Она была создана для меня - Джен Моррис

Боже мой. Ему что, лоботомию сделали, пока он был в отключке?

— Почему ты вдруг так уверен?

Он рассеянно поглаживает рукой бороду. — Сегодня рано утром у меня чуть не случился приступ паники.

— О, черт. — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Почему ты меня не разбудил?

Он вздрагивает, отводя взгляд. — Мне удалось остановить это, и я не хотел тебя беспокоить.

Я вспоминаю его слова на озере, о том, что Лизу стала это раздражать и в итоге все закончилось. Неудивительно, что он хотел скрыть это от меня.

Но я не она. Я человек, который знает, что такое паническая атака, и я никому не пожелаю этого.

— Эй. — Я осторожно касаюсь его руки. — Тебе никогда не нужно скрывать это от меня. Я хочу быть рядом, если это случится, хорошо? Я хочу помочь.

— У меня их не было уже много лет, — пробормотал он. — Но все это тайком, беспокойство о том, что скажет Рич…

Я сжимаю его руку. — Я понимаю.

— Потом я пошел на пробежку и заскочил к «Джо». Пока я там был, я поболтал с Дейзи…

Это заставляет меня улыбнуться. Я заходил в ««у Джо»» выпить кофе, но у меня не было возможности по-настоящему поговорить с Дейзи с тех пор, как мы ходили за гамбургерами в тот роковой вечер. Тем не менее я помню, какой милой она была, как сильно болела за нас с Кайлом.

— И что она сказала?

— Во-первых, — говорит Кайл, одаривая меня забавной улыбкой, — она сказала мне, что ваше свидание с Оуэном было не совсем таким, каким ты его представляла, и что на самом деле ты провела с ней большую часть ночи.

Я смеюсь. — Ладно, хорошо. Ты меня раскусил. Это была уловка, чтобы затащить тебя в постель.

Он наклоняет голову и прижимается поцелуем к моему рту.

— Я рад, что это сработало, — бормочет он, его дыхание согревает мои губы, а в лесных зеленых глазах пляшет любовь.

Я касаюсь его щеки. — Что еще сказала Дейзи?

Он со вздохом откидывается на спинку кресла.

— Она сказала, что мы не можем знать наверняка, как отреагирует Рич, и она права. Мы должны хотя бы попытаться.

Глаза Кайла снова встречаются с моими, и между его бровями появляются маленькие морщинки беспокойства.

— Я не могу продолжать лгать ему, Вай. Поэтому, я думаю, мы должны показать твоим родным дом, а потом, — он сделал глубокий вдох, — рассказать им о нас. Хорошо?

У меня в животе завязывается узел. Я ждала этих слов от Кайла несколько недель, но теперь, когда он наконец их произносит, мне становится не по себе. Я вложила в этот проект все, что у меня было, хотела, чтобы папа почувствовал, что я хорошо поработала, и сегодня я узнаю, что он думает, впечатлен ли он и гордится ли тем, чего мы здесь добились. Гордится ли он мной. Мысль о том, чтобы рассказать ему о том, что я сплю с его лучшим другом, заставляет мое нутро трепетать, и это еще до того, как я подумаю о том, чтобы признаться во всем этом недоразумении, касающемся моей карьеры.

Но когда я смотрю на красивое лицо Кайла, ласково смотрящее на меня в золотистом утреннем свете, в моей груди становится тепло. Я хочу будущего с этим мужчиной, а без объяснений с папой этого не добиться. Кроме того, Кайл прав — пришло время быть честной. Я не могу продолжать врать своим родителям обо всем этом.

— Хорошо.

Я прижимаюсь к Кайлу, отгоняя ноющее чувство тревоги и наливая себе горячий кофе.

Мы провели большую часть дня, убирая и приводя в порядок дом. Обычно я ненавижу уборку, но мне приятно двигаться. Мое тело дергается от нервного напряжения, и я не могу усидеть на месте. Нет ничего лучше, чем подметать, чистить и полировать, чтобы снять тревогу.

Я никогда не считала себя тревожным человеком, но, узнав об этом от Кайла, я задумалась. Я всегда чувствовала себя неспокойно, когда не работала, как будто у меня есть энергия, которую нужно направить на проект, а когда я останавливаюсь, ее некуда девать. Только в последнее время я задумалась, не является ли это нездоровым, не движет ли мной нечто большее, чем амбиции. А еще есть панические атаки на уроках.

Но я не могу беспокоиться об этом сейчас, когда все происходит сегодня.

Я откладываю метлу в сторону и улыбаюсь, любуясь задним садом. Возможно, это моя любимая часть дома. Мне нравится находиться здесь, под прекрасным деревом магнолии. Теперь, когда здесь наконец-то наведен порядок, это прекрасное место. Ландшафтный дизайнер оказался парнем, который живет через два дома от нас на Фруктовой улице, 18, и он был рад поработать еще над одним двором в нашем квартале. Он удалил оставшиеся сорняки и старую мебель для патио, расчистил большое мощеное пространство для новой мебели и добавил бордюр из небольших кустарников, а также травянистую площадку под деревом магнолии. Я так и вижу, как ставлю стулья «адирондак», как у Кайла на озере, и сижу в тени, читая. Я никогда не думала, что стану таким человеком, но поездка с ним в Мэн изменила меня. Быть рядом с ним изменило меня. Я научилась замедляться так, как даже не подозревала, что мне это нужно, и от этого мне стало намного лучше.

Я в последний раз оглядываю двор и вздыхаю. Я буду скучать по этому месту. Мне нравилось быть здесь, и на сердце становится грустно от мысли, что кто-то другой будет наслаждаться нашей работой. Что это никогда не было для нас.

Я неохотно поднимаюсь и встречаю Кайла в прихожей.

— Наверху все в порядке? — спрашиваю я. Мы упаковали наши вещи, чтобы все было чисто к приезду мамы и папы. Я знаю, что мы договорились рассказать папе, но я не уверена, где мы остановимся на ночь и каков будет следующий шаг. Собирая наши вещи, я чувствовала себя очень окончательно, и это мне не нравилось.

— Ага. — Кайл притягивает меня к себе и опускает свой рот к моему в мягком поцелуе. — Сначала мы покажем им дом, а потом расскажем.

Я киваю, сглатывая нервы, которые быстро поднимаются в моей груди. Кайл выглядит странно спокойным, как будто он смирился со своей участью, приняв решение.

— Ты хочешь рассказать им или я должен?

Я на мгновение задумываюсь над этим вопросом. — Думаю, я скажу, если ты не против?

— Конечно.

Кайл крепко сжимает меня, а затем отходит, когда за дверью раздается