Технопарк юрского периода. Загадки эволюции - Александр Александрович Гангнус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как далеко может увести нас этот путь предположений и гипотез?..
Есть давний спор в научной фантастике и в философии о том, какими должны быть формы разумной жизни на других планетах, в иных звездных мирах. Одни ученые и фантасты упорно наделяют инопланетян всеми внешними чертами людей. Они считают, что законы развития жизни, сознания едины для всей Вселенной и некие общие законы должны приводить эволюцию к «наперед заданному» результату - человеку. Этой точки зрения придерживался, например, известный советский палеонтолог и писатель-фантаст И. Ефремов. Другие - среди них, например, математик академик А. Колмогоров - резко возражали: «Мыслящая жизнь на других планетах может иметь вид... плесени».
В последних главах этой книги рассказывается о всеобщей предрасположенности материи к самозарождению жизни. В просторах Вселенной астрономы находят целые облака довольно сложных органических соединений» Аминокислоты, кирпичики белков приносятся на Землю метеоритами. Возможность жизни пронизывает все. А когда эта возможность реализуется, она превращается в необходимость. Структуры вещества, химические и физические его свойства образуют русло будущего потока эволюции. Вот почему не исключен параллелизм, возможно сходство в главных этапах всех эволюций во Вселенной. И запасной вариант эволюции в Австралии в этом случае - не странный каприз природы, а закономерное проявление всеобщего ее закона...
В рассказах о геологическом прошлом есть уже свои штампы и стереотипы. Кайнозойский расцвет относительно родственной и понятной нам жизни был следствием страшной катастрофы, обозначившей конец мезозоя, мелового периода. Это сейчас более или менее известно всем. Несколько меньше известно, что подобные катастрофы случались и после гибели динозавров, на Земле, «радостно устремившейся к конечной цели Творения», к нам то есть. Больше того, самая страшная и самая актуальная для нас катастрофа кайнозоя пришлась на начало самой роскошной эпохи третичного периода, подлинного «третичного эдема», эоцена, 55 миллионов лет назад.
ГЛАВА 3
ВРЕМЯ ЖИТЬ, ВРЕМЯ ВЫМИРАТЬ
Эдем как парниковая катастрофа
Об этом уже немного говорилось в первой части книги в главе о грязевых вулканах. После впечатляющих открытий американско-российской научной команды на научном судне «Профессор Логачев», при участии норвежцев, исследовавших горячий грязевой вулкан с нашлепкой из метанового льда на стыке шельфового Баренцева и океанического Гренландского морей, их дело продолжили многие ученые в разных уголках мирового океана, а вблизи своих берегов - норвежцы под руководством Хенрика Свенсена из Геологического института Университета Осло.
Они прокладывали сейсмический профиль в нескольких сотнях километрах к западу от своих берегов и обнаружили на нем 735 структур типа грязевых вулканов, жерл, извергающих или извергавших в прошлом горячую воду и метан. Профиль позволяет «видеть» те или иные слои осадков в толще морского дна. Все 735 структур оказались так или иначе связанными со слоем, разделяющим две первых эпохи третичного периода - палеоген и эоцен. Возраст слоя - 55 миллионов лет.
Метан - газ нестойкий. Если что-то, например резкий нагрев дна, разрушает подушки метанового льда, метан бурно выделяется и по пути к поверхности реагирует с водой и растворенными в ней газами. Главный результат этих химических реакций - дополнительный углекислый газ, «парниковый газ № 1», сначала перенасыщающий океан, а затем атмосферу. Ученые прикинули, учли, что на профиле - лишь одна треть примерно всех возможных в этой области жерл. У них получилось, что в течение не более чем 10 000 лет - миг на часах геологической истории - в атмосферу только из приполярных североатлантических источников метангидратов добавилось 1500 гигатонн углекислого газа.
«Мы думаем, что магма нагрела отложения, содержащие органический материал, что привело к взрывоподобному выбросу газов» - сказал Хенрик Свенсен корреспондентам в 2004 году. При этом он добавил, что современный выброс в атмосферу углекислого газа от сгорания угля и углеводородов в автомобилях и элетростанциях «взрывоподобней» катастрофического эоценового по меньшей мере в 35 раз. То есть тот же результат, повышение на 10 градусов мировых средних температур с массовым вымиранием, прежде всего морских организмов, будет достигнут не за 10 000 лет, а за 300 (и это только при условии, что удастся заморозить уровень выброса углекислого газа на нынешнем и без того вполне катастрофическом уровне}.
Примерно такой же результат получился в 1990 году у океанологов Джеймса Кеннетта и Лоуэлла Стота из Санта-Барбары, анализировавших колонки иловых осадков из окрестностей Антарктиды. Что важно, у них получилось, что не только поверхность океана нагрелась на те самые 10 градусов, но и глубины океана. Это было мировое бедствие. По их прикидкам, 30- 40 процентов фораминифер, уцелевших при недавней катастрофе начала кайнозоя, погибли именно в начале эоценового Эдема. Впрочем, для кого беда, а для кого именно начало Эдема. Секвойи росли в Гренландии, сухопутный живой мир птиц и примитивных мелких млекопитающих процвел от полюса до полюса.
В морских глубинах происходил массовый замор живности, как иной раз в замерзших прудах, не от температуры как таковой, а из-за резкого понижения содержания в воде растворенного кислорода. Вода «протухла» - почти как в современном Черном море на глубине более 200 метров. Кениетт и Стот тогда же обнаружили и причину бедствия. Во всех окаменевших тогда осадках морского дна обнаружилось необычно высокое содержание более легкого изотопа углерода 12c. В 1995 году Джеррай Дикепс из Университета Мичигана объявила, что только колоссальные выбросы метана, отличающегося как раз высоким содержанием легкого углерода, могут объяснить этот научный результат.
Возможно, резкий разогрев морских глубин из-за выбросов метана в Арктике вызвал такую же реакцию по всему мировому океану, везде, где тогда откладывались запасы метанового льда. Это нарушило обычную для нашего времени и для большинства эпох Земли циркуляцию вод океана, которая и поддерживает «полярный холод» океанских глубин даже на экваторе.
Особенно интересно то, что субтропики у полюсов наступили быстро, за несколько тысяч лет, держались от 80 до 200 тысяч лет и лишь потом медленно, в течение всего эоцена, отступали...
Дыхательные революции
Прошлое никогда не уходит безвозвратно и не исчезает бесследно. Оно живет в нынешнем, как в своем продолжении. Но оно же властно и грубо может вторгнуться в жизнь каждого. Рак, проблема номер один
