Стреломант. Том 5 - Эл Лекс

Но с ним и так уже было покончено.

Отдельно валялся обгоревший на краях капюшона и рукавов, слегка рваный о камни и землю, балахон, а отдельно отползал обгоревший, измененный до неузнаваемости силуэт. С уродливой башкой, длинными передними конечностями, и с рядом тонких шипов по позвоночнику.

Силуэт существа, состоящего из одной лишь активной праны.

Силуэт дарга.

Ш-ших! Ш-ших!..

Что-то тихо сверкнуло мимо фиолетовым, и остатки одежды на мне расползлись на ленточки и упали на землю. Особенно громко звякнул о камни карман, в который я сложил остатки скиллтрита.

Но пострадала лишь одежда — не тело.

Потому что тела у меня больше не было. Возможно, оно было где-то там, внизу, под этой непроницаемой броней из чистой переливающейся праны, которая была теперь не только внутри меня, но и снаружи… Возможно. Но здесь и сейчас Клинки Пустоты Себастьяна, способные разрезать все что угодно, бессильно скользнули по фиолетовой угловатой броне, причинив ущерб лишь одежде.

Да плевать.

Я снова обернулся к Себастьяну и взглянул в его единственный глаз.

К его чести, он выдержал мой взгляд:

— Не знаю, что ты такое… Не знаю, как ты вытащил облик Пустоты сюда… Но я тебя уничтожу! Может, не сегодня, и не завтра, но ты — труп! Ты труп с того самого момента, как возомнил, что можешь стать реадизайнером!

— Ты кое-что перепутал. — спокойно ответил я. — Это я тебя уничтожу.

И я вскинул руки и обвел ими вокруг себя, очерчивая круг дымкой тающей в воздухе праны.

А потом взял ее двумя пальцами и раскинул руки в стороны, расширяя этот круг! Вокруг нас с Себастьяном выросла настоящая прановая стена, диаметром в несколько сотен метров. Несколько сотен метров узкой, заключенной в круг линии, в объеме которой мне подчинялось все.

И, подчиняясь, прана потяжелела, уплотнилась и провалилась в изнанку мира, впуская в него Пустоту.

И образовалось кольцо Пустоты. То единственное, что никто не мог повторить и никто даже не мог понять. То единственное, что обеспечивало безопасность академии реадиза.

То единственное, что могло поймать спатоманта уровня Себастьяна и не дать ему сбежать в неизвестном направлении.

А он уже попытался. Его фигура слегка расплылась, раздвоилась, а потом собралась обратно и он выругался.

Теперь не сбежишь. Кольцо не выпустит.

Конечно, можно было обойтись и без него…

Но мне не хотелось, чтобы Себастьян умирал быстро.

Если закрыть глаза, мир вокруг становился черным и безликим, исключая те предметы, что были напитаны праной. И Себастьян — не исключение. Его фиолетовый силуэт был довольно тусклым — он тоже сильно потратился в той битве, из которой я его вырвал, — но все равно в нем оставалась еще целая куча праны. Праны, которую я перехватил. Праны, которой я приказал начать наращивать объем, разрастаться и увеличиваться в размерах.

Как делал со мной Бернард, когда пытался меня убить в самом начале моей второй жизни.

Лицо Себастьяна дрогнуло и его исказила гримаса. Единственный глаз сощурился, а рот приоткрылся в ехидной усмешке:

— Да у тебя кишка тонка… Убить меня. Ты же слабак.

Я ничего не отвечал.

Все, что надо было, я уже сказал.

Я продолжал наращивать объем праны внутри тела Себастьяна, и через полминуты он уже кряхтел от боли. Он морщился, пытался сопротивляться, но ему нечего было мне противопоставить. Если бы понадобилось, я мог бы просто утопить его в потоке праны.

И ни капли при этом не потерять.

Себастьян не смог больше выдерживать боль. Он откинулся назад, на спину, выгнувшись дугой, и закричал.

Даже смертельный крик его был полон не страха и отчаяния, а злобы и ненависти.

Себастьян обмяк, и перестал дышать. Его прана хлынула наружу, устремляясь в небо ярким потоком, и я по привычке потянулся к ней, но остановился — теперь мне это не нужно. Пусть себе рассеивается.

Я обернулся к новорожденному даргу, но того уже и след простыл. Или, вернее, следы. Следы, которые вели прочь, к кольцу Пустоты.

И я точно знал, что они ведут и дальше — за пределы этого кольца.

Теперь понятно, что имела в виду богиня, когда говорила, что у нее есть что сделать со мной. Будучи богиней времени этого мира, она закинула меня так далеко в прошлое, как только распространялась ее сила. До того самого момента, когда в нем впервые была использована магия.

До этого момента, то есть.

В погоне за своим планом по уничтожению мира, в стремлении убрать меня подальше от этой битвы, чтобы я ничего не испортил, богиня отправила меня в прошлое. Но она сделала одну большую ошибку — она отправила меня в прошлое, в котором меня еще не было. В прошлое, в котором о моем существовании она еще не знала. В прошлое, следствием которого стало будущее, которое сделало меня тем, кем я стал теперь.

Я сделал себя тем, кем я стал теперь.

Теперь я знаю, кто такой Арбитр — это не бог и не их слуга. Это просто очень сильный реадизайнер. Самый сильный реадизайнер этого мира, который взял на себя роль судьи прочих реадизайнеров. Реадизайнер, приблизившийся по силе к богу, но так богом и не ставший. Реадизайнер, оставшийся без одежды и надевший единственную уцелевшую тряпку рядом — коричневый балахон с драными рукавами.

Теперь я знаю, как и откуда появились дарги. Первого из них я только что принес сюда сам. И я даже не буду искать его, чтобы уничтожить — в истории, которую я знаю, дарги были. И они должны остаться.

Теперь я знаю, откуда появились первые реадизайнеры. Источник их силы — это десять баллончиков скиллтрита, вещества, которое не существует в этом мире. Вещества, которое усиливает магические способности, а, будучи немного измененным моей волей и моей праной — даже их дарует. Эти баллончики я использую на первых попавшихся людях, даруя им способности к магии и позволяя реадизу