Страж: Спасители Камигавы - Скотт Макгоу

Сестры разработали идеальный ритм для следующей головы: изолирование, окаменение, и разрушение. Обезглавленные шеи безжизненно свисали, затрудняя движения оставшихся голов. Чем больше он боролся, тем безумнее и рассеяннее он становился.

Змей запаниковал не на шутку, когда они уничтожили его четвертую голову. Эффектно ослабленный наполовину, О-Кагачи все еще оставался серьезной угрозой – в конце концов, он проломил стены Эйгандзё всего с тремя головами. Но Эйгандзё мог противопоставить ему лишь людей, мотыльков, и магию. Мичико и Кёдай были не похожи ни на что из того, с чем он сталкивался прежде, они являли собой совершенно новое слияние плоти и духа. Если бы О-Кагачи не дергался от боли и ярости, Тоши бы ожидал его гнева от самого существования сестер. Он был верховным духом всего сущего – как могло существовать что-то, неизвестное ему, не говоря уже о том, чтобы ранить его?

Пятая голова пала под натиском сестер, а за ней и шестая. Небо над змеем теперь было покрыто сплошной пеленой сверкающих звезд. Вокруг Тоши послышались радостные возгласы кицунэ, но сам он еще не был готов праздновать.

Словно по команде, сестры прекратили нападение и устремились к земле. Они остановились между О-Кагачи и лесными наблюдателями. Тоши видел, как они переговаривались и кивали, указывая на последние две головы змея.

Не рискуйте, думал он. Добейте эти две головы, пока О-Кагачи не выкинул что-то неожиданное.

Но сестры не слышали и не последовали его искреннему совету. Вместо этого они разделились, и подлетели к оставшимся головам. О-Кагачи не мог поймать их, когда был цел, теперь же, казалось, все, что он мог делать, это щелкать зубами, рычать, и ненавидеть их.

Сестры приземлились одновременно. Каждая из них гордо стояла на плоской, квадратной голове змея. Они взглянули друг на друга, кивнули, и Мичико взяла в руки лук. Она выстрелила в сторону Кёдай с поправкой на яростно трясущиеся змеиные кольца. На полпути к цели стрела превратилась в полоску ярко-синего света. Лазурная линия вернулась к Мичико с той же скоростью, с какой она продолжила лететь к Кёдай, поэтому коснулась обеих сестер одновременно.

В одно мгновение, Мичико и Кёдай обе повернулись и обеими руками поймали подлетевшие к ним синие стрелы. Небо, воздух, все, что было в поле зрения Тоши, было поглощено сапфировой волной света и энергии. Ослепленный, он попятился и наткнулся на кедр. Он повернулся к тому месту, где в последний раз видел сестер и принялся ждать, когда его зрение прояснится.

Перед его глазами танцевали яркие точки, и синее свечение размывало детали, но Тоши все же увидел. В мерцающем свете в небесах и за его веками, Тоши наблюдал, как сестры, теперь гигантского роста, боролись на равных с оставшимися головами О-Кагачи. Кёдай зажала свою жертву руками, как огромного, игривого пса. Мичико обеими руками держала челюсти второй головы замкнутыми, оседлав шею, как могучую лошадь.

Затем, быстрее, чем он мог заметить, сестры и О-Кагачи уменьшились от гигантских размеров, затмевавших небо, до обычных, ростом с человека. Это произошло с такой же скоростью, с какой снег таял на раскаленной сковороде, столь же плавное, но сильное изменение. В одно мгновение они боролись в небе, подобно богам, а в следующее – уже стояли на земле, не крупнее, чем они были до того, как явился древний змей.

О-Кагачи был уменьшен гораздо сильнее, чем сестры. Великий древний змей все еще был в их руках, борясь изо всех сил, шлепая по земле своими окаменевшими и расколотыми, шеями. Каждая из его оставшихся двух голов была размером не больше фута, и бодрые воительницы, одолевшие его, без труда удерживали их в руках.

Жемчужное-Ухо шагнула вперед с именем Мичико на губах, но принцесса крикнула, - Нет, сенсей. Мы еще не закончили.

Мичико и Кёдай переглянулись. Они кивнули друг другу и подняли беспокойные головы змея на уровень глаз.

- Таков путь смертных, - произнесла Мичико. – Старики уступают дорогу молодым.

- Старое должно отступить перед новым, - ответила Кёдай.

Воздух между ними сгустился, и когда он прояснился, О-Кагачи был не крупнее солдатского рюкзака, а каждая из извивающихся шей не длиннее и не толще садовой змеи.

Сестры обменялись взглядами в последний раз, затем раскрыли рты и откусили оставшиеся головы О-Кагачи. Кровь и мерзкий черный туман вытекали из их ртов, пока они одновременно разжевали, сглотнули, и отбросили безголовые обрубки в сторону.

Мичико повернулась к Жемчужному-Уху, вытирая лицо тыльной стороной кожаной перчатки. – Теперь, - мрачно сказала она, - все кончено.

Змеиные глаза Кёдай сверкнули, отражая звездный свет, окружавший ее. – Не совсем, - сказала она.

Глава 25

Даймё Конда удвоил усилия, когда увидел великого змея, неожиданно возникшего в небе. О-Кагачи никогда прежде не материализовывался настолько быстро и всецело, что встревожило Конду, но Даймё все же был уверен в своем неминуемом успехе. Все, кроме победы, было ниже его достоинства, не достойно его высокой судьбы и предназначения. Но, все же, он решил не лишним призвать к себе всю призрачную армию, приказав им прервать сражение с соратами и на всей скорости направиться на запад.

Ответа от его солдат в восточном Дзюкай не последовало. Ледяное, мучительное сомнение растеклось по телу Конды – была ли его связь с армией оборвана, или же сама армия была каким-то образом уничтожена? Появление О-Кагачи в уцушиё всегда несло с собой непредсказуемые последствия. Мысль о том, чтобы бросить своих верных воинов причиняла ему физическую боль, но он не мог себе больше позволить отвлекаться в столь критичной ситуации.

Единственной пользой от появления змея было то, что он неизменно указывал на расположение Похищенной. Конда приказал своему эскорту лететь быстрее и ниже, трясущейся рукой сжимая рукоять меча. Совсем скоро он докажет, что его сила была доминирующей во всей Камигаве.

Пока он подлетал к расположению змея, произошло нечто странное. Поднялся неожиданный вихрь из волшебного синего света, и в следующее мгновение Конда увидел двух женщин в небесах, рядом с древним змеем. После этого О-Кагачи исчез из вида.

Сердце Даймё сжалось. Единственные причины исчезновения великого змея, которые приходили ему в голову, заключались в том, что, либо вор в очередной раз улизнул с Похищенной, либо О-Кагачи, наконец, захватил сокровище. Ничто иное это объяснить не могло.

Несмотря на пошатнувшуюся уверенность, Конда продолжил свой путь. Так или иначе, он должен был