Роковые решения вермахта - Зигфрид Вестфаль

15 июля Роммель представил Клюге очередной мрачный отчёт об обстановке. В ответ Клюге согласился посоветоваться со всеми старшими командирами на фронте, чтобы выяснить их мнение.

Сам Роммель ежедневно бывал на фронте. 17 июля на обратном пути в штаб его автомобиль был обстрелян с истребителя. Шофёр погиб, а сам фельдмаршал в бессознательном состоянии был доставлен в госпиталь близ Парижа. Он получил тяжёлое ранение в голову. Итак, на критическом этапе кампании группа армий «Б» осталась без командующего.

Гитлер решил проблему преемника Роммеля самым курьёзным образом. Он приказал Клюге в дополнение к обязанностям главнокомандующего войсками Западного фронта принять командование группой армий «Б». И вот Клюге перебрался в штаб Роммеля в Ла-Рош-Гюйон, а штаб главнокомандующего получил распоряжение принимать решения без предварительного согласования с Клюге. Все это привело к невероятной путанице, ибо взгляды Клюге как командующего группой армий «Б» часто противоречили взглядам, которые он должен был разделять как главнокомандующий войсками Западного фронта. Система высшего командования немецкими вооружёнными силами вообще была странной, а данная структура командования на Западном фронте явилась одним из самых поразительных курьёзов.

Последствия событий 20 июля

Покушение на Гитлера не отразилось на битве в Нормандии, и потому я очень кратко остановлюсь на этом событии. Фельдмаршал фон Клюге некоторое время колебался, не зная, верить ли сообщениям из ОКБ, находившегося в Восточной Пруссии, что Гитлер жив, или же основываться на сведениях из Берлина, что фюрер убит. Наконец, он лично поговорил с одним из генералов в ОКВ и тот убедил его, что Гитлер жив. А в это время военный губернатор Франции генерал Генрих фон Штюльпнагель выполнил приказы заговорщиков и арестовал видных представителей СС и гестапо в Париже. Как только Клюге узнал, что покушение не удалось, он приказал Штюльпнагелю освободить арестованных и предложил губернатору скрыться. Вместо этого Штюльпнагель попытался пустить себе пулю в лоб, но самоубийство не удалось, и генерал только лишился глаза. Находясь в полубессознательном состоянии, он повторял имя Роммеля, и это, кажется, навело гестапо на мысль о причастности Роммеля к заговору. Позднее Штюльпнагель был казнён, а Роммеля, как известно, принудили принять яд. Но, повторяю, все это никак не повлияло на ход сражения в Нормандии.

Силы союзников в Нормандии

В течение июня у нас создалось ясное представление о силах союзников в Нормандии. На правом фланге нашим войскам противостояла 2-я английская армия в составе четырёх корпусов, насчитывавших около восьми — девяти пехотных дивизий, одну воздушнодесантную, две или три бронетанковые дивизии, а также пять или шесть бронетанковых бригад. На нашем левом фланге действовала 1-я американская армия, также состоявшая из четырёх корпусов и объединявшая около девяти пехотных дивизий, две воздушнодесантные и две бронетанковые дивизии и несколько бронетанковых бригад

Мы знали имена генерала Эйзенхауэра и фельдмаршала Монтгомери, но, начиная с июля, к нам чаще и чаще стали доходить слухи о генерале Паттоне. Он, видимо, командовал новой армией, — как позднее выяснилось, 3-й американской армией. О нём говорили, как о блестящем руководителе бронетанковых войск и как о поразительно смелом человеке. Мы прозвали его «американским Гудерианом».

До середины июля главное направление наступления противника было в районе Кан, а затем оно переместилось, очевидно, в район Сен-Ло Имелись данные, что американцы подготавливали там крупную операцию с целью прорыва нашей обороны.

Операция началась, и 27 июля американцы прорвали наш фронт западнее Сен-Ло. К западу от 1-й американской армии теперь действовала 3-я армия. Она успешно пробивалась по западному побережью Нормандии к Авраишу.

Незадолго до этого Клюге отправил Гитлеру безрадостный доклад Роммеля вместе со своими замечаниями. Клюге писал:

«Я прибыл сюда с твёрдым намерением выполнить Ваш приказ держаться любой ценой. Но когда понимаешь, что цена этого — медленное, но неизбежное уничтожение наших войск, в частности дивизии „Гитлерюгенд“, заслуживающей самой высокой похвалы, когда видишь, что приток пополнений и предметов снабжения почти каждого вида совершенно недостаточен, а наша артиллерия и боеприпасы совсем непригодны для такого сражения, какое приказано вести, и когда знаешь, что единственным оборонительным оружием остаётся боевой дух наших храбрых солдат, — тогда не можешь не испытывать тяжёлых сомнений в ближайшем будущем, ожидающем Западный фронт. Я должен доложить, что, несмотря на ежедневные потери территории, фронт до сии пор существует благодаря исключительной храбрости наших войск и твёрдой воле наших офицеров, особенно младших. И всё-таки приближается момент, когда даже наши отчаянные усилия не смогут предотвратить прорыв чрезвычайно растянутой линии фронта. Как только противник выйдет на открытую местность, наши недостаточно подвижные войска будут не в состоянии проводить организованные действия. В качестве главнокомандующего, несущего ответственность за этот фронт, я считаю своим долгом обратить Ваше внимание, мой фюрер, на последствия того, что может случиться.

На совещании командующих в районе южнее Кана я в заключение сказал: «Мы будем держаться, и, если вовремя не прибудет помощь, чтобы коренным образом улучшить наше положение, мы с честью сложим свои головы на поле боя».

К сожалению, этот ultima ratio [36] не предлагал никакого тактического, не говоря уж о стратегическом, решения проблемы на тот случай, если фронт, становясь все более хрупким, распадётся, наконец, на куски и противник устремится из Нормандии на широкие просторы Франции. 18 июля прорыв английских войск в район г. Кан был предотвращён только благодаря крайнему напряжению нервов и сил. Массированная атака танков пришлась на фронт 16-й полевой дивизии ВВС, на которую к тому же предварительно обрушили тысячи тонн авиабомб.

В такой обстановке 27 июля началось наступление американцев в районе Сен-Ло. Над Авраншем нависла непосредственная угроза. Вскоре он пал, а вместе с ним в руки противника перешёл невредимым мост в г. Понторсон. Дорога на Центральную Францию была открыта.

Немецкие потери

С начала вторжения по 25 июня мы потеряли 43 070 человек, из них 897 офицеров (в том числе шесть генералов и 63 командира полка).

Три недели спустя, то есть в середине июля, наши общие потери увеличились до 97 тысяч человек. К тому времени мы получили в качестве пополнений 60 тысяч человек и 17 новых танков взамен 225 уничтоженных.