Невеста из Калькутты - Сьюзен Грейс

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Рэнди, а не Мирандой, ваша светлость, – ответила Рэнди, сглатывая подкативший к горлу комок. – Для меня большая честь быть названной в честь моей бабушки, но Рэнди мне нравится больше.

– А вы независимая леди, точь-в-точь как ваша бабушка, – хмыкнул Ричард. – Хорошо, пусть будет Рэнди. Добро пожаловать в Англию, дорогая.

И он поднес к своим губам ее руку.

– Благодарю вас, ваша светлость.

– К чему такие формальности, моя дорогая, ведь мы же родственники. И вас я прошу называть меня не иначе, как дядя Ричард.

Рэнди стоило большого труда не поморщиться, когда дядя поцеловал ее в лоб, но она сумела улыбнуться и ответила с поклоном:

– Спасибо, дядя Ричард.

После этого герцог повернулся к Джеймсу, приподнял густые брови над своими большими красивыми глазами.

– Ну, наконец-то я вижу перед собой человека, сумевшего покорить сердце моей племянницы. Я слышал, что это именно вы привезли ее в Англию на своем судне и вернули нашу дорогую девочку в лоно родной семьи.

Джеймс улыбнулся, но глаза его остались холодными.

– Это так, ваша светлость. Правда, должен признаться, что при этом я действовал и в своих собственных интересах. Будучи в Индии, я влюбился в вашу племянницу и решил жениться на ней. Когда через пару недель мои родители вернутся из Америки, мы с Рэнди поженимся. Надеюсь, вы почтите своим присутствием церемонию венчания.

– Но к чему такая спешка? – спросил герцог с плохо скрываемым раздражением. – Не успела моя племянница вернуться домой, как вы снова забираете ее от нас. Или боитесь, что она передумает и найдет себе кого-нибудь другого?

– Например, Брэндона Спенсера?

Герцог нахмурился и пристально уставился на Джеймса. Взгляд его сделался ледяным и непроницаемым.

– Брэндон Спенсер? Не понимаю, о ком вы говорите. Моя племянница познакомилась с ним уже здесь, в Англии?

– Отлично понимаю, что вы не в восторге от нашей помолвки, – продолжил Джеймс, не отвечая на вопрос Ричарда. – Я слышал, что, узнав об этом из газет, вы едва не разнесли свою библиотеку.

– Кто же, интересно, распускает обо мне эти сплетни? Моя жена? – Ричард поморщился и покачал головой. – Если вы склонны верить всему, что болтает эта женщина, то окажетесь в моих глазах еще большим глупцом, чем я предполагал.

– Царапины на лице Амелии говорят лучше всяких слов.

– Амелия споткнулась и упала. Она очень неуклюжая и при этом плохо видит.

– Скажите, ваша светлость, вам очень нравится избивать свою жену? – зло спросил Джеймс.

Лицо Ричарда вспыхнуло, а в голосе появился с трудом сдерживаемый гнев.

– Вы сами не понимаете, во что ввязались, Грейсон! Мои отношения с Амелией никого не касаются, так что держитесь от нее подальше. Считайте, что я вас предупредил.

– Как? Вы угрожаете мне, ваша светлость?

Герцог наклонился вперед и произнес свистящим шепотом:

– Это не угроза, это серьезное предупреждение вам, нахальный вы щенок. Если вы только встанете на сторону Амелии, то горько об этом пожалеете.

Призвав на помощь свою необыкновенную способность читать чужие чувства, Рэнди протянула руку и прикоснулась ею к руке Ричарда, но смогла уловить только огромное напряжение дяди. Почувствовав под пальцами его тугие, сильные мускулы, она сразу же вспомнила синяки на лице Амелии. Да, несмотря на облик благовоспитанного джентльмена, Ричард Уэнворт был очень опасным человеком.

Он равнодушно отвернулся от Джеймса к племяннице, потрепал Рэнди по руке и улыбнулся:

– К сожалению, мне нужно идти, моя милая. Не то мои гости могут подумать, что я бросил их. Если вам что-нибудь потребуется, обращайтесь ко мне в любое время.

Рэнди проводила Ричарда взглядом и прошептала, опираясь на руку Джеймса, с трудом держась на ослабевших вдруг ногах:

– Я не понимаю. Как он мог стоять здесь и так мило со мной разговаривать, мечтая при этом свернуть мне шею?

– Мой пасынок всегда был изрядным притворщиком, – согласилась герцогиня. – Он очень дорожит своей репутацией и никогда ничего себе не позволит на глазах у всего света. Здесь он вынужден держать себя в руках. А тебя, Джеймс, я могу поздравить. Такого удара моему пасынку еще никто не наносил.

Джеймс вздохнул и поморщился.

– Меня просто тошнит от его лицемерия. У себя в доме он настоящий изверг, зато на людях – сама учтивость!

– Пойдемте, дети, – распорядилась Нана, направляясь к выходу из фойе. – Вот-вот начнется второй акт, и я не хочу опоздать ни на минуту.

– Не знала, что ты так сильно любишь Моцарта, Нана, – заметила Рэнди, подхватив под руку Джеймса и спеша за бабушкой.

– Я? Моцарта? Терпеть не могу! – рассмеялась герцогиня. – Но я хочу видеть все, что будет происходить в ложе напротив. Уверяю вас, это будет гораздо интереснее того, что нам покажут на сцене. Мне не терпится взглянуть на Ричарда. Бьюсь об заклад, что он не выдержит нашего присутствия и сбежит из театра прежде, чем опустят занавес!

К концу спектакля на улице разбушевался настоящий ураган. Выходящих из театра зрителей встречал бьющий прямо в лицо ветер с дождем и ледяной крупой, заставляя богато одетую публику спешить к своим экипажам, придерживая шляпы, пальто, проваливаясь в лужи и чертыхаясь на бегу.

Вода скопилась и в углублении бобровой шапки Джеймса, просочилась сквозь подкладку и теперь неприятно холодила ему голову. Он зябко повел плечами и ворчливо заметил, обращаясь к стоящей рядом с ним под дождем Рэнди:

– Я как чувствовал, что нам нужно уходить сразу вслед за Ричардом, в начале третьего акта. Не хватало еще, чтобы твоя бабушка подхватила воспаление легких на таком ветру. Ну где же она, в конце концов?

Рэнди, которая прижималась спиной к стене театра, а руками пыталась удержать на голове улетающую шляпку, ответила посиневшими от холода губами:

– Перестань ворчать, Джеймс. Сейчас Нана договорит со своими подругами в фойе и выйдет.

– Тебе тоже лучше было бы подождать карету внутри. К чему нам обоим мерзнуть на этом ветру?

– Все в порядке, – ответила Рэнди, придвигаясь ближе к Джеймсу. – Дождь уже стихает, а пальто у меня теплое.

– Я все понимаю, милая, но все равно не хочу рисковать твоим здоровьем, – нахмурился Джеймс. – Иди к Нана. Я позову вас, как только подадут наш экипаж.

Рэнди кивнула и направилась к входной двери в театр, но успела сделать лишь несколько шагов, как вдруг услышала за своей спиной незнакомый женский голос:

– Джеймс Грейсон? Это в самом деле вы?

Стройная фигурка, завернутая в накидку, двинулась навстречу Джеймсу. Ветер сорвал с головы женщины капюшон, взбил своими невидимыми пальцами длинные золотистые локоны, и Рэнди узнала ее раньше, чем сам Джеймс.