Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Может, перейдем на «ты», если не возражаешь? — весьма смело спросила девушка и пристально посмотрела на меня. Глаза наши встретились, и я могу поклясться, что между нами проскочил мощнейший энергетический заряд, пронзивший обоих и запустивший процесс химической реакции, который называется просто «любовью» или более пошлым термином «влечение». Но Алике было невдомек, что сейчас творилось в наших душах. Я-то знал, выудив из глубин памяти все, что связано с таким прекрасным чувством. Хорошее настроение, вызванное высоким уровнем эндорфинов, раскрасило нашу жизнь новыми красками.

— Я не против, — поторопился согласиться я. — Так где будешь стрелять своих уточек?

— Я передумала, — улыбнулась девушка. — Пошли к озеру. С этой стороны есть неплохие места. Отдохнем. А ты о себе расскажешь. Мне интересно, что делает аристо в таком глухом месте.

Она могла бы и не расспрашивать гулявшего по лесу парня, что он делает здесь. Отец давно все рассказал. Два мужика сопровождают столичного хлыща в его желании отдохнуть на природе, развеяться, поохотиться. Ничего необычного, кроме того, что они нагло заселились в дозорную избу княжеских дружинников. Странно, что отец не сердился на такое самочинство, как остальные поселковые мужики. Живут себе спокойно, плавают по озеру, рыбачат. Иногда уходят в лес, пару раз посетили городище, а потом их часто видели возле пещерных нор. Их интересовали почему-то места, на которых работали археологические группы господина Косарева. И такая странность напрягала многих. Алика же хотела сама услышать, что притягивает чужаков к заповедным местам. Ну, и вообще… Аристо редко появляются в их захолустье. Хотя, разве она не насмотрелась на них в Демидово? Таких пучок за пятачок на каждом шагу: дворяне свободные, дворяне разорившиеся, дворяне клановые.… Плюнуть захочешь — обязательно попадешь в какого-нибудь одаренного боярина.

День уже был в самом разгаре, когда мы вышли на берег озера. Прозрачный воздух был наполнен гудением мошкары, стрекотанием слюдяных крылышек стрекоз, которые пикировали к самой воде, а потом на бреющем полете скользили брюхом над поверхностью, и снова взмывали вверх. Алика шла рядом, а я ощущал себя самым счастливым человеком в мире. Но к упоению прогулки примешивалась тревога. Браслеты уже вибрировали нешуточно, подсказывая об опасности, дышащей в спину. Не показывая своего волнения, я словно ненароком крутил головой по сторонам, осматривая окрестности. Часть галечного берега оказалась открытой и неопасной, а вот подлесок за спиной таил в себе множество неприятностей. Незаметно для девушки я снова расстегнул кобуру, потянул за рукоять пистолет и снял его с предохранителя. За случайный выстрел не беспокоился. Механизм спуска был надежен; если оружие не кидать специально на пол с высоты — ничего не произойдет.

Алика тем временем села на выбеленное солнцем бревно и с видимым удовольствием вытянула длинные ноги, гудящие от усталости. Положила на них дробовик, а сама сняла кепи. Косу перекинула за спину.

— И долго будешь нависать надо мной? — насмешливо спросила она, глядя на меня снизу.

Я обомлел и сразу понял, что пропал безвозвратно. Глубокие темно-карие глаза словно пронзали меня насквозь, задевая самые чувственные нити души. От таких женщин уходить нельзя. Их нужно хватать в охапку и бежать с ними подальше от людского сглаза, если хочешь прожить долго и счастливо, каждый раз замирая от остановки сердца, осознав, каким богатством владеешь. Алика была из тех девушек, чья внешность не сразу вызывала бурю эмоций. Она не была писаной красавицей, но я мог поклясться, что с момента первой встречи на полянке с ней произошла удивительная метаморфоза. Черты лица стали мягче, пропала резкость, и от этого девушка расцвела, обрела какие-то новые детали для подчеркивания своей внешности.

Сев на гальку, поджал под себя ноги, как всегда любил делать Жарох и требовал от меня того же на занятиях по концентрации, а карабин пристроил рядом, чтобы успеть начать стрельбу, буде такая понадобится. О Рахдае я не забывал, как и о его возможностях подчинять себе оборотней. Вот интересно, пришла ненужная сейчас мысль, а откуда шаман брал волколаков, которые стали оборотнями с помощью химерологов? Он их нанимает или привязывает к себе особой магией?

— Не смотри на меня так, — поежилась Алика. — Даже страшно становится.

— Почему? — я очнулся.

— Как будто сквозь меня смотришь, а глаза неподвижны.

— Уф, это я задумался. Извини. Я ничего плохого тебе не сделаю. Просто… Ты очень фотогенична. Если бы у меня был фотоаппарат — непременно воспользовался бы им. Жаль такой кадр упускать.

— Ладно, убедил, — расслабленно засмеялась Алика. — Лучше расскажи о себе. Мне интересно. Люблю новых людей слушать.

— Если честно, мало интересного, — я развел руки в сторону с виноватым видом. — Ленивый скучающий мажор, который ищет приключения на свою пятую точку. Здесь ничего удивительного, если посмотреть, как меня до восемнадцати лет гоняли в хвост и гриву. Десять лет кадетской школы, овладение специфических знаний. По окончании клюнул на хороший денежный контракт: служба на юге, в Семиречье, в пограничную охрану. Служил там три года, пока не окончился срок. Пока думал, что делать дальше, один офицер посоветовал мне поехать на Урал. Увлек своими рассказами. Я подумал и согласился. Привык я к горам, диким и непролазным местам, постоянным погоням за нарушителями, отстрелам оборотней. Вот и брожу сейчас по тайге со своими товарищами, предаюсь лени, прожигаю жизнь.

— Как-то не клеится твой образ с тем, что говорят наши охотники, — задумалась Алика. — Беспутный сынок какого-то дворянина, приехал, нахально занял княжий остров, да еще и по раскопам шарахается.

— Я мальчик взрослый, где хочу там и брожу, — улыбаюсь, глядя на растерянную девушку, пытающуюся выстроить новую картину взамен той, которую преподнесли ей односельчане. — Да и некому меня за руку держать. Сирота я. Воспитывался в чужой семье.

— А где ты учился. В магической школе?

— Нет, в обыкновенной кадетской школе для сирот, которая обучает будущих наемников, телохранителей, воинов-контрактников. Там учатся дворянские дети и дети горожан, кого не взяли на воспитание в свой род клановые. Я туда в восемь лет попал….

— Почему же тогда не пошел в магическую школу? Раз ты дворянин, имя носишь первородное, то и с магией управляешься?

— Ты так думаешь? — я вытянул руки, демонстрируя браслеты. Вот мой Дар. На всю жизнь. Один маг пошутил таким образом. Теперь ищу его, где только возможно, хочу отблагодарить.

Алика не поняла иронии, зачарованно глядя на мерцающие бледно-алым цветом руны. Потом встала с бревна, подошла ко мне и присела. Ее прохладная ладонь легла на запястье правой руки, поглаживая браслет.

— Какой странный материал, — пробормотала она. — Это же не мягкий металл?

— Нет, совсем не металл. Скорее, ближе по свойству ближе к коже. Знаешь, сколько лет я его ношу? Двадцать. Мне был год, когда я получил такой «подарок».

— А снять можно?

— Нельзя категорически. Иначе — смерть.

Алика отшатнулась. Не от этих слов, а от непонятного разряда сотен тонких иголок, впившихся в ее ладонь. Не больно, но неприятно.

— Ты что-то почувствовала?

— Не знаю, — прошептала девушка, вскакивая. — Словно ежа погладила против шерсти.

— Нам нужно уходить отсюда, — решительно вскочил я и схватил девушку за руку. Нельзя рисковать человеком, непричастным к нашим делам. Если к озеру все-таки рвется Рахдай с наемниками, надо предупредить Вихоря и Стригу. И Алику отправить в поселок. — Пошли по берегу. Так мы хотя бы будем видеть, кто из леса может выскочить.

— Нам что-то грозит? — легкая бледность тронула щеки Алики. Девушка решительно переломила дробовик и вытащила из стволов патроны, потом порылась в подсумке и вытащила оттуда коробку. Дрожащей рукой разорвала ее и извлекла несколько патронов. Два — в стволы, остальные — в карман. — Это «девятка». Думаю, посерьезнее будет. Можешь объяснить, какая опасность? От людей или от зверей? Ты что-то чувствуешь?