Любовь на плахе (Невеста) - Линда Миллер

«А уголовников они могут напугать? — горько подумала Джоли. — Спугнут ли Роуди Флита два „блуждающих огонька“ из тыквы?»

— Возможно, Даниелю нужна помощь, чтобы позаботиться о лошадях и закатить в сарай коляску, — спокойным тоном сказала Джоли, подвигая кресла поближе к печи и развешивая на них промокшие вещи детей.

Дотер сидел в теплом помещении, поэтому, естественно, был без шляпы, однако он лихо поднес руку к несуществующим полям:

— Да, мэм.

Хэнк тем временем упоенно объяснял Джемме, что и как нужно вырезать в тыкве, и обамалыша от возбуждения сопели и толкались, подпрыгивая на месте. С трудом Джоли усадила их за стол, где они могли насладиться оранжевыми гигантами, затем быстро приготовила горячий шоколад, чтобы они согрелись. Пока детишки попивали свой шоколад, Хэнк вовсю разглагольствовал о том, какой большой и страшный «блуждающий огонек» они вырежут Ни у кого в округе не будет ничего подобного! А Джоли тем временем быстро чистила картошку и нарезала свинину на ужин.

В кухне было тепло и уютно, вкусно пахло, когда вошли Даниель и Дотер, управившись на дворе У Джоли сердце забилось сильнее, когда она услышала Даниеля, вытряхивающего из сапог снег.

Джоли отнесла пока тыквы в кладовую, освободив тем самым обеденный стол, и принялась накрывать ужин. Она вынула посуду от сервиза и столовые приборы, на печи негромко шумел бак с водой, который Джоли уже успела наполнить. Теперь в доме была теплая вода, чтобы умыться и помыть посуду. Мужчины закончили плескаться и фыркать и уселись за стол, чтобы попить горячего ароматного кофе, который приготовила Джоли.

Пока миссис Бекэм суетилась, накрывая на стол, она не переставая размышляла над своей дилеммой. Конечно же, жизни Даниеля угрожала бы реальная опасность, если бы он тут же бросился в погоню за Роуди Флитом, а именно это он наверняка бы сделал, узнав, что уголовник крутится где-то поблизости. А так его жизнь оказалась вне опасности. Но, с другой стороны, незнание о грозящей опасности может принести гораздо большее зло.

За ужином Даниель несколько раз поглядывал на жену, как будто чувствовал, что она от него что-то скрывает. И всякий раз Джоли тут же отводила взгляд. Она была абсолютно уверена, что стоит Даниелю заглянуть ей прямо в глаза, как он тут же поймет ее секрет.

Тем временем ужин закончился, и Джоли с Джеммой быстро прибрали со стола. Затем Джоли вымыла посуду и принесла из кладовой тыквы. Все переоделись в домашнюю одежду, а выходную аккуратно сложили и убрали. Джоли подстелила на стол старую газету и все было готово для того, чтобы вырезать из тыкв страшные «блуждающие огоньки».

Джемма и Хэнк, затаив дыхание, следили, как Даниель натачивает на бруске нож, который он брал с собой на охоту. Дотер показал малышам, как нанести на бока тыквы рисунок, по которому потом надо будет вырезать ножом. Он наметил отверстия для глаз, нарисовал лицо, и детишки приступили к выполнению своего задания с таким усердием, что не обращали внимания ни на что другое.

За окном продолжал падать снег, вспыхивая искорками в свете лампы, танец снежинок напоминал движения привидений. У Джоли опять перехватило дыхание, и она с трудом сдержала слезы при мысли о том, что у нее есть все, чего она желала — дети, дом, любимый мужчина, и вот некто вроде Роуди Флита может все это у нее отнять.

Кухня тем временем была полна света и смеха, тихого и глубокого — Даниеля, веселого и звонкого, похожего на церковные колокольцы в ясное летнее утро — детского. Джоли присела на кресло-качалку в уголке кухни и принялась штопать дырявые носки и чулки детей. Сейчас, сегодня вечером, она не станет уноситься мыслями в будущее и думать обо всем страшном, что в нем может случиться. Не позволит она себе и вспоминать прошлое с его несчастьями и болью. У нее есть этот момент, и Джоли намеревалась холить и лелеять его, вот и все.

Хэнк и Джемма все еще с ней, и сама она в чреве своем носит ребенка Даниеля, и все они находятся в тепле и безопасности крепкого дома. Что еще нужно человеку!

Наконец после шума и гама тыквенные «блуждающие огоньки» были сделаны, и в них вставили сальные свечи. Когда свечи разгорелись, тыквы засверкали огненными глазами и заулыбались, или оскалились — это как посмотреть — изогнутыми ртами, из которых клубился черный дым.

Джоли позволила Хэнку и Джемме задержаться на кухне сверх положенного времени, поэтому они смогли насладиться сполна плодами своего труда, а потом, несмотря на протесты, уложила их спать.

Когда, выслушав детские молитвы на ночь и подоткнув их одеяла, Джоли вернулась на кухню, Дотер уже ушел спать в конюшню, а Даниель гасил огонь в печи. Джоли подняла крышки «блуждающих огоньков» и задула свечи. В кухне снова повеяло ароматом сухой тыквы.

— Спасибо, Даниель, — тихо сказала Джоли. Но ее муж, который в данный момент был занят тем, что выплескивал на двор остатки кофе, посмотрел на нее только после того, как вновь наполнил кофейник водой из ведра, стоявшего подле раковины.

— Всегда к вашим услугам, миссис Бекэм, — ответил он, — но я предпочитаю не знать, за что именно вы меня благодарите.

Джоли отвернулась и всмотрелась сквозь темное окно в ночь, хотя ничего нельзя было разглядеть дальше нескольких ярдов. Джоли погладила «блуждающий огонек» — он был еще теплым от свечи.

— Ты и Дотер подарили детям счастливое воспоминание, которое, возможно, поддержит их в будущем.

Хотя Даниель был крупным мужчиной, он мог передвигаться поразительно тихо, и потому Джоли вздрогнула от неожиданности, ощутив его руки на своих плечах.

— А как насчет тебя? — спросил Даниель, поворачивая жену лицом к себе. — А ты счастлива сегодня?

Джоли вспомнила свои переживания, проглотила комок в горле и кивнула:

— Да, счастлива. И что бы ни случилось, я не забуду этот вечер, как ты, Дотер, Хэнк и Джемма вырезали тыквы. Трудно сказать, чьи мордочки сияли ярче — Джеммы и Хэнка или «блуждающих огоньков».

Губы Даниеля легко коснулись лба Джоли, руки скользнули вдоль ее бедер, затем поднялись и оказались под ее грудями. Джоли порывисто задышала, ожидая продолжения. Даже легким касанием кончиками пальцев, ласкавших ее соски, Даниель мог воспламенить Джоли. Соски ее мгновенно отвердели и четко обрисовались даже сквозь ткань нижней рубашки и платья.

Даниель хмыкнул, но в этом звуке Джоли услышала заботу о себе.

— Что-то тревожит вас, миссис Бекэм, и я жду, что вы все мне расскажете без утайки завтра утром. А сейчас я хочу вас, теплую, нежную, обнаженную, в своей постели.

Джоли задрожала, но не от того, что была шокирована его заявлением, а от предвкушения острого, почти невыносимого наслаждения.