Над волнами Балтики - Александр Пресняков

...Под самолетом колышутся темные волны. Третий час на исходе. Хочется встряхнуть онемевшее от однообразного положения тело. От напряжения слезятся глаза. Пуст горизонт. Море будто вымерло.

- Не везет нам сегодня, - устало говорит Иванов. - Придется домой возвращаться с торпедой. Скляренко! - кричит он сердито. - Посмотри хорошенько! У тебя глава, как у рыси. Неужели мы ничего не найдем?

- Кажется, я уже в филина превратился, даже моргать перестал, - хрипло смеется Скляренко. - По-моему, левее, на зорьке, виднеются дымки у самой воды. Но в глазах мельтешит. Боюсь ошибиться.

Довернули к востоку. Впереди полыхает кумачовое зарево. От блеска воды в глазах действительно мельтешит. Однако на горизонте, над розовым с золотыми прожилками фоном воды, поднимаются дымные струйки.

- Конвой... В самом деле конвой! - Голос у Иванова с шепота переходит на выкрик. - Сереженька! Там же сотый дымит. Гляделочки твои золотые. Понимаешь ты это?!

На горизонте четыре транспорта. Самый крупный - третий от головного. Водоизмещение не меньше пяти тысяч тонн. Перед ним, чуть правее, фашистский сторожевик. Других кораблей охранения пока не видим. Возможно, они замаскированы сизой предутренней дымкой.

- Ударим по третьему, - говорит Иванов рассудительно. - Только ты поспокойней, не торопись. Это же юбилейный утопленник будет.

...Цель приближается. Сторожевик остается правее, метрах в трехстах. У него под кормой вскипает белая пена. В небо взлетает ракета. Повиснув на парашюте, она освещает нас белым мерцающим светом. Дистанция полтора километра. На корме сторожевика сверкнули огни пушечных выстрелов. Трассы снарядов огненно-красного цвета роем проносятся впереди, исчезают в темнеющих волнах. От палубы транспорта нам навстречу летят разноцветные искорки. Рывком поднимаю машину метров на двадцать. Веер сверкающих пуль пролетает под самолетом. Дистанция - восемьсот. Небольшой доворот. Трассы мелькают справа и слева. Нажимаю гашетку и нажимом ноги на педаль провожу нос машины над палубой судна. Треск пулеметов вплетается в гул моторов. Над транспортом вихрем проносятся белые трассы.

Толчком штурвала прижимаю машину к воде. Высота тридцать метров. Нос транспорта проецируется чуть левее обреза кабины. Горизонтальный полет. Дистанция пятьсот метров...

- Бросил! - кричит Иванов.

- Торпеда пошла! - словно эхо вторит Скляренко.

Палуба судна проносится слева. Скляренко с Лепехиным бьют по транспорту из пулеметов. Энергично ввожу самолет в разворот.

- Взрыв! - в один голос кричат стрелки.

Сзади, левее, наблюдаю столб дыма и пара. Маневром на юго-запад увожу самолет в темноту, ухожу от конвоя. Перед глазами опять только волны. Проверяю остаток бензина. Течи горючего нет. Моторы работают ровно. Можно снова вернуться к конвою.

На светлой черте горизонта опять виднеются транспорты. Они продолжают идти своим курсом. Только их уже три. Там, где под волнами скрылся четвертый, на малом ходу циркулирует сторожевик.

- Амба! - прищелкивает языком Иванов. - Сережа! Дай радио: "Сотый прикончили. Возвращаюсь. Серьезных повреждений не имею".

* * *

На КП у разостланной карты оживленно толпятся прилетевшие летчики, штурманы, работники штаба полка и дивизии.

- Опоздала усатая гвардия, - смеется подполковник Борзов, пожимая нам руки. - Опередили вас желторотые птенчики. Полюбуйтесь на этих юношей, кивает он на Вадима Евграфова и его штурмана Виктора Бударагина. - Не постеснялись опередить "стариков". На сорок минут раньше вас с фашистом расправились. Но вы потопили сто первый.

- Счет второй сотни открыли, - добавляет Виктор Михайлович Калашников. - И продолжатели есть. На подходе экипажи Смолькова и Гептнера. По времени нанесения ударов Смольков потопил сто второго, а Гептнер - сто третьего...

"28 мая. Сегодня полку вручили орден Красного Знамени..."

Поистине знаменательный день. Ровно в шестнадцать ноль-ноль полк замер в строю по команде "Смирно". На его правом фланге ветер колышет гвардейское Знамя. К дощатой трибуне подходят командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал Трибуц, командующий Военно-Воздушными Силами флота генерал-лейтенант авиации Самохин, командир нашей дивизии полковник Суханов. Сопровождает их гвардии подполковник Борзов.

Под звуки марша Знамя проносят к трибуне. Командующий флотом становится на помост.

- Товарищи гвардейцы! Я прибыл к вам, чтобы лично поздравить полк с новой большой победой - успешным завершением первой и началом уничтожения второй сотни вражеских кораблей и судов; чтобы от имени Президиума Верховного Совета СССР вручить вашему славному полку награду за доблесть и мужество, за отвагу и стойкость в боях - орден Красного Знамени. Военный совет Краснознаменного Балтийского флота твердо уверен, что первый гвардейский Краснознаменный минно-торпедный авиационный полк, воодушевленный этой высокой наградой Родины, еще выше поднимет свое гвардейское Знамя, еще сильнее будет громить фашистских захватчиков до нашей полной победы...

Знаменосец полка майор Никита Дмитриевич Котов передает полковую святыню командиру полка. Подполковник Борзов становится перед командующим флотом, и адмирал Трибуц прикрепляет к полотнищу боевую награду. На ветру алый бархат трепещет, в ярком солнечном свете колышется огненными всплесками, зовет нас на новые подвиги...

"29 мая. Перед строем полка подполковник Борзов зачитал телеграмму:

"Трибуцу, Самохину, Борзову.

Поздравляю вас и ваши доблестные экипажи Преснякова, Евграфова с блестящими результатами их ударов по транспортам противника на Балтике. Желаю гвардейцам-летчикам дальнейших боевых успехов.

Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Кузнецов".

"31 мая. Всем коллективом поздравили капитана Петра Стрелецкого и его штурмана старшего лейтенанта Николая Афанасьева с присвоением звания Героя Советского Союза.

Петро поправляется. Уже начал ходить, но сильно хромает. Несгибаемый человек. Нога волочится, а он чуть не пляшет и уверен, что будет летать. Думаю, своего он добьется".

"2 июня. Линия фронта снова стабилизировалась. От побережья Финского залива она проходит по реке Нарва, затей по берегу Чудского озера до Пскова. Штурмовые и истребительные авиационные дивизии уже давно перекочевали следом за фронтом на аэродромы, покинутые в сорок первом году. Наконец наступила и наша очередь. Вчера мы тоже перебазировались на новый аэродром (шестьдесят километров западнее Ленинграда). Такой маневр приблизил нас к морским коммуникациям противника почти на сто километров и облегчил организацию взаимодействия с другими частями ВВС.