Технопарк юрского периода. Загадки эволюции - Александр Александрович Гангнус

Иногда млекопитающих так и описывают - гонимыми неудачниками в юре и мелу. Их спасало, дескать, от полного вымирания только то, что они были маленькими и могли прятаться в норах и в густой листве деревьев. Они были насекомоядными, а этого корма всегда хватало на всех, а потому они дотянули до конца мела, когда властелины мира - ящеры вымерли.

Но может быть, все было еще сложнее. Предки млекопитающих, звероящеры, были огромной, хорошо приспособленной к самым разнообразным условиям группой, и это не помешало им стать переходной группой от древних ящеров-пеликозавров к млекопитающим. Да и млекопитающие... Они были мелкие и незаметные. Зато их наверняка было много, да и чем жизнь на деревьях и в норах хуже любой другой жизни?

Ответов на все эти вопросы много, что означает: вопрос открыт. И впереди -  новое развитие эволюционного учения и новые открытия.

Запасной вариант. Сумчатый человек?

Неожиданны и многозначительны парадоксы эволюции. Конечный результат эволюции ящеров -  звери сохранили в себе примитивные, с точки зрения порядочного ящера, черты, идущие еще от амфибий; величайшее достижение в растительном мире -  покрытое семя подозрительно смахивает просто на нераспустившуюся почку голосеменного растения. А аристократия мира млекопитающих - приматы не только близки к самой древней и несовершенной группе зверей - насекомоядным, но и в чем-то еще консервативнее их: млечные железы приматов что-то уж очень похожи по принципу действия на млечные железы сумчатых. Да и человек, говорят, некоторыми признаками - например устройством ушной раковины - больше похож на обезьяньих детенышей, чем на взрослых, сформировавшихся человекообразных обезьян.

Конечно, не всегда ясно в точности, что за крюк сделала эволюция, чтобы «добиться своей цели» - эволюционного прогресса. Ясно только, что прогресс -  понятие сложное и что в углах мастерской природы всегда припрятано какое-нибудь старое приспособление, готовое на новом уровне стать из техники вчерашнего дня важной деталью современного устройства. ,

Это присказка. А сказ -  о целом мире совершенно особенных животных, как будто более примитивных, чем наши q собратья по подклассу высших, плацентарных млекопитающих. Австралия, страна сумчатых животных, -  это естественный заповедник природы, мир, где десятки миллионов лет жила и развивалась «контрольная группа», которая в случае неудачи основной линии эксперимента эволюции вполне могла бы принять эстафету развития. Дать скачок, который привел бы... впрочем, дальше может идти только чисто фантастический сюжет.

Но основной эксперимент природы завершился если и не удачей, то очень интересным результатом - появлением человека. Завершился, ибо с приходом человека кончается естественная эволюция и начинается новая - искусственная, за-; висящая от хозяйственных нужд покорителя природы. Техноген -  уже придумано название нового геологического периода, прервавшего саморазвитие мира. И контрольная группа -  сумчатые, видимо, так и не выйдут на главную магистраль.

«Специалисты по сравнительной психологии, лингвисты и социологи могли бы пожалеть о том, что в группе сумчатых не возникло форм, аналогичных приматам», -  пишут эволюционисты П. Эрлих и Р. Холм. И это их высказывание не случайно, оно отражает восхищение ученых мощью эволюционных законов, по которым на изолированной с мелового периода Австралии возникли почти все знакомые нам, жителям северного полушария, типы животных с одной только поправкой: они -  сумчатые!

Разделились две главные ветви млекопитающих еще в меловом периоде, на уровне примитивных насекомоядных, и развивались дальше врозь. Но... сумчатого крота и африканского золотистого крота почти невозможно различить. По австралийским Эвкалиптам прыгают сумчатые белки, и даже еще более конкретно: сумчатые летяги. Есть и кроликоподобные существа с сумкой. Может быть, еще воет на луну в горах Тасмании уничтоженный человеком сумчатый волк, разрывает муравьиные кучи сумчатый муравьед. Были и вымерли сумчатый лев и сумчатый носорог.

Биологи говорят об этом так: образование видов шло у сумчатых и плацентарных раздельно, но параллельно. Параллелизм - величайшая проблема эволюционной науки. В чем причины этого явления? Говорят, сумчатые двойники привычных европейцу зверей - пример необычайной силы «приспособительного» параллелизма. Сумчатый крот потому обрел все признаки крота, что обитал в тех же условиях. Лапы-лопаты - их естественный отбор дважды «изобрел» как лучшее средство передвижения в неподатливой, плотной среде - почве. Столь же необходимыми, неизбежными для подземного жителя оказались вытянутое цилиндрическое тело, короткая плотная шерстка.

Как земные ветры, дожди, течения образуют совершенно одинаковые в разных уголках Земли овраги, барханы, дюны, пляжи, холмы, так одинаковая среда, один способ питания формируют через посредство естественного отбора наиболее приспособленные типы животных. Белка как форма настолько идеально приспособлена к своему образу жизни, что всякий вынужденный жить так же неизбежно обретет очень похожую внешность, те же приспособления для лазания, прыгания, планирования.

...Происхождение котиков, моржей, тюленей окутано тайной. Где-то в середине третичного периода они выделились из какой-то группы наземных хищников. Многие тюлени и сейчас еще «выражением лица» похожи на... куниц, а точнее, на плавающих куньих -  выдр. Видимо, через эту «выдровую» промежуточную стадию и шло развитие современных ластоногих. В воде зверям понадобились новые технические устройства, например воздушные мешки. И они есть: у тюленя, у моржа. Но это приспособления, появившиеся «самостоятельно»: тюлень «сделал себе» мешок из участка трахеи, а морж -  из пищевода.

Вода -  среда с очень высокими требованиями к внешности тех своих обитателей, которые желают в ней двигаться. Вот почему так похожи в профиль самые скоростные животные из всех групп позвоночных, обитающих или обитавших в воде: дельфин, акула, ихтиозавр, вымерший в мелу... Схожи по многим признакам и животные, так сказать, средних скоростей. Ласты тюленей похожи на ласты плезиозавра. Сам позвоночник появился как приспособление для быстрого передвижения. И когда некоторые роды беспозвоночных животных вынуждены были переходить к быстрому движению в толще воды, у них тоже развивалось нечто вроде хребта; так было с белемнитами, остатки внутренних раковин которых вытягивались вдоль тела (окаменелости этих «самодельных, позвоночников» часто находят в отложениях мелового периода в виде «чертовых пальцев»). Те, кто ел консервы из кальмаров, находили в них тонкие хрящеватые струны - остатки былой раковины этих моллюсков, превратившиеся в своеобразный «хребет» быстрых «приматов моря».

Потрясающий пример приспособительного параллелизма -  глаза кальмаров и осьминогов. Их почти человеческий взгляд трудновыносим. Все в них, как в настоящем глазу позвоночного животного, и все это изобретено «в другой раз»: другие ткани пошли на выделку как будто тех же зрачка, хрусталика, сетчатки. Зоркий глаз был необходим высокоразвитому родичу улитки, и он появился, изумительно похожий