Лейтенант Рэймидж - Дадли Поуп

— Что до экипажа?

— Экипаж первоклассный, сэр, могу поручиться. Нас немного, мы все свои и почти всегда в море. Никаких брожений по портам, которые разлагают людей.

— Прекрасно, — отозвался Рэймидж. — Теперь давайте взглянем на карту побережья к северу отсюда.

Саутвик расстелил карту на столе, прижав другой ее конец судовой ролью, чтобы не скатывался.

Излагая кратко задачу, Рэймидж попутно измерил с помощью взятого со стола циркуля расстояние до точки, где находилась Башня, и сопоставил его со шкалой долгот, размещенной на карте сбоку. Четырнадцать минут по шкале, это четырнадцать морских миль. Ветер западный, и с рассветом он обещает усилиться до свежего. Паруса и такелаж не в самом хорошем состоянии, но дело не терпит отлагательств. Для проведения операции ему необходим дневной свет. Часа через два после подъема якоря они окажутся в виду Башни, даже если придется пару раз менять галс, чтобы разведать обстановку.

— Отлично, мистер Саутвик, мы отправляемся в путь за два часа до рассвета.

Поскольку на корабле нет других офицеров — ни лейтенанта, ни второго штурмана — всю работу придется выполнять Саутвику, его юному помощнику Эпплби и ему самому.

— Вам бы не мешало поспать, — сказал он штурману.

В течение следующих десяти минут Рэймидж изучал карту, стараясь зрительно представить очертания берегов и морского дна, проклиная пробелы в промерах глубин. И тут услышал шаги по трапу. Секунду спустя раздался стук в дверь и вошел Джексон, неся письмо и два пакета.

— Это только что доставила лодка, сэр. Адресовано вам. Лодка с берега, сэр.

— Отлично, положи на койку.

Как только Джексон вышел, Рэймидж распаковал длинный сверток, форма которого позволяла догадаться о его содержимом. И действительно, разорвав обертку, он увидел шпагу. Лейтенант выдвинул клинок из ножен: в свете фонаря его поверхность казалась голубой, за исключением острия, отливавшего золотом. Сталь была заточена и отполирована. Клинок покрывала причудливая гравировка, но он был надежным и хорошо сбалансированным. Чашку гарды украшала изысканная резьба, но не в ущерб прочности. Превосходное боевое оружие, а не какая-нибудь дорогостоящая элегантная безделушка, годная только для парада.

В другом пакете он к своему удивлению обнаружил сделанный из красного дерева и окованный медью ящичек для пистолетов. Открыв его, Рэймидж узнал ту самую пару дуэльных пистолетов, которую видел вечером на полке в кабинете сэра Гилберта. Они выглядели как оружие, на которое можно положиться: идеально точные, хотя слишком легкий спуск не очень подходил для толчеи абордажной схватки. В любом случае, пара являла собой образец оружейного искусства, какой только можно себе представить. В ящичке также находились пороховой рог, запасные кремни, форма для отливки пуль и ершики для чистки стволов.

Потом Рэймидж открыл письмо. Оно всего лишь гласило: «Пожалуйста, прими этих трех помощников, которые, надеюсь, будут служить тебе в час опасности как должно. Преданный тебе, Гилберт Эллиот».

Лейтенант позвал часового:

— Пусть ко мне зайдет старшина Джексон.

Когда Джексон пришел, Рэймидж передал ему ящик.

— Проверь-ка их: хороший порох, кремни, и чтобы утром они были готовы и заряжены.

— Ого! — воскликнул Джексон. — Недурная парочка хлопушек!

Рэймидж счел момент подходящим для того, чтобы поговорить с американцем.

— Джексон, хочу сказать тебе спасибо за то, что ты сделал для меня на суде — ты сильно рисковал.

Американец удивленно посмотрел на него, и ничего не сказал.

— Но скажи мне, что нового ты собирался рассказать, помимо показаний боцмана и помощника плотника?

— То, что касается нашего путешествия в шлюпке, сэр.

— Но там разговор шел на итальянском.

Джексон задумался.

— Ну, сэр, а о крестьянской хижине, об истории с Башней, и как вы несли маркизу, и как того парня убили, и все такое, сэр.

Рэймидж изумленно посмотрел на него.

— Какого парня?

— Ну того самого, сэр, графа Претти.

— Питти.

— Ну да, Питти.

— И что тебе известно об этом?

— Только что ему попали в голову.

— Откуда ты знаешь, что в голову?

Джексон вспыхнул, словно придя в ярость из-за того, что его слова ставят под сомнение, но в этот момент Рэймидж был поглощен ожиданием ответа и ему некогда было задумываться о формулировке вопроса.

— Ну, сэр, вы помните момент, когда вы несли маркизу и столкнулись с французскими конниками?

— Да.

— Через несколько минут вы закричали, чтобы я бежал к шлюпке.

— Да, ну живее, парень!

— Хорошо. Когда я бежал по вершинам дюн, мне приходилось крутиться среди зарослей кустарника — вокруг шастали французы, и мне не хотелось попасть к ним в лапы. Едва я сунулся в проход между двумя кустами, как натолкнулся на человека, лежащего на песке, лицом вниз. Перевернув его, я увидел, что лицо у него все изуродовано. Я подумал, что это должен быть граф Прети.

— О, Боже мой! — простонал Рэймидж.

— Что такое, сэр, я сказал что-то не то?

— Нет, наоборот. Как жаль, что коммодор Нельсон не прибыл на несколько минут позже, после того, как ты рассказал бы это суду.

— Но что это могло изменить? — спросил совершенно сбитый с толку Джексон.

— Я говорил, что меня обвинили в трусости, не так ли?

— Да, сэр.

— Так вот, обвинение заключалось в том, что я уплыл в шлюпке, преднамеренно бросив раненого графа Питти. Указывалось даже, что мы гребли, когда кто-то слышал, как он зовет на помощь.

— Но разве вы не нашли его после того, как доставили маркизу в шлюпку, сэр? Я видел следы на песке возле тела, идущие от шлюпки и обратно, и думал, что они ваши.

— Так и есть, но никто не видел, что я возвращался. Так же не было никого, насколько мне было известно, кто мог бы подтвердить, что я нашел его с лицом, изуродованным выстрелом.

— Кроме меня, сэр.

— Да, кроме тебя. Но я не знал, что ты знаешь, и — Рэймидж горько засмеялся — ты не знал, что я не знаю, что ты знаешь!

— Проблема была в том, сэр, что вы все разговаривали по-итальянски. Я понял, что у вас с тем, другим парнем, возникла ссора, но никто не знал, из-за чего. И все же: я могу дать показания, когда трибунал соберется вновь.

— Может быть. Хотя боюсь, что суд не поверит нам теперь, они сочтут, что мы сговорились.

— Могут сэр. Но им нужно будет только допросить остальных ребят из шлюпки — те могут поклясться, что я рассказал им, что видел, когда вернулся в шлюпку еще до того, как леди лишилась чувств.

— Ладно, посмотрим. Займись-ка лучше пистолетами. И передай вестовому: пусть принесет мне что-нибудь поужинать.