Анжелика. Маркиза Ангелов - Анн Голон

Фантина прервалась, усердно втыкая булавки в юбку, хотя она и без того уже сидела безукоризненно.

— Так что он ответил?

— Что… что даже будь у него длиннее рука, его короткая нога не станет длиннее. Какая дерзость!

Анжелика рассматривала себя в маленькое круглое зеркальце от дорожного несессера, проводя пальчиком по бровям, искусно выщипанным горничной Маргаритой.

— Значит, правду говорят, что он хромой? — спросила Анжелика, стараясь говорить как можно более безразлично.

— Увы, правда, голубка моя! Ах! Иисус! А ты так прекрасна!

— Замолчи, кормилица. Я устала от твоих вздохов… Позови Марго, чтобы она меня причесала.

Однако Фантину было не остановить.

— Я должна… Я должна тебя предупредить, — произнесла она решительно. — Мне рассказали, что на самом верху его дворца есть комнатка с золотым замком, куда может входить только он один.

— И за этой дверью, как в легенде, останки жен, которых он убил?

— Кто знает… — мрачно вздохнула Фантина.

— Да подумай ты! У графа де Пейрака никогда не было жен! Я буду первой.

— Кто знает?! — повторила Фантина и несколько раз покачала головой.

Все что было выше ее понимания, казалось кормилице окутанным опасной тайной, которую она никогда не стремилась разоблачить.

— Возможно, все это болтовня! Пустые россказни! Но как бы там ни было, в тех краях хорошо помнят великого Прево, который убивал благородных дам с помощью дьявола, его пособника.

Анжелика, которая пыталась слушать только краем уха, испуганно вскрикнула:

— Он?

— Нет! Не сам граф — один из его предков. Но тут недалеко и до…

— Хватит, кормилица! — гневно закричала Анжелика. — Хватит рассказывать мне ужасные байки! Зови Марго! И не смей больше говорить так о графе де Пейраке. Не забывай, что отныне он мой муж.

Наступила ночь, однако факелы освещали двор и было светло как днем.

Музыканты с Юга, собравшись на крыльце, увлеченно играли на инструментах, сопровождая музыкой шум разговоров, которые становились все громче и громче.

Анжелика села на свое место рядом с маркизом д’Андижосом. Все происходящее казалось ей дурным сном. Несмотря на то что она защищалась изо всех сил, слова кормилицы, которые еще в детстве ей казались пророческими, глубоко потрясли Анжелику. Впрочем, дело сделано! Она вышла замуж! Правды ради надо признать, что Фантина Лозье ничуть не изменилась. Выбирая между разными версиями одного и того же, она всегда склонялась к наиболее трагической. Но на этот раз слухи, рассказанные няней, удивительным образом совпадали с пугающими словами Николя. И на этом фоне медоточивые, чересчур разумные слова Молина отошли на второй план. Управляющий заботился лишь о том, чтобы устроить хорошую сделку. Впрочем, и Анжелику поначалу успокаивала и поддерживала мысль о спасении семьи. Но теперь и она не ободряла девушку. В ее душе остался лишь страх.

Она заметила среди приглашенных месье Молина с женой и дочерью, но большую часть гостей, весело праздновавших ее свадьбу за столами, ломящимися от яств, Анжелика не знала или не узнавала. Внезапно она попросила позвать деревенского музыканта, который аккомпанировал вилланам, плясавшим на лугу у подножия замка. Ее ухо не привыкло к томным мелодиям, что исполняются при дворе для знатных вельмож. Еще раз ей хотелось услышать нежный мюзет и кричащую волынку, дерзкие звуки свирели и глухой стук крестьянских сабо.

Однако ее просьбу не услышали, то ли оттого, что ее голос прозвучал не так громко, как ей хотелось, то ли оттого, что в атмосфере приятной расслабленности от хорошей еды и славной компании никто не понял смысла сказанного.

Небо было усеяно звездами, но в воздухе висела легкая дымка, создавая вокруг луны золотистый ореол. К столам без конца подносили новые блюда и кувшины с вином. Перед Анжеликой появилась корзина с теплыми круглыми булочками, которую держали до тех пор, пока она не подняла глаза на того, кто ее принес. Она увидела высокого плотного мужчину, одетого в добротный светло-серый костюм, который обычно носят мельники. Воротник и каноны на чулках были из тонкого кружева. А поскольку мука ему ничего не стоила, он обильно, как знатные господа, напудрил ею волосы.

— А вот и Валентин, сын мельника! Он пришел засвидетельствовать свое почтение новобрачной! — вскричал барон Арман.

— Валентин, — с улыбкой сказала Анжелика, — я еще не видела тебя после возвращения домой. Ты все еще плаваешь по каналам на лодке, собирая дягиль для ньельских монахов?

Ничего не ответив, молодой человек низко поклонился. Подождав, пока Анжелика возьмет булочку, он поднял корзину и передал по кругу. А сам растворился в толпе и в ночи.

«Если бы все замолчали, я бы услышала кваканье лягушек, — подумала Анжелика, — возможно, если я вернусь сюда через несколько лет, то уже не услышу их, потому что во время работ болота осушат, и лягушки исчезнут».

— Вы просто обязаны это попробовать, — сказал ей на ухо маркиз д’Андижос.

Он подвинул к ней блюдо, не очень аппетитное на вид, но с тонким ароматом.

— Это рагу из зеленых трюфелей, совсем свежих, их привезли из Перигора. Знайте же, что трюфели — божественны и волшебны. Нет более изысканного блюда, чтобы подготовить тело юной новобрачной к принятию от мужа выражения его чувств. Трюфель придает пылкость, оживляет кровь и делает кожу особенно чувствительной к ласкам.

— В таком случае я не вижу никакой необходимости есть их сегодня, — холодно ответила Анжелика, отодвигая от себя серебряную миску. — Принимая во внимание, что я не увижу мужа еще несколько недель…

— Но вам надо готовиться к встрече, мадам. Поверьте мне, трюфель — лучший друг супружества. Если вы будете их есть изо дня в день, то в брачную ночь станете сама нежность.

— В наших краях, — с усмешкой сказала Анжелика, глядя ему прямо в лицо, — перед Рождеством гусей откармливают укропом, чтобы их мясо стало более сочным, когда их поджарят и подадут в рождественскую ночь!

Подвыпивший маркиз расхохотался.

— Ах! Как бы я хотел быть тем, кто скушает такую маленькую гусочку, как вы, — произнес он, склонившись так низко к Анжелике, что его усы коснулись ее щеки. — Будь я проклят! — прибавил он, выпрямляясь и кладя руку на сердце, — если еще раз позволю себе произнести непристойность! Увы! Но вина лежит не только на мне, ибо меня обманули. Когда мой друг граф Жоффрей де Пейрак возложил на меня свои обязанности в выполнении всех формальностей, лишив, однако, очаровательных прав супруга, я заставил его поклясться, что вы косая и горбатая. Однако я вижу, он совершенно не позаботился, чтобы избавить меня от мучений. Вы действительно не хотите трюфелей?