Тайная доктрина. Том II - Елена Блаватская

Автор уверен, что ему придется встретиться с возражениями, которые будут рассматриваться, как непреоборимые. Нам скажут, что если проследить линию эмбриологии, постепенное развитие каждой индивидуальной жизни и прогресс того, что, как известно, происходит в порядке стадий прогресса к обособлению – то все это будет противоречить представлению, что человек предшествовал млекопитающим. Человек начинает, как наиболее скромная и наиболее примитивная червеобразная тварь:

«От примитивного зачатка протоплазмы и из клеточки ядра, в которой вся жизнь зарождается… и «развивается, проходя через фазы, не отличающиеся от фаз рыб, пресмыкающихся и млекопитающих, пока клеточка не достигает, наконец, высшего обособленного развития quadrumanous’а (четверорукого) и, в конце концов, человеческого типа».[583]

Это совершенно научно и мы ничего не имеем возразить против этого, ибо все это относится к оболочке человека – его телу, которое в росте своем, конечно, подобно каждой единице, названной когда-то морфологической, подлежит таким превращениям. Не те, кто учит трансформации минерального атома путем кристаллизации – что является такою же функцией и имеет то же касание к своему, так называемому, неорганическому Упадхи или основе, как и образование клеточек к их органическим ядрам, через растение, насекомое и животное до человека, – не они отвергнут эту теорию, ибо она, в конце концов, приведет к признанию Универсального Божества в Природе, вечно сущего и вечно невидимого и непостигаемого, так же как и к признанию интра-космических Богов, которые все были однажды людьми.[584]

Но мы спросим, что может наука и ее точные открытия и ныне аксиомные теории возразить и противопоставить нашей Оккультной Теории? Те, кто верит в закон эволюции и постепенного развития от клетки, – которая из жизненной клетки стала морфологической клеточкой пока, наконец, она не пробудилась, как чистая и простая протоплазма, – несомненно, никогда не смогут ограничить свое убеждение одной линией эволюции! Типы жизни бесчисленны; и кроме того эволюционный процесс не протекает с одинаковой скоростью в каждом виде. Природа первичной Материи в Силурийский Период – мы подразумеваем «первичную» материю науки – была во всех основных случаях точно такою же как и первичная живая материя наших дней, исключая степени ее настоящей грубости. Также мы не находим того, что должно было бы быть найдено, если бы нынешняя ортодоксальная теория эволюции была совершенно правильна, а именно постоянного непрекращающегося прогресса во всех видах бытия. Вместо этого, что видим мы? Тогда как промежуточные группы животных тварей, все стремятся к более высокому типу и тогда как особенности то одного, то другого типа развиваются на протяжении геологических веков, изменяют свои формы, принимают новые облики, появляясь и исчезая с калейдоскопической быстротой, переходя из одного периода в другой, по описанию палеонтологов, лишь два исключения из общего правила стоят на двух противоположных полюсах жизни и типа, именно – человек и низшие виды существ!

«Некоторые хорошо определившиеся формы живых сущностей существовали на протяжении эпох огромной длительности, переживая не только перемены в физических условиях, но сохраняя свои формы сравнительно без изменения, тогда как другие формы жизни появлялись и исчезали. Такие формы могут быть определены, как «устойчивые типы» жизни и примеры их достаточно многочисленны, как в животном, так и в растительном царстве».[585]

Однако, нам не приводят никаких основательных причин, почему Дарвин рассматривает пресмыкающихся, птиц, амфибий, рыб, моллюсков и т. д., как отпрысков от единого предка монеры. Также нам не говорят, являются ли, например, пресмыкающиеся прямым потомством амфибий, последние же потомством рыб, а рыбы других низших форм – что есть несомненный факт. Ибо Монады прошли через все эти формы существования вплоть до человека на каждом Глобусе-сфере в течение трех предшествовавших Кругов; каждый Круг, так же как и каждая последующая Сфера от А до G, были и еще будут ареной такой же эволюции, только каждый раз она повторяется на более плотной материальной основе, нежели предыдущая. Потому на вопрос – «Какое отношение существует между астральными прообразами Третьего Круга и обыкновенным физическим развитием в течение зарождения органических видов, предшествующих млекопитающим?» – легко ответить. Одно является туманным прообразом другого, предварительным, едва очерченным, мимолетным наброском на полотне предметов, которым предназначено получить свою конечную и яркую форму под кистью художника. Рыба развилась в амфибию – лягушку – в тени прудов, а человек прошел через все свои метаморфозы на этой Сфере в Третьем Круге, как он сделал это и в этом, в своем Четвертом Цикле. Типы Третьего Круга способствовали образованию типов в настоящем Круге. На основе точнейшей аналогии цикл из Семи Кругов и их работа над постепенным образованием человека через все царства Природы повторяется в микроскопической скале в первых семи месяцах нарастания будущего человеческого существа. Пусть изучающий задумается над этим и поймет аналогию. Как семимесячный, не рожденный младенец, хотя уже совершенно законченный, все же, нуждается еще в двух месяцах, чтобы приобрести силу и уплотниться; так и человек, усовершенствовав свою эволюцию в течение Семи Кругов, остается еще два периода в утробе Матери-Природы, прежде чем он родится или же, вернее, возродится, как Дхиани, еще более совершенный, чем он был до того, как он устремился, как Монада, на новую сложенную Цепь Миров. Пусть изучающий задумается над этой тайной и тогда он легко убедит себя, что так же как существуют физические звенья между многими классами, так же точно имеются определенные области, где астральная эволюция сливается с физической эволюцией. Об этом наука не обмолвилась ни единым словом. Человек развился с обезьянами и от них и происходит, говорит наук? Но теперь рассмотрим это противоречие.

Гёксли демонстрирует нам растения, папоротники, мхи-плавуны, которые встречались и в Угольный Период, причем некото рые из них тождественны в родовом отношении с ныне существующими, ибо:

«Шишка оцлитной Араукарии едва отличается от видов, существующих в настоящее время… Под-царства животных являют подобные же примеры. Globigerina глубин Атлантического океана тождественна с меловыми видами той же породы… пласты кораллов Силурийскою периода странным образом походят на кораллы millepores наших морей… Ракообразные, среди которых высшая группа, скорпионы, представлены в слоях угля видом, который отличается от ныне существующего однородного животного лишь… глазами [и так далее]».

Все это может быть заключено авторитетным утверждением д-ра Карпентера относительно ноздреватых (многодырочных) видов.

«Нет доказательств какого-либо основного изменения или прогресса среди многодырочных видов, начиная от палеозойского периода до настоящего времени… Ноздреватая фауна наших нынешних родов, вероятно, представляет более широкую скалу разновидностей, нежели в какой-либо из предшествующих периодов; но ничто не указывает на какую-либо склонность к развитию в более высокий тип».[586]

Так же как ноздреватые, протозойные самого низкого вида жизни, безротые и безглазые, не обнаруживают признаков изменения, исключая возрастающего теперь числа их разновидностей – так и человек, находящийся на самой верхней ступени лестницы бытия, подает еще меньше признаков изменения, как мы уже видели; ибо утверждают, что скелет его палеолитного предка в некотором отношении даже превосходит его настоящее строение. Где же будет то однообразие закона, на котором настаивают, – то абсолютное правило, по которому один вид переходит в другой и, таким образом, неощутимыми градациями, достигая высших типов? Мы видим, что сэр Уилльям Томсон допускает, что прошло 400 000 000 лет с того времени, когда поверхность нашего земного шара стала достаточно холодной, чтобы позволить присутствие на нем живых сущностей[587]; и на протяжении огромного промежутка времени одного только Оцлитного времени, так называемого «Века Пресмыкающихся», мы находим совершенно необычную разновидность и изобилие ящеричных форм, причем тип амфибии достигает своего высшего развития. Мы узнаем об ихтиозаврах и плезиозаврах в озерах и реках, и о крылатых крокодилах или летающих ящерицах, после которых в Третичном Периоде:

«Мы встречаем тип млекопитающих, обнаруживающих замечательные уклонения от ранее существовавших форм… мастодонты, мегатериумы и другие тяжеловесные обитатели древних лесов и равнин».