Забытые смертью - Эльмира Нетесова

— Золотые руки у тебя! Вот такого бы нам в колхоз, — вздохнул председатель, понимая, что никогда ни один художник, да еще молодой парень, не останется жить в глухой деревне.

Володька уже открыл рот, чтобы отказаться, но в это время увидел девушку. Она не вошла, она впорхнула в правление колхоза.

Володька не мог оторвать от нее взгляда. Такой красивой не видел никогда. Ему она показалась сотканной из синевы неба и солнечных лучей.

Прохоренко онемел. Он не слушал председателя, мечтавшего заполучить парня на следующее лето. Он смотрел на ту, что появилась здесь и отняла его сердце.

Председатель, заметив, обрадовался, представил:

— Моя дочь! Аленка! Тоже в городе учится. На агронома. Первый курс! Но ничего! Свой специалист будет! Доморощенный! Она на врача хотела учиться! Но колхозу агроном нужен! Переубедили! Тоже приехала помогать родному хозяйству! — говорил человек и, подтолкнув дочь к Володьке, потребовал: — Познакомься!

Володька был вне себя от радости. Он держал ее ладонь в своей руке и никак не хотел отпускать.

Аленка засмущалась. Впервые вот так открыто ей без слов сказал о своих чувствах человек. Да еще в присутствии отца…

— Это он столовую сделал! Видала? Настоящая палата лордов! Ну, утру нынче нос нашим соседям! Они на ногах не устоят. У них новый коровник, инкубатор! А у меня — столовая-дворец! — мечтал председатель, как наивный ребенок.

— Так это вы? — изумилась Аленка и уже не выдергивала руку из его ладони.

Они незаметно разговорились.

Володька слушал нежный, голос девушки, любовался ею откровенно. И через час пообещал председателю колхоза приехать в деревню на все лето. При этом он вопросительно глянул на Аленку. Она опустила глаза, но яркий румянец выдал. Понравился ей парень. Едва отец отошел, пригласила вечером в клуб. А председатель, услышавший краем уха, предложил зайти на чай к ним домой после работы. Когда Володька согласился, отправил дочь — приготовиться к вечеру. И заговорил по душам, будто знал парня много лет:

— Одна у меня Аленка. Понимаешь? Нет больше детей! Ради нее живу и дышу. Вот отпустил в город учиться, а душа каждый день болит. Боюсь я за нее. Ты там рядом. Пригляди, стань ей братом. На каникулы заглядывай. Дом у нас просторный. Места хватит.

О Володьке он уже знал все от любопытного словоохотливого повара столовой. Он каждый день нахваливал художника, восторгался парнем.

Его трудолюбием, трезвостью, скромностью.

Михаил Иванович встретил Володьку на крыльце правления колхоза и повел домой, рассуждая об искусстве с видом знатока и большого ценителя. Не преминул сказать, что приезжавшие сегодня в деревню районные руководители, увидев столовую, остолбенели от неожиданности. Глазам не верили, что все это сделано в той же избе. Вот только с желанием и фантазией.

— Я у них, под настроение, деньжат для колхоза выбил. Обещались поддержать. Сказали: ежели я деревню облагорожу, заграницу на экскурсии к нам возить станут, показывать быт. Так ты уж не подведи! — просил он Прохоренко.

В доме председателя Володьку приняли по-царски. Стол ломился от еды. Парень даже растерялся.

В родном доме он не знал нужды. Умели Прохоренко достойно отметить праздник в своей семье. Но не с таким размахом, от которого в глазах зарябило.

Аленка постаралась от души. Не отстала от матери, полнотелой, энергичной женщины, вышедшей познакомиться лично с человеком, о котором заговорило все село.

Когда Михаил Иванович предложил тост за знакомство, парень отказался от рюмки. Сказав, что не признает спиртное.

— Моралист? — усмехнулся хозяин.

— Я своих взглядов никому не навязываю. Но лично мне хмель вреден. В профессии. Мешает видению. Потому не употребляю, — отказался Вовка наотрез. Хозяин головой качнул сокрушенно, но пить не стал. Разговор за столом сразу стих, стал скучным. И если бы не Аленка, парень поспешил бы убраться из гостей.

Михаил Иванович, посидев немного для приличия, извинился. Ушел, оставив Аленку наедине с Володькой.

Что это был за вечер! Чудесный, незабываемый миг!

Они пели студенческие песни. Шутливые, озорные, насмешливые, и ребята радовались, что вкусы их совпали и они любят одни и те же песни.

Аленка держалась так, будто она целую вечность была знакома с Володькой, а потому вела себя свободно, без кокетства, наигранной застенчивости.

Она угощала его домашним сыром и пельменями, заставила попробовать студень с хреном. Когда хотела положить ему жареных грибов, он отказался со смехом, зная: девчонка не обидится.

Ушел Володька из гостей, когда деревня уже спала. На крыльце поцеловал руку Аленке. Та не отдернула. Согласилась встретиться с парнем на следующий день.

Девчата-однокурсницы теперь подшучивали над Прохоренко. Освободили его от дежурств по кухне, понимая, что это серьезное дело нельзя доверять влюбленным.

Они раньше всех кормили его, следили, чтобы на свидание он ходил в чистых рубашках. Володька знал: они радуются за него. Он никогда не обидел ни одну из них.

— Покажи ее, какая она у тебя? — просили они Володьку и однажды увидели Аленку.

— Красивая, слов нет! Но… Прислушайся к ее голосу. Моя мама — музыкант, она часто говорит,

что характер человека — в его голосе. И я убеждалась — права! Проследи сам. За каждым из нас. Далеко ходить не надо за доказательствами. А потом прислушайся к ней. Но не как к любимой. Постарайся со стороны понаблюдать, услышать. Мне кажется, она тебя не стоит, — предупредила Зинка, староста курса, умнющая, вдумчивая девушка, с которой у всех ребят были очень добрые отношения. Она знала все сердечные секреты, умела заменить старшую сестру, быть другом каждому

С Володькой они стали друзьями с самого первого дня занятий.

— Я не против красивых. В Аленку влюбиться можно. Но нельзя терять головы. Мне кажется, пустоватая девчонка. И примитивна, как мышь в хорошей маске. Не обижайся, но присмотрись к ней повнимательнее…

— А что по голосу услышала?

— Скандальная она. Слышишь, как громко разговаривает? А голос? визгливый, слабый. Как у всех ругливых. Значит, ни интеллекта, ни внутренней культуры нет. Ну и в семье от таких одно горе. Впрочем, смотри сам. Может, я слишком далеко захожу. Но и ты будь настороже. Помни — краса проходит, характер остается навсегда. Он не меняется.

— Зинуля! Если ты так же будешь присматриваться к ребятам, никогда не выйдешь замуж, — рассмеялся тогда Володька, не очень поверив девушке.

— За ошибки потом дорого расплачиваются. Иногда они жизней стоят, — сказала девушка по-взрослому.

Парень запамятовал о предупреждении Зины и продолжал встречаться с Аленкой. Он уже по-настоящему привязался к ней, и каждая минута разлуки казалась ему вечностью. Вернувшись к занятиям в городе, они встречались каждый день по вечерам. Ходили в кино, в парки.

Здесь, на одинокой скамейке, он признался ей в любви… Она ничего не ответила, видно, не решилась или помешал девичий стыд и природная скромность.

В своем институте у Аленки было много поклонников. Деревенские парни не раз грозили Володьке наломать бока, свернуть шею, требовали, чтобы отстал от Аленки, не ухаживал за нею.

Володька однажды еле вырвался из рук подвыпившей своры. Но, придя на следующий день со своими однокурсниками, разогнал деревенских ребят, пригрозив выпереть из города всех до единого. Без дипломов, с позором до конца жизни.

Эти стычки с переменным успехом продолжались до конца весны, до самых каникул, пока не пришло время разъехаться по домам на лето.

Съездив домой на неделю, Володька рассказал своим об Алене. И домашние, поняв, отпустили парня на лето.

Михаил Иванович встретил его как родственника. Определил на квартиру к заведующей птицефермой. И на следующий день они договорились об оформлении детского сада.

Михаил Иванович сам предложил цену за работу, попросив сделать помещения веселыми, солнечными. Через две недели он любовался игровой комнатой, спальней, улыбчивой столовой, — в каждой комнате оставил Володька заряд фантазии, чистую смешинку и часть своей души.

Первым ценителем его работы была, конечно, Аленка. Она восторгалась выдумкой, чистотой каждого узора, рисунка. Хвалила парня, называя его талантищем, гением.

Потом он привел в порядок клуб. Здесь ему взялась помогать деревенская молодежь. Отмыла, выскоблила, оштукатурила стены, перебрала полы. И пока художник работал внутри, парни и девчата вечерами оштукатурили, побелили дом, перекрыли крышу. И даже площадку перед клубом выровняли, заасфальтировали дорожку, посадили цветы. А позади расчистили и сделали волейбольную площадку, смастерили и скамейки для влюбленных и болельщиков.

Каждый из них время от времени заглядывал в клуб понаблюдать за работой художника. Он начинал ее в семь утра, заканчивал затемно.