Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зеленский смог удержать свой высокий рейтинг до второго тура и в Пасхальное воскресенье, 21 апреля, он победил Порошенко, набрав 73 % голосов. У нас был готов “пакет звонков” для Трампа, если он решит немедленно поздравить Зеленского — что он и сделал около половины пятого вечера по вашингтонскому времени. Перед звонком я проинформировал Трампа о том, что Зеленский может пригласить его на свою инаугурацию (дата которой еще не была официально назначена), и Трамп сказал, что вместо этого пошлет Пенса. Звонок был коротким, менее пяти минут, но очень теплым, и Трамп начал его словами:
— Я хочу поздравить вас с хорошо проделанной работой.
— Большое вам спасибо, — ответил Зеленский и сказал, что ценит поздравления, добавив: — Вы были для нас отличным примером.
Трамп сказал, что у него много друзей, которые знали Зеленского и любили его, добавив, что он будет фантастическим президентом.
Зеленский действительно пригласил Трампа на свою инаугурацию, и Трамп ответил, что посмотрит на дату, и сказал, что мы найдем ему отличного представителя от Соединенных Штатов в этот великий день. Трамп также пригласил Зеленского в Белый дом, пообещав, что мы останемся с ними до последнего. Зеленский настаивал на визите Трампа, говоря, что Украина — великая страна с хорошими людьми, хорошей едой и так далее. Трамп сказал, что, как бывший владелец конкурса «Мисс Вселенная», он знал, что Украина всегда была у него хорошо представлена. Зеленский завершил разговор фразой по-английски, пообещав много практиковаться в английском. Трамп ответил, что очень впечатлен — он не смог бы сказать это по-украински.
Пару дней спустя, 23 апреля, меня вызвали в Овальный кабинет. Трамп и Мик Малвани, ставший к этому времени директором административно-бюджетного отдела Белого дома снова обсуждали по телефону Йованович с Джулиани. Тот все еще настаивал на ее отстранении. Он раззадорил Трампа “новостью” о том, что она разговаривала с избранным президентом Зеленским, чтобы сказать ему, что сам Трамп хочет, чтобы некоторые расследования украинских прокуроров были прекращены. По мнению Джулиани, Йованович защищала Хиллари Клинтон, чья кампания якобы была предметом уголовных расследований в Украине, причем дело было как-то связано с сыном Джо Байдена Хантером. Джулиани пересказывал слухи, дошедшие до него через третьи или четвертые руки, он не представил никаких доказательств в подтверждение своих слов. Я сказал, что говорил с Помпео о Йованович и еще раз свяжусь с ним. Трамп не мог поверить, что Помпео еще не уволил Йованович — это был его прямой приказ, никаких «если», «и» или «но». Трамп сказал, что я должен немедленно выяснить у Помпео, что происходит, и я должен позвонить Зеленскому и объяснить, что Йованович не говорила от имени Администрации. Конечно, поскольку мы на самом деле не знали, что она сказала, было неясно, что именно я должен приказать Зеленскому проигнорировать.
Я вернулся в свой офис и позвонил Помпео около четырех часов дня. Он сказал, что уже сократил срок пребывания Йованович, который раньше должен был закончиться то ли в конце ноября, то ли в начале декабря до 1 июня и недавно сообщил об этом Трампу. По его словам, президент не возражал. Помпео хотел оставить все как есть. Я сказал ему, что вулкан по имени Трамп бурлит и готов взорваться из-за того, что она все еще не ушла. Помпео только застонал. Он снова упомянул о своих предыдущих беседах с Джулиани, который не мог подробно описать, что предположительно произошло, но который постоянно обсуждал это с Трампом в течение последних нескольких месяцев. Зато Госдепартамент подверг ревизии дела посольства на Украине и передал в Министерство юстиции кучу материалов, которые обвиняли Йованович и ее предшественника в какой-то неназванной и неописуемой деятельности, которая вполне могла быть сочтена преступной. В заключение Помпео сказал, что прикажет ей вернуться в Вашингтон этой же ночью. Я не стал звонить Зеленскому насчет отзыва Йованович — не видел смысла, да и не испытывал желания. Вместо этого я просто проинформировал о расследовании в отношении Йованович адвоката Белого дома Айзенберга.
Чуть позже ко мне заявился Малвани вместе с командой адвокатов: Патом Чиполлоне и Эмметом Фладом. Последний вел дела, связанные с расследованием Мюллера. Я попытался выяснить, были ли у Джулиани этические проблемы в соответствии с Кодексом профессиональной ответственности адвокатов за использование отношений между адвокатом и клиентом для продвижения интересов другого клиента. Не нарушают ли его действия от имени Трампа этические нормы? По-моему, нарушают.
Но я был в меньшинстве. Юристы покивали и сказали, что ситуация скользкая. Вот вам и юридическая этика.
Ранее в тот же день я обедал в Минюсте с Биллом Барром, которого я знал с середины 1980-х годов, еще до прихода к власти администрации Буша-старшего. Барр вернулся на пост генерального прокурора в середине февраля, и с тех пор мы пытались пересечься и поболтать о жизни в администрации Трампа. Я хотел обсудить вопросы улучшения координации в случае конфликта интересов национальной безопасности с прокурорскими нормами. Нам нужны были сознательные решения о приоритетах США в таких мероприятиях, а не случайные решения. Как человек, ратовавший за интересы ведомств, обеспечивавших безопасность, Барр был полностью согласен на улучшение рабочих отношений между вовлеченными департаментами и агентствами. В частности я проинформировал его о склонности Трампа оказывать личные услуги диктаторам, которые ему нравились — в связи с уголовными делами в отношении турецкого «Халкбанк», китайских телекоммуникационных гигантов ZTE и потенциально «Хуавей» и Бог знает, кого еще. Барр был очень обеспокоен словами Трампа Эрдогану в Буэнос-Айресе на встрече G20 о «Халкбанке», тем, что он сказал Си Цзиньпину о ZTE, и другими сообщениями.
Я недавно уже целый час высказывал все это Чиполлоне и Айзенбергу 22 января (вскоре после того, как Чиполлоне заменил Макгана 10 декабря 2018 года). Тогда мы обсуждали «Халкбанк», ZTE, арестованного Израилем турецкого
