Странные времена: идеальный джентльмен - Куив Макдоннелл

Ханна тоже подергала за ручку, скорее из желания покинуть здание, чем впустить работницу, затем внимательно оглядела замки, которые казались незапертыми, и беспомощно пожала плечами:

– Не открывается.

– Серьезно? – фыркнул Бэнкрофт, подходя ближе. – Я, конечно, не эксперт в вопросах сверхъестественной чертовщины, но ты действительно ожидала, что внезапно распахнутая магией дверь, куда нас затянуло, просто так откроется и позволит тебе сбежать? Ты совершенно не ценишь последовательного развития сюжета.

– Погоди-ка, – встрепенулась Ханна, хлопая себя по карманам, наконец нашла искомое и вытащила старый латунный ключ от дверей в церковь Заблудших душ. – Разве этот тотем не означает, что на меня не должна действовать магия?

– Хм-м, – задумался Бэнкрофт. – Может, сейчас творится чертовщина другого типа?

– Или другого уровня. Мощнее, чем наш оберег.

Официантка за дверью размахивала руками и что-то кричала, но Ханна ничего не слышала, поэтому пожала плечами и виновато улыбнулась.

– Я просто… – она резко прервалась на середине предложения, когда работница кинотеатра шлепнула себя по затылку, точно ее кто-то укусил, и повалилась навзничь с удивленным выражением, застывшим на лице. – Что за…

Переулок наводнили мужчины, вернее фигуры, полностью затянутые в черное защитное снаряжение.

– Вот блин, – вздохнул Бэнкрофт. – Опять эти придурки.

Тот факт, что Ханну совершенно не обеспокоило появление штурмовиков, наглядно демонстрировал, насколько ее испугало быть затащенной помимо воли в кинотеатр неведомыми силами. Видимо, мозг мог выдержать лишь ограниченное количество шока и она своего лимита уже достигла. Кроме того, как упомянул Бэнкрофт, им уже доводилось ранее сталкиваться с отрядом бойцов, работающих на бессмертных.

Вероятно, когда все закончится, Ханна еще удивится тому, насколько же странными стали ее будни, если происходящее не кажется необычным, но сейчас она лишь ткнула пальцем в бессознательную официантку и крикнула штурмовикам:

– Эй! Хотя бы подберите ее!

Они рассредоточились полукругом перед дверью, и один из них попытался выломать ее. Безуспешно. Затем другой вытащил что-то из рюкзака.

– Думаю, нам лучше отойти, – предложил Бэнкрофт.

Они с Ханной отступили в глубь коридора и принялись наблюдать, как штурмовики пробуют взорвать упрямую створку. Их усилия ни к чему не привели, не считая столба дыма и жестов, которые выражали удивление.

В этот момент в переулок вошла доктор Картер, приблизилась к двери и взглянула сквозь стекло на журналистов.

– Только посмотри, кто здесь, – радостно помахал псевдоадвокату Бэнкрофт.

Штурмовики окружили начальницу. Та выслушала их доклад, всплеснула руками, прикрыла глаза и что-то прошептала. Ее тело заметно вздрогнуло от напряжения, после чего она сдалась и бессильно покачала головой.

Бэнкрофт подошел к двери и постучал по стеклу, а когда Картер обратила на него внимание, указал на нее и крикнул:

– ТЫ, – затем ткнул себе под ноги, – ХОЧЕШЬ ПОПАСТЬ СЮДА?

Адвокат бессмертных натянуто улыбнулась и кивнула.

Бэнкрофт театрально преувеличенными жестами почесал в затылке, поднял указательный палец в воздух, изображая пришедшую в голову идею, и снова ткнул в собеседницу.

– У ТЕБЯ, – он обрисовал ее юбку, – ДО СИХ ПОР КОФЕЙНОЕ ПЯТНО НА ОДЕЖДЕ!

Последовал обмен универсальными жестами, не требовавшими расшифровки.

– Вижу, ты наслаждаешься беседой, – прокомментировала Ханна, – но, кажется, не замечаешь: затащившее нас сюда существо обладает достаточным могуществом, чтобы удерживать мини-армию твоих друзей снаружи.

– Вовсе нет, – возразил Бэнкрофт. – Я все прекрасно замечаю. Также от моего внимания не ускользнул тот факт, что я заперт в кинотеатре, где обитает создание, ненавидящее мужчин.

– Отлично, рада слышать. – Ханна нервно огляделась по сторонам. – В свете вышесказанного ты уверен, что дразнить женщину за дверью – хорошая идея?

– Вечно ты обламываешь все веселье, – надулся Бэнкрофт.

Как раз в этот момент помещение наполнили звуки органной музыки. Ханна с изумлением уставилась на собственные ноги, которые без участия с ее стороны зашагали в направлении зала.

– Что за чертовщина?

Ей потребовалось все самообладание, чтобы не завопить от ужаса. Она совершенно не чувствовала ног, хотя видела, как они поднимаются и опускаются, явно подчиняясь кому-то другому.

– Что ты творишь? – зашипел Бэнкрофт.

– Понятия не имею.

Он вскинул мушкетон на плечо и помахал на прощание доктору Картер и штурмовикам.

– Пока, ребятишки. Кажется, представление начинается!

Глава 59

Ноги, шагающие сами по себе, приводили Ханну в ужас. Она больше не контролировала собственное тело, подобно марионетке, которую дергали за ниточки.

– И что именно ты делаешь, позволь поинтересоваться? – во второй раз спросил Бэнкрофт.

– Не знаю, понял? Мне казалось, это очевидно.

– Ясно. Ну ладно, держись.

Он забежал на несколько шагов вперед, положил Чехова на пол, преградил Ханне путь, широко раскинув руки, и громко крикнул:

– Повелеваю тебе остановиться!

Несмотря на ужас от того, что оказалась под чужим контролем, и растущее дурное предчувствие от того, что ждет впереди, Ханна все же отчасти получила удовольствие, когда ее нога врезала начальнику в пах, заставив повалиться на пол.

– Это не я!

В ответ Бэнкрофт лишь застонал и закашлялся.

Тело, которое Ханна уже начала воспринимать как нечто отдельное от себя, ловко обогнуло лежащего мужчину и продолжило путь.

– Винсент, помоги мне! Мне все это не нравится. Совсем не нравится!

Ее руки взлетели в воздух и толкнули створки распашных дверей, которые вели в главный зал. Музыка загремела при появлении Ханны. Огромное помещение купалось в монохромном мерцании. Оно лилось с большого экрана, доминирующего над сценой, где сидел привязанный к креслу Стерджесс. Над ним сейчас красовалась заставка с надписью: «ГЕРОЙ ПРИБЫВАЕТ».

Ханна огляделась по сторонам. Кажется, в зале сейчас находились только трое: она сама, детектив-инспектор и девушка со странно полупрозрачными светлыми волосами, играющая на органе слева от сцены. Помощница редактора никогда раньше не видела такого музыкального инструмента, но сомневалась, что он должен переливаться всеми цветами радуги в такт мелодии.

В это время заставка на экране сменилась.

«Помоги!» – гласила теперь надпись.

– Ханна, – удивился Стерджесс. – Это ты?

– Вроде как, – она повысила голос, чтобы перекричать музыку.

– Можешь спуститься и развязать меня?

Ханна попыталась пожать плечами, но обнаружила, что они присоединились к мятежу. Казалось, у нее осталась лишь способность вертеть головой и разговаривать.

– Мне бы и хотелось, но я не контролирую свое тело.

– Что?

Кадр на экране снова сменился и показывал надпись: «Я спасу тебя, дорогой».

– Держись! – крикнула Ханна. – Думаю, я сейчас… – ноги понесли ее к сцене со всей быстротой. – Точно, я иду!

Из-за спины сначала долетел запах Бэнкрофта, вернее чесночной приправы, затем послышалось его тяжелое дыхание, и только потом он догнал помощницу и поинтересовался:

– Куда это ты собралась?

– Серьезно? Не мог спросить что-нибудь поумнее?

– Эй, не тебе на меня огрызаться. Это я недавно получил удар между ног.

Ханна продолжала шагать по центральному проходу. Свет от экрана стал ярче, когда она вышла из тени балкона, нависавшего над задней частью зала.

Бэнкрофт с трудом держался рядом, заметно прихрамывая. Он увидел блондинку, энергично игравшую на органе, и прокомментировал:

– Это наш призрачный организатор мероприятия?

– Похоже на то. – Ханна дошагала до сцены и остановилась, только теперь как следует рассмотрев лицо исполнительницы. – Ронни?

– Ты ее знаешь? – спросил Бэнкрофт.

– Это менеджер кинотеатра. Но не вполне. У нее не было светлых волос. Да и на органе она, кажется, играть не умела.

Музыка стала чуть тише, когда женщина повернула к журналистам голову. Ханна ощутила скачок напряжения, в ушах на мгновение зазвенело, после чего в воздухе разлилось неестественное мерцание. Внезапно на лицо Ронни будто наложилось еще два, одно поверх другого: менеджер кинотеатра кричала, блондинка улыбалась, а золотистая дымка со смазанными чертами лишь отчасти походила на человека.

Ханна с большим трудом заставила себя сосредоточиться только на том лице, которое она знала. Ронни замерла с невозможно широко раскрытым ртом, словно пойманная в бесконечном крике боли.

– Держись! Мы тебе…

По воздуху вновь пронеслась вибрация, и лицо опять стало единым, номинально принадлежащем Ронни, но с длинными светлыми волосами и неестественно мерцающими золотыми глазами.

– Боже, мне кажется, она одержима, – прокомментировала Ханна.

– Что ж, рыбак рыбака видит издалека, – фыркнул Бэнкрофт.

Заставка на экране снова изменилась. Возникли слова: «Пожалуйста, помоги мне! Я такой слабый и хрупкий!»

– Я все понял, – усмехнулся Бэнкрофт. – Похоже, ты играешь главную роль в собственном фильме.

– Супер.

– С очень коряво написанными репликами.

– Конечно, это вполне в твоем стиле, но тебе не кажется, что поливать грязью могущественную древнюю сущность – это плохая идея? – сквозь зубы процедила Ханна.

– Если она неспособна