Вторжение в рай - Алекс Ратерфорд

Зазубренная гряда, с возносящимися ввысь пиками, становилась все ближе: Бабуру порой казалось, будто он чувствует на лице ледяное дыхание гор. Нижние склоны вздымались темно-зелеными волнами, но выше растительность исчезала, и на смену зелени приходил сначала серый камень, а потом белый снег и ослепительно сверкающий на вершинах лед. Некоторые называли эти горы Каменным Поясом земли, но, на взгляд Бабура, их пики больше походили на хрустальные башни. Рассказ старой Реханы о том, как Тимура спускали с отвесного утеса, о его замерзших, изголодавшихся воинах, об испуганных, скользящих на льду и падающих лошадях и нападающих из засады гяурах, был еще жив в его памяти. Он прекрасно понимал, что давшийся ему нелегко переход с семьей и горсткой сподвижников через южные горы из Ферганы, благополучно проделанный восемь месяцев назад, несопоставим по масштабам с предстоящей задачей. Ведь на сей раз ему предстояло переправить большое, отягощенное обозами войско через хребет, пики которого, если верить рассказам, достигали самого неба.

— О чем задумался? — спросил Бабури, поравнявшись с ним верхом на гнедой кобыле, фыркавшей и мотавшей мордой, отгоняя надоедливо жужжавших слепней.

— Да вот, вспомнил рассказ Реханы о том, как Тимур вел свое воинство через Гиндукуш в Дели.

Бабури пожал плечами.

— Все такие истории очень живые, яркие и зачастую приукрашенные. Она, безусловно, верила в каждое сказанное ею слово, а вот мне трудно судить, многое ли из этого соответствовало действительности. Взять хотя бы байку о мальчишке, подарившем ее деду золотого слона: бьюсь об заклад, что безделушка добыта грабежом, а историю со спасением он придумал себе в оправдание из-за смерти того, первого мальчишки. Но так или иначе, очень скоро мы своими глазами увидим, как все это выглядит на самом деле. Хорошо, что нам удалось наконец раздобыть проводника.

— Надеюсь, уверяя, что знает горы, он говорил правду.

— Но ты ведь обещал сбросить его в пропасть, если это окажется ложью.

— Я так и сделаю.

Бабур бросил взгляд на своего охранника, затем — дальше на длинную вереницу всадников, тащившихся под жарким августовским солнцем. Пот выступил на его лбу, а уж одежда под панцирем и вовсе промокла насквозь. Он отпил воды из висевшей у седла бутыли: на таком солнцепеке странно было даже думать о том, что довольно скоро они окажутся в царстве снега и льда.

— Интересно, каков он, этот Кабул?

Бабури латной рукавицей сбил на лету слепня и удовлетворенно хмыкнул, когда насекомое упало на прожаренную солнцем землю.

— Мой отец сам там не бывал, но от других слышал, что место это странное, зажатое между двумя мирами: жарким и холодным. Всего в одном дне езды от Кабула лежат края, где никогда не выпадает снег, но в двух часах езды в другом направлении снег, наоборот, никогда не тает.

— Да я больше насчет девушек…

— В смысле, горячие они там, в Кабуле или холодные? Ну что ж, если повезет, мы это выясним.

Воздух был таким разреженным, что это затрудняло дыхание и заставляло сердце биться чаще. Лошади тоже при подъеме напряженно всхрапывали. Замерзшими, плохо слушающимися пальцами Бабур надвинул пониже подбитый мехом капюшон своего плаща. Всего час назад небо было совершенно ясным, но тут вдруг без всякого предупреждения повалил снег: теперь вокруг них вовсю кружили крупные хлопья. Оглянувшись, Бабур с трудом различил за снежной завесой темные очертания людей и животных, тащившихся позади. Некоторые продолжали ехать верхом, но большинство, как и он сам, вели своих коней по обледенелой тропе за повод, наклоняясь навстречу ветру. Его собственный конь, серый, с темным хвостом и гривой, негодующе ржал, когда Бабур, побуждая его идти, тянул за узду.

К студеным зимам он давно притерпелся, но когда пронизывающий, ледяной ветер, несущий с собой пургу, налетает посреди лета, это совсем другое дело. Ему казалось, что сквозь кружащиеся снежные хлопья он видит тени воинов Тимура, поднимавшихся к перевалу. И мысль о том, что они в свое время этот путь одолели, придавала ему сил.

— Повелитель, — прозвучал совсем рядом голос Байсангара, — проводник говорит, что продолжать идти, когда мы не видим дальше собственного носа, опасно. По его словам, впереди, в нескольких сотнях шагов, находится кавал — скальная пещера. Он предлагает укрыться там и переждать снегопад. Обещает, что и всем остальным покажет, как лучше всего укрыться от ненастья и защитить животных.

Бабур покачал головой.

— Если проводник считает, что нам нужно остановиться, стало быть, нужно остановиться, — промолвил он. — А вот прятаться от непогоды в пещеру, оставляя своих людей под снегом, я не стану. Что, по его словам, нужно делать?

— Браться за лопаты, повелитель. Поставить палатки на таком ветру не получится, поэтому надо откопать норы и сгрести снег в высокие кучи, которые послужат ветровыми заслонами для животных и помогут переждать пургу.

— Прекрасно. Подать мне лопату…

Ранним утром следующего дня, Бабур пробудился в снежной норе. Тело его было погребено под толстым снежным покровом, и он был удивлен тем, что, завернувшись в одеяла, ничуть не замерз и прекрасно выспался. Выбравшись и стряхнув снег, Бабур с удовлетворением увидел, что буря угомонилась. Над заснеженными горами раскинулось ясное, чистое голубое небо.

— Повелитель…

К нему обращался проводник: рослый, крепкий, тепло и удобно одетый мужчина лет тридцати пяти. Рядом с ним, скрестив на груди руки и засунув пальцы в варежках под мышки для пущего тепла, стоял его сын, парнишка лет четырнадцати-пятнадцати.

— Мы можем продолжить путь?

— Да, но необходимо проявлять особую осторожность. Дорогу засыпало снегом, и он скрыл опасные места, которые раньше были на виду.

Проводник был прав: под толстым, мягким снежным покровом горы, может быть, выглядели и не так сурово, но многие трещины и разломы оказались завалены.

Когда движение возобновилось, Бабур присмотрелся к тому, как проводник медленно, осторожно идет впереди, то и дело прощупывая длинным посохом с виду плотный снежный покров, который однажды осыпался, открыв взгляду глубокий разлом, падение в который было бы чревато смертью. На вопрос правителя, откуда у того такие навыки, проводник ответил, что его семья столетиями кормится тем, что водит путников через горы. Интересно, уж не его ли предки перевели через хребет и войско Тимура?

Впрочем, скоро на пустые гадания не осталось ни времени, ни сил: тропа вывела войско к седловине между двумя пиками, так заваленной снегом, что лошади проваливались в него по самые стремена, а то и по подпруги.