Океан. Выпуск десятый - Светлана Мекшен

В это же самое время британское Адмиралтейство официально уведомило правительство Салазара, что корабли ее величества «Ротсей» и «Пума» прекращают поиск «Санта-Марии» по причине… нехватки топлива. Это была хорошая мина при плохой игре: дело было совсем не в топливе, а во всеобщем возмущении английской общественности, требовавшей прекратить постыдное прислуживание фашистскому режиму.

Голландские корабли последовали примеру англичан, и таким образом преследование мятежного лайнера теперь осуществляли лишь португальские и американские военные корабли. Их было пятнадцать, плюс два десятка сменявших друг друга разведывательных самолетов.

Капитан Эдвард Хант, координировавший эту операцию с военно-морской базы в Сан-Хуане, заявил корреспондентам, что операция напоминает поиски фашистского рейдера «Адмирал граф Шпее» в прошлой войне и что это самое большое соединение боевых кораблей, когда либо использовавшееся в мирное время.

Тем временем на борту лайнера возникла драматическая ситуация.

Как уже говорилось выше, большинство пассажиров и рядовой состав команды лайнера сочувствовали делу капитана Галвао. Но были и такие, которые относились к нему с предубеждением и даже с открытой неприязнью, но, разумеется, скрывали это под личиной лояльности. Именно так поступили все офицеры, и прежде всего сам капитан Мария Симоэнс Майя.

Угодливо выполняя все требования Галвао, Майя лихорадочно изыскивал способы, как помочь американским и португальским военным кораблям захватить судно и тем самым отвести от себя гнев его владельцев и всемогущей ПИДЕ. То же самое думали офицеры, оказавшиеся столь малодушными и безвольными при встрече с повстанцами.

Воспользовавшись гуманным отношением к ним, они стали организовывать заговор, во главе которого, разумеется, стоял капитан Майя. В него удалось втянуть и некоторых младших механиков и электриков.

Утром 28 января капитану Галвао доложили, что по неизвестной причине цистерны с питьевой водой почти полностью опустели. С оставшимся запасом дойти до берегов Анголы не представлялось возможным. Как удалось выяснить, в одном из фланцев магистрали оказалась течь.

Пока Галвао, Соттомайер и Пайве обсуждали сложившуюся ситуацию, пришло новое сообщение: вышли из строя электромоторы системы кондиционирования воздуха в помещениях лайнера. Электрики объяснили аварию коротким замыканием. Это поставило пассажиров третьего класса и экипаж в тяжелое положение. Если помещения первого и отчасти второго классов продувались ветром, то во внутренних, упрятанных в глубине корпуса, стояла духота. Положение сразу осложнилось: устранить неисправность было невозможно.

Становилось ясным, что следовать через Атлантику в таком состоянии лайнер не может, тем более с пассажирами на борту.

Весь день Галвао вел переговоры с адмиралом Деннисоном. Энрике Галвао радировал:

«Две проблемы волнуют нас: как высадить пассажиров на берег и достигнуть нашей цели. Надо дать им возможность сойти на берег при условии, что это не повлечет за собой потерю лайнера и ареста наших людей. Власти порта, в который мы зайдем, должны гарантировать это».

Адмирал был готов к разрешению только первой из этих проблем. Судьба лайнера и повстанцев его нисколько не занимала. Поэтому капитан Галвао отверг все контрпредложении Деннисона.

Радисты перехватывали сообщения из разных стран. Некоторые американские газеты, что называется, из кожи лезли, чтобы заклеймить повстанцев как пиратов и выставить их в самом неприглядном виде. Репортеры взяли интервью у достопочтенного Джеймса У. Мэрфи, оставшегося в живых благодаря гуманному поступку капитана Галвао. Этот джентльмен красочно живописал, как варварски обошлись с ним кровожадные пираты, как безжалостно сбросили его в катер… Третий помощник Анжелу де Соуза пошел еще дальше, и по его рассказу можно было отснять великолепный фильм ужасов.

Но особенно усердствовала пресса Португалии. Она обливала грязью Делгаду и Галвао, их боевых товарищей, нагромождала горы лжи, клеветнических измышлений. Диктатор требовал посылки аргентинских и бразильских военных кораблей, снова обращался к правительствам Канады, США, Англии, в ООН. Штаб ВМФ Португалии подстегивал командиров португальских фрегатов и эсминцев, мчавшихся на перехват лайнера. Юристы Португалии и Испании, некоторые адвокаты США с пеной у рта доказывали, что захват «Санта-Марии» является пиратским актом, что повстанцы — самые настоящие пираты и, следовательно, с ними нужно поступать, как поступали в добрые старые времена.

Агентство Франс пресс сообщало из Мадрида, что испанское правительство, точнее говоря, фашистский диктатор Франко, решило послать на помощь португальским кораблям крейсер «Канарис». Правительство заявило, что «полностью солидаризируется с правительством Салазара и будет участвовать во всех мерах, которые примет Португалия в этом деле».

Воистину это был символический жест: на перехват борцов против фашистской диктатуры испанское фашистское правительство послало корабль, снискавший себе зловещую славу пирата. Это именно «Канарис» громил главным калибром прибрежные городки республиканской Испании, расстреливал советские суда с грузами для борющейся страны, обстреливал пароходы с беженцами, нагло попирая все нормы международного права. Тогда пушки этого рейдера-пирата кропили святой водой отцы-иезуиты. Теперь, как явствовало из сообщения Франс пресс, перед выходом из Кадиса крейсер благословили на успешный перехват мнимых пиратов те же иезуиты.

В других же сообщениях говорилось о все возрастающих протестах в США и Англии против действий, направленных на захват лайнера. Все больше раздавалось требований прекратить позорную травлю, а главное, не допустить к «Санта-Марии» португальские военные корабли, которые могли выполнить кровавый приказ Салазара и потопить лайнер.

После совещания со своими боевыми соратниками капитан Галвао решил не рисковать жизнью пассажиров и попытаться высадить их в каком-либо бразильском порту. Тем более что «Санта-Марии» теперь практически не оставалась одна: над ней непрерывно висели военные самолеты США или самолеты, зафрахтованные информационными агентствами, репортеры которых производили съемки. Эти самолеты то едва не цеплялись за мачты и трубу лайнера, то рисковали разбиться о его борта…

Вечером 28 января американка Дэйси Люмини сообщила капитану Галвао, что случайно услышала разговор двух членов экипажа лайнера о готовящейся в машинном отделении диверсии. По замыслу ее исполнителей лайнер должен был лишиться хода, а это дало бы возможность португальским военным кораблям захватить его.

Что толкнуло обеспеченную девушку, весьма далекую от политики, революционной борьбы и социальных проблем, совершить такой поступок, помочь совершенно чужим ей людям, практически стать на одну ступеньку с ними, сказать трудно. И тем не менее…

Позже некоторые газеты в США, Англии и Франции писали, что Дэйси Люмини поступила так, «опасаясь за судьбу одного повстанца по фамилии Соуту».

Как бы там ни было, сообщение Дэйси Люмини позволило предотвратить серьезный акт саботажа. По приказу Галвао капитан Майя и его офицеры были посажены под замок. Объясняя капитану Майя, почему с ним так поступают, Галвао с сердцем сказал:

— Даже настоящие пираты, дав слово, держали его. Ни вы, ни ваши офицеры не заслуживают доверия, и, будь мы пиратами, как утверждает кровавый тиран Салазар, всех вас выкинули бы за борт!

Капитан Майя и его офицеры вышли на палубу только после завершения эпопеи «Санта-Марии».

Курс лайнера снова был изменен. Соттомайер проложил его к ближайшему порту Бразилии Ресифи. Галвао вступил в переговоры с бразильскими властями о возможности высадки пассажиров. Но ответ был получен обескураживающий. Президент страны Жуселину Кубичек заявил, что мятежное судно будет немедленно задержано, если оно войдет в бразильские территориальные воды, а мятежники арестованы и выданы португальским властям.

— Капитан Галвао мой хороший друг. Я не выдам его ни при каких обстоятельствах! — парировал Кубичека Жанио Куадрос, будущий президент Бразилии.

Создалось любопытное положение. Президент Жуселину Кубичек должен был передать власть Жанио Куадросу 31 января, и, следовательно, капитану Галвао нужно было продержаться в нейтральных водах три дня. Войди лайнер в территориальные воды Бразилии 31 января, испанские, португальские и американские корабли оказались бы не в состоянии что-либо предпринять против него. Обе стороны отлично это понимали.

Заявление президента Кубичека вызвало бурю возмущения по всей стране. Бразилия когда-то была португальской колонией, память об этом еще не стерлась, и симпатии простого народа были не на стороне диктатора Салазара. Возмущение выплеснулось на улицы, когда стал известен приказ двух фашистских диктаторов — расстрелять мятежный лайнер. Усиленные наряды полиции охраняли здания португальского и испанского посольств и консульств.