Мой запретный - Виолетта Роман

- Я так долго искал тебя... – говорю это прежде, чем успеваю остановиться.

И ведь сбежать хотела. Оставить меня. Разменять себя, подарить другому. Какая же она глупая. Злюсь снова от  этих мыслей, набрасываюсь на нее.

Кусаю ее губы. Нет, это не то же самое, что грубый поцелуй. Это наказание. Кусаю и сосу их, приподнимая Ию за талию. Пытается вырваться, но в тот момент, когда она сама прикусывает мою нижнюю губу, и одной ногой становится на тумбочку у кровати, чтобы ускользнуть, вхожу в нее насквозь. Рычит.  А я замираю. В глаза ее злые, одурманенные смотрю, и с ума схожу.  Никогда прежде не испытывал такого ликования внутри. Ее руки хватают меня за предплечья. Держится. Молодец. Кричит мне в рот, изгибается, сжимает меня внутри.  И это чистый кайф. И ни одной мысли в голове не остается. Только желание вбиваться в нее. Снова и снова. Только жажда дикая, только голод по ней. И чувства. Сверх тех, что я когда-либо испытывал, накрывают меня гребаным цунами.

Мое тело на пределе своих сил. Ноет каждая мышца, каждый нерв, еще храня остатки того безумия, что было между нами. Но сейчас нам однозначно нужен отдых. После четвертого раза я убедилась в этом окончательно.

Завернувшись в прохладу шелковой простыни, поворачиваюсь на бок.  Он в кухне. Слышу, как открывается дверца холодильника, как с характерным свистом вывинчивается крышка бутылки. А спустя пару мгновений Варламов в комнате, заполняет ее собой. Наготой  своей бессовестно прекрасной. У меня в горле пересыхает, когда я вижу его. Мой первый. Тот, кто и должен был быть. Тот, чьей я стала навсегда. Только я ни за что ему об этом не скажу. Не дождется. Знаю я Варламова – еще возомнит о себе невесть что, нос задерет.

Он протягивает мне воду, а я принимаю сидячее положение и делаю несколько глотков. Сердце в груди как отбойный молоток от его взгляда, скользящего по телу. До сих пор голодный и жадный. Несмотря на то, что за окнами уже давно рассвело, наша ночь все никак не кончается. С перерывами на часовой сон и с новыми раундами.

Когда я возвращаю ему воду, он устраивается в кресле, напротив кровати. Выпивает содержимое бутылки и ставит пустую на пол. Откинув голову на спинку, наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц. И смотрит так, по новому, непривычно. Не нагло, с издевкой, как раньше. Нет. Ласково смотрит. С щемящей душу нежностью. Будто я самое дорогое, что у него есть.

И мне хочется броситься ему на руки. Хочется прижаться к его груди и никогда и ни за что не отпускать. Подумать страшно о том, что я собиралась сделать еще вчера. Уйти от него и пытаться жить дальше? Да кого я обманываю? Нет жизни там, в пространстве без него. А то, что будет, лишь суррогат искусственный. Безвкусный пластик.

- Иди сюда, - командует. А у меня от его тембра слабость в ногах. Поднимаюсь с кровати, и, закутавшись посильнее в простыню, иду к нему. Усаживаюсь на мужские колени.

Его ладонь забирается под край простыни, скользит по талии, к бедрам. Он молчит, а я чувствую как от одного только касания его во мне снова просыпаются эти ощущения. Нет. Это не тяжесть внизу живота, как описывают возбуждение в эротических книгах. Это нечто волшебное. Будто бабочки касаются крыльями. Только не  в животе, а там, между бедрами. Приятное, щекочущее чувство, будоражащее кровь. Ощущение, вызывающее непреодолимое желание почувствовать каждой клеточкой своего тела мужское крепкое, сильное. Вжаться в него так, чтобы и сантиметра пространства не осталось.

А он словно мысли мои читает. Знает, как действует на меня и наслаждается этим. И когда я наклоняюсь ближе, желая снова губы его ощутить, он скулы мои обхватывает  ладонью, останавливая, не подпуская к себе.

 - Ты – со мной, - нагло, с уверенностью. Собрав мои волосы в хвост, оттягивает его, заставляя в глаза его неотрывно смотреть.

-  Если хочешь попробовать, должна довериться и быть честной. Больше никакой  х*йни, по типу решения тр*хнуться со мной и свалить. Ты поняла?

Я молчу. А он грубо перехватывает мой подбородок. Прищуривается недобро, будто злиться очень на меня в этот момент. Имеет право. Впервые я не обижаюсь, не щетинюсь на его колкости. Сейчас правда на его стороне,  на все сто.

- Поверь, Ослик, твои выкидоны потрепали мне нервы. И если опять будешь решать за нас сама, я буду действовать резко, где- то даже грубо, если простые человеческие слова до тебя не дойдут.  И больше не пытайся сбежать. Ты – моя.  И больше ничья, ясно?

Меня охватывает восторгом. И в груди распирающее чувство, будто весь мир  мне принадлежит. Утыкаюсь носом в его ладонь и касаюсь теплой шероховатой  кожи губами.

- Я согласна...

Вижу, как смягчаются черты лица. Как  уходит из глаз тревога и нервозность.

Он выпускает мои скулы, ослабляя хватку. Ведет нежно, едва касаясь кожи по шее, вниз к груди. Подцепив пальцем край простыни, спускает ее вниз.

- А теперь иди сюда, - голос садится  до неузнаваемости.

Улыбка застывает на губах. Я ведь и сама хочу этого. Но мой организм требует отдыха.

- Опять? – слетает тихий шепот с губ.

- Опять, - кивает, притягивая к себе.

Его губы на моих. Короткой, горячий поцелуй.

- У меня все болит, Варламов, - хмыкаю капризно.

А он волосы мне за плечо убирает, улыбается.

-  Я буду нежным, обещаю.

Я уснула. После утреннего секса моя внутренняя батарея жалобно запищала и вырубилась окончательно. Пригретая жаром его тела будто  теплым одеялом, я уснула крепким сном.

Не было сновидений. Не было ничего – только легкость и приятная истома по телу. А потом я почувствовала, как что-то касается меня. Нежное, теплое ласкает кожу лица, спускаясь к шее. И только когда его руки нагло залезли под простынь и сжали мои ягодицы, я распахнула