Война 2030. Красный рассвет - Федор Березин

Так вот, на всем пути корабельный ордер в эфир старался не выходить. Моряки не общались через электронную почту с женами, а любители Интернета скучали. Ну что же, информационная изоляция являлась одним из предусмотренных службой неудобств. Кроме того, имея ограничение в одном, в том, к чему допустимы все, они имели право знать всякие военные тайны, вовсе не доступные большинству. Так что обмен был достаточно адекватный. И, кстати, за это им приплачивали. Но вообще-то заработная плата военнослужащих, даже моряков, не идет в сравнение с прибылью капиталиста средней руки. И именно это по большому счету послужило причиной произошедшего.

«Клэнси» пересекал мир без сношения с берегом. Единственно, с кем он общался, да и то очень коротко, при помощи кодированной цифровой связи, была взлетающая и садящаяся авиация. Так что в некотором роде он себя все-таки выдавал. Однако…

На его борту имелся член команды, который желал помимо сверхурочных иметь солидный привесок к жалованью. Вообще-то добавочные доллары согласен получить всякий, но все же смотря какой ценой. У латиноамериканца Илли Литуиджа ценой добавочной оплаты оказалось предательство, точнее, шпионаж. Что интересно, сам Литуидж понятия не имел, в чью пользу шпионит. Те, кто его нанял, внушили ему, что он подбрасывает информацию своим же — американцам, только конкурентам консорциума, производящего авианосцы.

— У нас имеется альтернативный проект! — рассказывал Литуиджу его новый знакомый, с которым они невзначай пересекались в барах Норфолка. — Он гораздо совершеннее и экономичнее вашего корабля. Но без фактов вашингтонское лобби не пробить. Реальность боевых походов скрыта от прессы. Мы хотим, чтобы ты рассказывал обо всем происходящем на «Клэнси». Нам нужен компромат на корабли такого типа. Платить будем хорошо.

И Илли Литуидж согласился. Вероятно, временами, у него закрадывались подозрения, но он тут же гнал такие мысли. Он не хотел верить, что работает на какие-то иностранные разведки — деньги ему платили американские. Благодаря им он смог решить многие проблемы, ранее казавшиеся неразрешимыми. Он привык жить на широкую ногу. В этот раз ему дали специальное, не слишком тяжелое задание и вручили щедрую предоплату.

— Нам необходима точная траектория движения авианосца, — сказал ему на очередной встрече таинственный старый знакомый. — Для этого в одном из малодоступных, но не экранированных мест корабля ты должен установишь вот этот передатчик. Не волнуйся, это не маленькая бомба.

Передатчик имел вид обыкновенного приемника фирмы «Сони».

— Если он будет все время работать, его засекут, — слабо возразил моряк-латиноамериканец. — Кроме того, какая батарейка выдержит весь поход? Ведь это несколько месяцев.

— Не бойся, Илли, этот передатчик инициируется от внешнего сигнала на миллионные доли секунды. Этого достаточно. Зато мы сможем рассчитать, сколько ядерного топлива тратит реактор на каждую морскую милю, без всякой дальнейшей подтасовки. Понимаешь? Это очень важно. Зажравшиеся адмиралы вместе с производителями обманывают налогоплательщиков всей нашей страны. Наш проект скорее всего гораздо выгоднее.

Эти пояснения совсем не убедили Илли Литуиджа и не разбудили в нем патриотическую жилку. А вот солидная пачка купюр, мелькнувшая под столиком и оттянувшая карман модного гражданского пиджака (морякам было запрещено разгуливать в форме, дабы не прививать штатским дух милитаризма), заставила подобострастно кивнуть.

«Ерунда, — сказал себе сам Илли. — Даже если приемничек найдут, кто докажет, что он мой?» Здесь он все-таки ошибался, у ФБР были длинные руки. Однако до некоторого времени о приемнике-передатчике никто действительно ничего не ведал. Он лежал себе и лежал в маленькой щели, где-то возле правого самолетоподъемника. Те, кто сотворил этот радиоприбор, понимали, какими свойствами он должен обладать. Выглядя совершенно простым, он не боялся воды, даже соленой. Кроме того, он обладал системой самоликвидации — при вскрытии корпуса главная передающая система лопалась от искусственного нагрева. Доселе он был инициирован только однажды. В период патрулирования вблизи Ла-Манша он поймал сигнал, приведший к его срабатыванию. Поскольку передатчик не обладал никакой системой, концентрирующей энергию, то сигнал его был слаб, ибо шел во всех направлениях почти с равной мощностью. Однако техника планеты Земля находилась в вершине технологической кривой развития цивилизаций, она умела улавливать сигналы даже от космических станций, запущенных за пределы родимой звездной системы. И, значит, те, кто знал, что ловить, поймали короткий, ничего не значащий импульс. Естественно, он не был кодирован ни по фазе, ни по амплитуде. Явная бессмыслица, с точки зрения чужаков. Однако он все-таки нес информацию. Местонахождение «Тома Клэнси» в просторах Мирового океана.

139. Морские песни

Теперь, освободившись от гражданского балласта и ссадив почти треть постоянного экипажа, «Индира Ганди» была окончательно готова к подвигу. А какие еще дела могли ждать ее впереди, если торпедные трубы были заряжены и вместо скольжения прочь лодка шла на сближение с ядром американского флота?

Задание — проще некуда. Атаковать боевой ордер. И уничтожить новейший авианосец «Том Клэнси». Правда, не в одиночку. В подмогу даны четыре лодки неидентифицированной принадлежности. Но что значит даны в подмогу, если с ними невозможно взаимодействовать? Даже если они в подчинении, как ими управлять? И не выданы ли им указания, что «Индира Ганди» сама придана им в поддержку? Не есть ли это взаимодействие в том плане, что всем поставлена одна и та же задача? Разумеется, даже такое «взаимодействие» лучше одиночного рейда, но единственно тем, что распыляет силы врага. Весьма вероятно, расчет командования прост: чем больше участников, тем больше вероятность. Но вряд ли от применения пяти лодок она автоматически возрастает впятеро.

Вот примерно так размышляет командир атомохода Бортник. «Наверное, — думает он, — пришла пора расплаты за тайную спонсорскую поддержку всех этих лет. За кругленькие суммы, отсылаемые в родные пенаты, и неизвестно, неконтролируемо, на что тратящиеся». Если б там, в Воронеже, имелись мозги, то уже бы был капиталец, какое-нибудь маленькое дело, приносящее доход. Но нет там, в Воронеже, скорее всего мозгов, потому как ранее не водились, а значит, надежда на то, что выпутается «Индира Ганди» и из этого переплета и будет и дальше доходным бизнесом. Ну а если нет? Возможно, давно покинутая Родина вспомнит героя и назначит скудный пенсион. Ведь случаются же на свете такие чудеса. «Возможно, меня даже представят к ордену. Посмертно», — сказано в одном старом, не стерео, но тем не менее очень смешном фильме. «Давай еще поплачем, — пожалеем себя», — с издевкой думает Бортник.

«И есть ли альтернатива? — прикидывал он далее. — Уйти в свободную охоту? Ха-ха! Долго ли дадут охотиться? И как такое вообще возможно без спутниковых целеуказаний да хотя бы топопривязки?» Да и вообще. Не этой ли возможности он ждал все время? Не к этому ли его готовили в далеком северном Питере? Не там ли обучали, как просачиваться сквозь боевые порядки американских боевых построений? Не об этом ли подвиге он мечтал ранее и чуть завуалированно сейчас? Вот она, проверка, чего он стоит как военный моряк. Не много навыков надо, чтобы топить старые потертые сухогрузы или пускать крылатую ракету по не могущему ответить адекватно туземному поселению Индонезии. Не для этого его учили, и не для этого под его руками концентрированная военная мощь — вылепленное в титане нечеловеческое усилие родного северного народа. И для чего тогда он тут на борту шатко-валко воспитывает-перевоспитывает молодые, обработанные сушей головы? Ведь не для того же только, чтобы они умели считать карманные прибыли и посматривать сверху вниз на мягкотелых, нищих землян? Он формирует из них морских волков, способных, если надо, презреть серебряно-золотые миражи банковских счетов и сложить головы за достойную идею.

И он будет не он, если не доберется до этой плавучей взлетной полосы!

140. Пластик, железо и прочее

Установленный и в принципе уже забытый Илли Литуиджем передатчик теперь лежал незадействованным до самого часа «икс». Тем таинственным теням, которые интересовались его «музыкой», он покуда не требовался. «Клэнси» ловил ветер в отработке взлетов и посадок, нависая над Европой с северо-запада; команда его общалась факсами с женами и детьми; и его место дислокации было совсем не трудно при случае уточнить с помощью спутников. Однако, когда его нестирающиеся электромагнитные финишеры потребовались на юге, таинственные тени насторожились. Весьма вероятно, что такие же приемнички имелись на всех штатовских авианосцах. Ведь неужели из тысяч трущих подошвами многочисленные палубы разумных винтиков было невозможно выделить единственный проржавевший болт, губкой, с младенчества, впитавший высокое знамя человека-потребителя? Коему доподлинно и нутром ясно, что преступление — это когда все доказано и адвокаты посрамлены, а в иных случаях — ни-ни. А потому измена — это когда отпечатки пальцев, когда разборчивая запись голоса, когда нерастраченный счет в банке, когда фото с чужими резидентами в обнимку, когда… Короче, во всех остальных случаях снова ни-ни. Но те, предполагаемые передатчики, видимо, пока не потребовались, а вот этот, на «Клэнси»…