Путник. Дилогия (СИ) - Глеб Майский

— И снова скажу вам, что я лично не имею права вступать в прямой конфликт с Гул-Маготом. Между нашими государствами есть определённые договоренности о сферах влияния, степени вмешательства в дела миров, это большая политика, здесь я изменить ничего не могу.

— Ага, значит, вы занимаетесь попросту подрывной деятельностью против конкурирующего государства, причём используете сторонние силы.

— В принципе, так и есть.

— Неприглядное занятие, барон. Особенно с точки зрения нас — путников с Земли.

— А где вы видели, чтобы спецслужбы занимались «приглядными» делами? Или, думаете, я не знаю, что ФСБ держит вас на коротком поводке?

— ФСБ только так думает. На самом деле мы сами по себе.

— Олег, вы хоть сам-то верите в то, что говорите? Все артефакты, что вы несёте на Землю попадают в руки спецслужб и, если сии вещицы признаются хоть чем либо ценными для военного ведомства, они туда прямиком и направляются. Вас, путников, терпят, пока Тропа непроходима для обычных людей. Как только она откроется, судьба ваша будет предрешена. Только ваши военные не понимают, что такое Гул-Магот и никакое земное оружие не остановит мага третьего круга посвящения.

— А кто его остановит? Или что?

— Вы. Путники. Для чего вас и готовили. И продолжают готовить. В данном случае интересы моего клана, ваши личные интересы и интересы военных ведомств Земли совпадают. Такое иногда случается.

— Только все шишки сыпятся именно на путников. Выходит, мы всё-таки работаем на спецслужбу, но не Земли, а вашего клана.

— Выходит так. Но, учтите, строго добровольно. Вас никто не держит. Но, тем не менее, определённую компенсацию вы должны получить, хотя бы материальную. На счета каждого из путников вашей группы положены суммы в размере ста тысяч золотых дагров. В список вошёл и ваш телохранитель Криг. Лично на ваш счёт зачислена двойная сумма. Не считайте, что вас покупают, ведь проделана огромная работа против Гул-Магота и вся заслуга принадлежит вашей группе. То есть — никто не мешает вам повернуться и уйти, оставив войну с Гул-Маготом на кого угодно.

— Не играйте в благородство, барон. Вы прекрасно всё просчитали и знаете, что нам некуда деваться. В Пролге вот-вот власть захватит Гул-Магот, который немедленно сделает нам кирдык, на Земле же ФСБ снова отправит нас сюда. Я уж думаю, может, стоило согласиться на предложение Гринвелла, тот обещал очень много. Только вот орган под названием ж… подсказывал, что из этого не выйдет ничего хорошего. Но хорошего и так и эдак мало.

Какое-то время оба собеседника шли молча. Затем барон продолжил:

— Позвольте перевести разговор в несколько другое русло. Олег, я лично весьма симпатизирую вам, как человеку, если отвлечься от деловых проблем. Потому у меня к вам просьба деликатного свойства.

Болт удивлённо глянул на барона.

— Я слушаю.

— Моя дочь любит вас. По настоящему, сильно и глубоко. Молчите, слушайте до конца, — сказал барон, видя попытку Болта возразить. — Она сама мне призналась, получается — я выдаю её тайну. Очень вас прошу: если не испытываете взаимных чувств, не крутите девочке голову. Я никогда не стану вмешиваться в её личную жизнь, могу лишь дать отцовский совет. За советом она ко мне и обратилась. А я не смог ей сказать ничего определённого. Более того — я растерян. Мать в таких делах гораздо более мудрый советчик, но она, к сожалению, давно умерла.

Путник посмурнел. Он и сам пока не мог сказать ничего определённого. Его тянуло к Элане как магнитом, но упрямство закоренелого холостяка противилось, возражало, кричало о потере свободы и самостоятельности.

— Барон, мне очень нравится ваша дочь. Нравится так, как не нравилась ни одна женщина до неё. Но говорить о любви я пока не готов. Я еще не до конца разобрался в собственных чувствах.

— Хорошо. Извините, что завёл этот разговор.

— Да нет, разговор, наверное, нужный. То, что Элана меня любит, может решить многое. Сам бы я, пожалуй, не решился рассказать ей о своих чувствах, не будь уверен во взаимности.

— Кригушка, тебе этого нельзя, оно полнит, — говорила Светлана, отодвигая подальше блюдо с мясным пирогом. — А я хочу видеть своего мужчину стройным и подтянутым. Кстати, ваш поход в Хаттан пошёл тебе на пользу, животик явно уменьшился. Ничего, я ещё над тобой поработаю, и всё будет замечательно.

Болт сочувственно наблюдал за стоическими усилиями громилы, который пытался сделать вид, что есть он совсем не хочет, а блюдо с жареным гусём, стоящее по правую руку, ему совсем не интересно. Крига выдавало постоянное сглатывание слюнок и прыгающий кадык. Инквизитор, роль которого выполняла Светка, на эти телодвижения обращала ноль внимания и кормила любимого огурчиками, помидорчиками, салатиками и ласковыми речами. В красивом платье из серебристого хаттанского шёлка девушка выглядела потрясающе — это хоть немного отвлекало громилу от созерцания гастрономического клондайка, расставленного на столе.

Рядом с Болтом, по другую сторону стола сидела Элана, выглядевшая не менее эффектно в изумительной красоты тунике из ярко-алой переливчатой ткани. Аромат алдейских духов дразнил, придавал некую тайну и без того впечатляющей красоте дочери барона.

Олег наклонился ближе к девушке, собираясь ей что-то сказать на ушко, но она его опередила.

— Мне тоже его жалко, — тихонько сказала она. — Бедный Криг, для него это страшное испытание.

— Ты читаешь мои мысли, — улыбнулся Болт.

Элана почему-то чуть порозовела и опустила голову.

— Пройдёмся? — предложил путник, — вечер замечательный.

Девушка согласно кивнула и парочка покинула Крига со Светланой к вящему удовольствию последних.

— В Пролге очень красивые закаты, — сказал Болт, наблюдая за склоняющимся к горизонту светилом. — На Земле это тоже выглядит эффектно, но не настолько.

— Я родилась в мире, где нет солнца. Но на Тропе есть свои красоты. Не на той Тропе, где ходишь ты, полной опасностей и тварей. Есть другие Тропы, обжитые и прекрасные. Отец уже рассказал тебе, что я уроженка междумирья и не могу долго жить ни в Пролге, ни на Земле.

Олег хотел было брякнуть что-то типа: «ну и что?», но вовремя прикусил язык — девушка могла его абсолютно неправильно понять.

Вместо этого он неожиданно даже для себя приобнял девушку и поцеловал её в висок. Элана прижалась к нему, положила голову на плечо и замерла.

— Я тебя люблю, — невнятно пробормотал Болт, удивляясь сам себе, ведь он считал, что эти слова от него не услышит ни одна женщина. Язык вновь работал независимо от головы и по полной программе подставлял своего хозяина.