История Призрака - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, решил я, такие люди вообще мало заморачиваются вопросами собственного существования. Чужие жизни волнуют их куда больше, чем собственные, — настолько, что эту свою жизнь, на деле не менее преходящую и бесценную, чем любая другая, они целиком посвящают служению вере и людям. Без лишней шумихи, лишенные славы и почестей.
Фортхилл и люди, подобные ему, живут со своей паствой, поэтому изжить воспоминания о том, чего они сознательно себя лишили, им не удастся никогда. При всем при этом он никогда не требовал к себе особого внимания, тем более жалости или сострадания. Как тяжело для него, должно быть, навещать огромную, полную любви семью Карпентеров — ему, прекрасно знающему, что своей семьи у него не будет никогда... Задумывался ли он вообще когда-нибудь о том, как могла бы сложиться его жизнь, будь у него семья? Дети? Как знать...
Наверное, это и есть настоящее самопожертвование.
Я застал Фортхилла на церковной кухне; он готовил обед из того, что осталось от дневных трапез. В свое время, когда эта церковь служила прибежищем мне, меня угощали сандвичами. Фиц заслужил обеда капитальнее. Горячего супа, пары сандвичей с индейкой и тунцом, печеной картошки, половины кукурузного початка и маленькой миски салата.
Стоило мне войти на кухню, как Фортхилл застыл и чуть улыбнулся в никуда.
— Привет, Гарри, — произнес он. — Если это, конечно, вы.
— Это я, отче, — ответил я. Ясное дело, он меня не слышал, и я прекрасно это осознавал, но не мог же я просто так не ответить... Как-то невежливо получилось бы.
— Сегодня вечером у меня вышел непростой разговор с Кэррин, — продолжал Фортхилл. — Она сказала, что вы нашли тех, кто обстрелял ее дом накануне ночью. И что вы хотели бы, чтобы мы им помогли.
— Я понимаю, — вздохнул я, — это выглядит безумием, но...
— Мне кажется, для Кэррин это и впрямь представляется безумием, — кивнул Фортхилл. — Однако я считаю, что ваше сострадание заслуживает уважения. Насколько я догадываюсь, мальчик — один из членов той шайки.
Он кончил возиться с едой и повернулся более или менее лицом ко мне.
— Не беспокойтесь. В мои намерения не входит впутывать в эту ситуацию мисс Мёрфи — по крайней мере в ближайшее время. С тех пор как вас убили, ее суждения не отличаются особой объективностью, и по мере того как обстановка обостряется, это становится все хуже.
Я немного расслабился.
— Я так и надеялся.
— Мальчик может пока здесь остаться. Я с ним переговорю. Уверен, он посвятит меня в подробности своего положения. А после этого я поступлю так, как подскажет мне моя совесть.
— О большем я вас и не прошу, отче, — кивнул я. — Спасибо.
Он взял со стола деревянный поднос с приготовленной Для Фица едой и ненадолго задержался.
— Жаль, что мы не можем поговорить по-настоящему. Мне было бы интересно узнать, что вы испытали. Наверняка это совершенно захватывающая история. Самые основы Созидания- Смерти...
— Ох нет, — буркнул я. — Всякие загадки вовсе не кончаются и по ту сторону. Просто еще больше возни с бумагами.
— А еще мне представляется интересным то, что вы находитесь здесь, на освященной территории, — продолжал Фортхилл. — Насколько я помню, последний дух, который пытался войти в эту церковь, не смог даже коснуться ее стен, не то чтобы переступить порог. Что бы это значило? — Он вежливо, пусть и в не совсем верном направлении склонил голову и вышел.
Хороший вопрос, подумал я, — насчет духа и освященной территории. Когда Леонид Кравос, он же Кошмар, явился сюда убивать укрывавшуюся здесь мою клиентку, войти ему так и не удалось. Единственное, на что его хватило, — это причинить с досады ущерб в несколько тысяч долларов окружению и благоустройству.
А ведь как тень Кошмар был на прядок сильнее меня в моем нынешнем состоянии. Тогда какого черта я ощущал себя здесь как дома, тогда как ему повезло не больше, чем Большому Злому Волку у дома Наф-Нафа?
— Ладно, сделаем зарубку на память, — сказал я себе. — Таинственными аномалиями займемся после. А пока надо помочь друзьям.
Время от времени я даю себе отличные советы. Случается, я даже к ним прислушиваюсь.
Самое время было навестить Серое Привидение и его Капюшонов.
Глава двадцать седьмая
Я направлялся к Капюшонам, держа в голове несколько важных обстоятельств.
Обстоятельство первое: сами по себе Капюшоны не способны причинить мне никакого вреда.
Обстоятельство второе: я тоже не мог сделать с Капюшонами ничего. То есть — вообще ничего.
Обстоятельство третье: судя по всему, руководило Капюшонами Серое Привидение — тот самый дух, что при нападении на дом Морти как семечками разбрасывался молниями. Из этого следовало, что Серое Привидение является тенью человека, обладавшего как минимум способностями заклинателя, и хотя я в общем-то мало сомневался в том, что смогу выстоять против него, если буду готов к нападению, но застань оно меня врасплох, и я закончу тем же, чем сэр Стюарт, — и быстрее, чем вы успеете сказать «ку-ку».
Обстоятельство четвертое: вокруг Серого Привидения постоянно ошивается шайка лемуров. В то время как мое агрегатное состояние не позволяет мне воздействовать на живых, по отношению к лемурам и им подобным мои заклятия остаются чертовски эффективными. В поединке один на один все преимущества были бы на моей стороне, однако скорее всего они навалятся на меня всем скопом, а возможно, попробуют прежде измотать меня, напустив сперва армию духов.
Обстоятельство пятое: если Серое Привидение командует смертными сектантами, те могут принять и собственные меры защиты от призраков. Меня могут поджидать ловушки в виде заговоренных кругов. Меня могут поджидать обереги или другие магические барьеры. Или опасные для здоровья духа вещества вроде антипризрачного порошка. Если я вступлю туда в благостном и безмятежном настроении, я могу напороться на серьезные неприятности.
Обстоятельство шестое: мир велик, и потусторонних существ в нем несть числа, а призраки составляют лишь мизерную их часть. В конфликт запросто может вмешаться и кто угодно другой. Если, блин, уже активно в нем не участвует.
— Держи ухо востро, Дрезден, — наказал я себе. — Даже допускать не смей, что это ограниченная, локальная проблема. Очень даже велика вероятность того, что она является частью другой, куда более крупной и сложной.
Что ж, если моя загробная жизнь хоть чем-то напоминала земную, последнее предположение имело хороший шанс сбыться.
И наконец, предположение седьмое и последнее: рано или поздно, черт подери, я начну накладывать небольшие взыскания на тех, кому их давно уже пора огрести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});