Хороший мальчик. Строптивая девочка (СИ) - Евстигнеева Алиса

Чернов-старший берёт длительную паузу в своей пылкой речи, а я даже дыхание задержала, поражённая его откровениями.

— Чего? — еле слышно спрашиваю я.

— Что его любовь окажется не взаимной, — тут я хмурюсь, что не скрывается от человека напротив меня. — Вера, мы все этого боимся.

— Но я не знаю, как ему ещё это доказать…

— А вы и не должны чего-либо доказывать.

— Стас всё время обвиняет меня в том, что я ему не доверяю. Но из ваших слов, следует то, что это он мне не доверяет.

Если честно, такое открытие меня совсем не радует. Где-то в душе, мне всегда льстила его вера в меня, а тут всё как-то иначе. Или может быть, я опять тащила всю вину на себя? А потом сама же быковала перед Стасом за то, что он лишь озвучивал мои мысли?

— Ему тоже не так легко доверять людям… Особенно в том, что касается чувств.

— Но с Настей же у него всё было гладко! — обиженно восклицаю я. Далась же мне эта Настя.

Александр Дмитриевич устало вздыхает и ерошит себе волосы, словно оттягивая время.

— У них с Настей всё было слишком гладко. Красивая картинка, вычищенная от всех неровностей. Думаю, что Стасу казалось, что это точно то, что он хочет — безопасные и простые отношения. Они продержались так долго лишь за счёт своей убеждённости в том, что подходят друг гдругу.

— А мы не подходим… — то ли спрашиваю, то ли утверждаю я.

— Это как посмотреть. Со стороны каких-то стандартов или правил, возможно… Но разве это гарантия?

— А что тогда гарантия?! — повышая голос, даю выход своим эмоциям.

— Гарантии? Их нет. В отношениях их не может быть. Да и откуда им взяться, если спасовать и сплоховать может каждый. Иногда даже самая незначительная мелочь превращается в ком и приводит к фатальному исходу, а иногда не приводит. И предугадать тут просто не возможно. Я даже больше скажу, что двадцать лет брака и семеро детей не являются подходящей гарантией. Всё всегда сводится только к одному. Хотите вы быть вместе или нет, готовы ли вы бороться за свою любовь или нет. Даже если ваш главный враг — это ваши страхи. А так оно чаще всего и бывает.

Что можно на это всё сказать, я не знаю, но Александр всё не унимается.

— Знаешь в чём разница между тобой и Настей?

— То, что вы до сегодняшнего дня ничего обо мне не знали? — рвётся наружу вся моё едкость.

-Именно! — неожиданно эмоционально соглашается он со мной. — Про Настю я слышал чуть ли не каждый день первые полгода.

Внутри меня всё напрягается, по-моему кое-кто всё-таки решил от меня избавиться, потому что я пока что не вижу, чем такое заявление может нам хоть как-то помочь.

— А знаешь, почему он это делал? — я отрицательно мотаю головой. — А потому что ему наше одобрение нужно было, он искал подтверждение тому, что он делает всё верно. И… сама Настя нам искренне хотела понравиться. Это вообще было похоже на сплошные взбитые сливки, где все ходят и радуются друг за друга без конца, при этом, не понимая ни черта. А про тебя он молчит. Значит, сам всё решил. Значит, всё остальное не играет никакой роли. Да и ты… Смею предположить, что твоя прямота и умение говорить всё в лоб, покорили его, потому что с тобой особо не поиграешь. Впервые в жизни ему нет необходимости быть правильным… Он мне за эти дни создал больше проблем, чем за предыдущие пять лет. И если ты к этому хоть как-то приложила руку, то прими мою благодарность…

Спать мы разошлись достаточно поздно, так и не придя не к чему конкретному. Мне было не по себе от нашего разговора. И чуточку проще от того, что мой мужчина всё же оказался простым человеком, а не идеальным принцем. Но на его звонок я всё равно отвечать не стала, отправив краткое: «Я жива. Можешь выдохнуть». И тут я поняла, что хочу видеть самого Стаса, а не его речи. Ведь по сути мы оба знали, как надо себя вести — быть терпеливыми и понимающими, разговаривать, стараться идти на компромисс. Но в пределе всё было сложнее. Потому что правила не работают просто так с ходу. Их ещё нужно испытать на себе.

На следующее утро встала раньше обычного. Даже Боня обалдел от того, что это я его первая разбудила, а не наоборот. Выгуляв собаку, отправилась на кухни делать страшную вещь… готовить завтрак. У меня же, блин, гости!

Поэтому когда Александр Дмитриевич появился на кухне, я разрывалась от тех социальных противоречий, что бушевали в моей голове. С одной стороны, я честно пыталась быть взрослой, изображая из себя ответственную и порядочную хозяйку. А с другой стороны, моих стараний хватило ровно на то, чтобы испортив омлет, я психанула на этот мир и умотала на улицу, уничтожать следы своего кулинарного преступления. Ну ладно. На улицу я ушла курить, ещё и спряталась за гаражи, чтобы меня никто не увидел из окна ненароком. Вот перед парнями стыдно не было, а перед их отцом… Наверное, глубоко во мне до сих пор сидел комплекс плохой дочери. А потом я ушла в магазин на поиски жевательной резинки, в результате чего наш завтрак принял обличие шаурмы из турецкой кафешки, расположенной недалеко от нашего дома.

Если отец благородного семейства чему-то и удивился, то виду не показал, с превеликим удовольствием на лице умяв предложенный ему «изыск». И тут я задумалась о том, что, наверное, известные адвокаты не так часто опускаются до обычной человеческой шаурмы.

— Вера, я не такой уж сноб, — смеётся он, легко считывая все мысли с моего лица.

— Всякое бывает, — пожимаю плечами, а сама прикидываю, насколько будет прилично, если я просто сбегу в университет.

— Александр Дмитриевич…

— Просто Александр. Впрочем, можно и Саша. Когда одновременно являешься отцом недельного ребёнка и двадцатилетнего жлоба, немного путаешься в правильности обращений.

— Александр Дмитриевич, — тараторю я, не давая возможности в очередной раз меня перебить. — Мне на учёбу пора ехать.

— Понял, — спокойно кивает он головой. — Так бы сразу и сказала, чтобы не лез со своими разговорами.

Предательски краснею и бурчу, что мне надо что-то там и вообще давно опаздываю. Покидав нужные вещи в рюкзак, я на предельной скорости натягивала на себя куртку с ботинками. А вот отец благородного семейства ничуть не стесняясь, стоял, облокотившись к стене, и наблюдал за моим побегом, при этом довольно улыбаясь. В этот момент становилось понятно, в кого они все такие пошли… И Стас, и Дам, и Рома…. Боже, бедная их мать, когда они все вместе собираются.

Уже почти начала лепетать свои прощания, когда «можно и Саша» заговорил.

— Я заканчиваю дела и улетаю домой, так что, наверное, мы сегодня с тобой больше не увидимся.

И пока я думаю, как сказать ему о том, что очень жаль, но при этом, чтобы оно не звучало как «аллилуйя», мой гость продолжает сам.

— Вера, я рад, что мне удалось с тобой познакомиться, и можешь быть уверена, что эта великовозрастная бестолочь получит по ушам, за то, что тормозит там, где не надо.

— Не стоит…

— Стоит! — категорично отрезает он все мои возражения. — Но, тем не менее, это даже хорошо, что всё вышло так, как вышло, зато я увидел всё своими глазами. В естественных условиях, так сказать. Я могу тебя кое о чём попросить?

— Конечно! — с энтузиазмом киваю головой.

Всё что угодно, лишь бы эта неловкая встреча уже подошла к концу. Не то чтобы отец Стаса мне не понравился, скорее даже наоборот. Просто… Просто «ААа — аа-аа-а» какое-то.

— Понимаешь, Стасу сложно признаваться в своих ошибках. Боюсь, что эта черта досталась ему от меня. И порой он может быть непроходим… даже не знаю какое слово выбрать. Пусть будет балбесом. Когда он не знает, что точно делать или когда его захлёстывают эмоции, он может таких дров наломать. И ему надо с этим помочь, поэтому не бойся говорить ему о том, что думаешь насчёт его поведения или действий, не бойся говорить о том, что тебе нравится или не нравится, можешь даже критиковать или носом по батарее, — тут он даже почти засмеялся, довольный своим предложением. — Порой он бывает не прав и ему об этом нужно говорить, — всё это время я послушно киваю головой. Я бы вообще сейчас с чем угодно согласилась, лишь бы покончить со всей этой экзекуцией. Но Чернову-старшему всё ещё имелось что сказать. Интересно, они все там такие говорливые? — А иногда… он бывает прав и его нужно слушаться. Поэтому просто позволь ему заботиться о тебе. Для него это важно.