей жизни нет других дел? Какой же ты император? Ты просто жалкое недоразумение. – Почему-то Оросий казался смутным, нереальным, но я продолжал наседать. – Твоя Империя – посмешище, огузок, торчащий посреди океана, а ты даже не поднялся до уровня Валдура. Он разрушил мир, но я не припомню, чтобы ты когда-нибудь что-нибудь сделал.

Я испуганно умолк, увидев, как Оросий шагнул ко мне СКВОЗЬ стул. Я лишь успел заметить гнев на его лице, когда император коснулся меня, и меня словно ударило изоволной.

Последний раз, когда я чувствовал что-то похожее, ощущение было ужасным. В этот раз казалось, будто каждый нерв в моем теле был мгновенно ободран. Я закричал от боли, но вместо крика из горла вырвалось только бульканье. Ноги подкосились, я грохнулся на каменный пол, и все мое тело, соприкасающееся с твердой поверхностью, обожгло болью – болью, которую движение только усиливало. На секунду я подумал, что потеряю сознание, но не потерял, и Оросий меня не отпустил. Должно быть, он просто стоял и смотрел, как я корчусь на полу в агонии, не в силах вздохнуть, а кожа у меня горела как в огне.

Я не отметил момента, когда император наконец-то отпустил меня, потому что все мое тело пульсировало от боли. Я боролся за каждый вдох, стараясь втянуть в легкие достаточно воздуха. В глазах мельтешили цветные и черные пятна, и это мельтешение сбивало с толку наравне с болью.

– Может, мы и братья, но ты мой подданный, а я твой император. Всегда помни это. – Голос Оросия донесся очень издалека. Но боль все не проходила, и я был слишком слаб, чтобы двигаться или отвечать. – Каким бы сильным ты себя ни считал, я превзойду тебя во всем.

Я ухитрился открыть глаза и увидел расплывчатый силуэт. Император стоял в паре футов от меня и бесстрастно за мной наблюдал. «Равенна была права, – пришла ко мне первая отчетливая мысль, – абсолютно права».

– Надеюсь, теперь ты в более сговорчивом настроении, брат, – молвил император, выходя из поля зрения. Я попытался повернуть голову, но мои дряблые мышцы не слушались. – Я имею полное право казнить тебя за государственную измену. Это было бы неудобно, конечно, но советую иметь это в виду.

Я вновь оказался бессилен, хотя на этот раз Оросий действовал не так тонко. Он использовал магию, теперь в этом не было сомнения. Этот прием не сработал бы на не-маге; он вообще не сработал бы ни на ком другом. Только потому, что наша магия одинакова, император мог это делать, эффективно прокачивая свою магию через меня… кто знает, как долго?

– Ты удивляешься, почему я здесь? – Теперь голос Оросия пришел откуда-то с другой стороны комнаты. – Как я смог тебя выследить, когда мой Голос остался на другом конце света?

Я попытался наперекор ему покачать головой, но не был уверен, заметил ли Оросий этот слабый жест.

– Я слежу за тобой от самого Рал Тамара, – заговорил он после паузы. – Я знаю все о жалком маленьком заговоре Мауриза и его попытках использовать в этом заговоре тебя. Наша уважаемая кузина Палатина все еще доставляет неприятности, все еще слишком слепа, чтобы понять свою глупость. Они даже не сумели добраться из Рал Тамара в Илтис, не попав в беду. И маскировка под слугу тебе не помогла. Славная выдумка, хотя она показывает, как мелок на самом деле Мауриз.

Оросий снова вернулся в поле зрения. Мои глаза щипало, и контуры императора – властной фигуры в белом – слегка расплывались. Это была некоего рода проекция, но проекция удивительно плотная, без следа прозрачности. Еще одна вещь, делать которую я не умел. И даже не представлял, с чего следует начинать.

– Тебе не спрятаться от меня, Катан, – продолжал Император. – Никакие интриги мелких людишек вроде Мауриза и Телесты тебе не помогут. Я знаю больше об их планах, чем любой из вас. Кстати, тебе нужно вернуть обратно свои глаза. Эти выглядят безобразно, хотя для тебя такой цвет, вероятно, больше подходит.

– Боишься, что мне удастся тебя затмить? – прохрипел я. Горло от усилия заболело, и стоило мне глубоко вдохнуть, как грудь скрутило спазмом, и по всей спине вновь разлилась боль.

Оросий снисходительно улыбнулся.

– Тебе никогда не затмить меня, брат.