На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

настроение и социальное поведение. Г. Тард, утверждая свою теорию подражания в социальном поведении, писал, что психологическими идеями в социологии его опередил русский писатель Михайловский (Тард, 1903, с. 137). Признавая подражание одним из механизмов отношения героев и толпы и межличностных отношений в толпе, Михайловский не считал его единственным механизмом. «По-видимому признать подражание единственным двигателем массовых движений до такой степени невозможно, что всякие оговорки тут излишни. И, конечно, никто прямо такой нелепости не скажет», — писал Михайловский (Михайловский, 1909, т. 2, стб. 131). Однако через несколько лет Г. Тард скажет именно такую «нелепость» и, откликаясь на публикацию французского ученого, Михайловский напишет, что, «непомерно расширяя область подражания, Тард топит в этом принципе явления не подходящие и устраняет задачу определения условий, при которых настоящее подражание проявляется с большей или меньшей силой» (там же, стб. 400).

Михайловский замечал, что положить в основу социологических обобщений подражание в массовых движениях, как это делают Тард, Сигеле и другие, и неправильно и невыгодно, к одному подражанию дело не может быть сведено. «Психологическую сторону массовых увлечений Тард. понимает грубо, односторонне, а со стороны социологической, можно сказать, совсем даже не касается» (стб. 441). Михайловский критиковал ошибки современных ему западноевропейских ученых — о реакционных взглядах итальянского социолога, психиатра и криминалиста Ломброзо он писал, что они «довольно произвольны» и «недостаточно обоснованы», и не соглашался с утверждением патологичности массовых движений, биологической обусловленности некоторых социальных явлений (в частности, преступности), а также связи преступности, гениальности и помешательства.

Михайловский критиковал теорию Сигеле и не соглашался с его мнением, что собрание индивидов всегда ниже отдельно взятых составляющих его членов, не находил всякую толпу преступной. Он считал заблуждением отказываться учитывать общественно-экономические причины и условия, влияющие на положение и движение народных масс.

Толпа как единое целое состоит из людей, каждый человек индивидуален. Что же их объединяет? Сознание общих нужд. Из общности нужд возникает общая направленность сознания людей, связанная с психическим состоянием масс в каждый данный момент, получающая выражение в общественном настроении. Общественное настроение является тем фактором, который с необходимостью должен учитывать герой, чтобы массы шли за ним. Функция героя в том, чтобы управлять настроением толпы и быть способным использовать его для достижения поставленных целей. При этом чем больше герой выражает стремление масс, тем лучше он использует настроение толпы. Военные деятели, агитаторы, ораторы, проповедники, педагоги отчасти инстинктивно, отчасти сознательно владели секретом влиять на толпу и пользовались им. Но это были, как указывал Михайловский, только практика, искусство, ловкость, личное умение, а не наука.

В условиях подцензурной печати героями у Михайловского были самозванец, царь, вождь, кликуша и т. д. Однако под самозванцами угадывались, и читатели это понимали, революционеры-разночинцы. Так, в одной из статей он отмечал: «самозванец как орудие политической интриги и самозванец, опирающийся на убеждения или чувства масс, — это две совсем разные фигуры. Без сомнения, фактически они могут соединяться в одном лице.» (стб. 224). Те, кого Михайловский называл самозванцами, становятся выразителями настроения народных масс, обусловленного общественными условиями жизни. «Где в чувствах, понятиях, нравах и материальной обстановке людей заложены условия, благоприятные для самозванства, — там за поводом дело не станет» (стб. 228). Н. И. Кареев, высоко оценивая социологические труды Михайловского, видел в них попытку построить общественно-психологическую теорию.

Развивая психологическое направление в социологии, Кареев в качестве главных принципов русской социологии выделял признание психической основы общественных явлений и их психологическое объяснение. Психологический принцип, по его убеждению, особенно важен. Для того чтобы психологическое объяснение стало возможным, «обычная индивидуальная психология должна быть дополнена психологией коллективной», писал он, «и необходимо, чтобы эта последняя изучала процессы и результаты психического взаимодействия между людьми по всем трем категориям — ума, чувства и воли» (Кареев, 1913, с. 110).

Коллективная, или интерментальная, психология должна занять важнейшее место в психологическом обосновании общественных явлений. «Вся общественная жизнь состоит из внешних проявлений человека в слове и деле, и в основе всех культурных и социальных отношений, наблюдаемых нами вокруг нас, находится психическое взаимодействие, интерментальная психическая жизнь. Она, эта жизнь, оно, это взаимодействие, и вообще вся эта психика человеческих коллективов должна быть так же предметом научного исследования, как и внутренняя духовная жизнь отдельной человеческой личности, психика интраментальная» (Кареев, 1912, с. 83).

Коллективная психология, по мнению Кареева, должна разрабатываться как самостоятельная дисциплина, хотя ее проблемы включаются в такие науки, как педагогика, криминалистика, психиатрия, поскольку все эти науки сталкиваются с действиями человека по отношению к другим людям. «Действие человека на человека проявляется в столь разнообразных формах и играет столь постоянную роль в создании общественных явлений, что лишь очень немногое из этого действия может быть разработано в таких специальных дисциплинах с прикладным характером, каковы педагогика, криминалистика и психиатрия. Одним словом, педагог, криминалист и психиатр могут возделывать лишь маленькие клочки громадного поля коллективной психологии» (Кареев, 1913, с. 117).

Коллективная психология представлялась Карееву тем спасительным звеном, которое позволяет снять критику с попыток объяснения общественных явлений из данных индивидуальной психологии. «Существование между людьми общественной связи порождает взаимодействие экономическое, предполагающее уже существование взаимодействия психического. Последнее в свою очередь представляет собою совокупность великого множества явлений, происходящих в коллективной жизни. Изучение подобного рода процессов и составляет главнейшую задачу коллективной психологии» (там же, с. 115). «Самым основным явлением, из которого развивается все разнообразие явлений коллективной психологии, нам должно представляться психическое действие человека на человека, будет ли то действие единицы на единицу, или единицы на массу, или, наконец, массы на единицу» (с. 116).

«Коллективная психология должна быть непосредственной основой социологии, ибо общественная организация возникает только на почве психического взаимодействия особей» (Кареев, 1883, т. 1, с. 172). Психическое взаимодействие в обществе — обмен мыслями, передача ощущений, навыков, знаний, традиций — является областью коллективной психологии. «Пока не будет исследована вся эта область психических явлений, происходящих в коллективной жизни людей, — писал Кареев, — до тех пор не будет прочных оснований для решения многих социологических вопросов» (там же, с. 350).

Кареев не признавал классовой борьбы, что вытекало из признания первичным психологического фактора. «Коллективная психология должна показать, что и народный дух, и всякая культурная среда, и какое бы то ни было групповое и классовое самосознание суть не что иное, как результаты психического взаимодействия между отдельными индивидуумами, держащиеся в пространстве и времени силами внушения и подражания» (Кареев, 1913, с. 120). В XIX в., указывал он, в науках искания шли в сторону историзма. В XX в. в науках «обнаруживаются новые искания, главным образом в сторону психологизма. Самый историзм не только не может ничего иметь против этого, но