Вор и убийца (СИ) - Флейм Корвин

— Нет.

— После эльфийского проклятья в Загорье не оставляют мертвецов под открытом небом, — пояснил отец Криг. Он снова тяжело дышал, однако, влекомый под руку Брендоном, шел вровень с остальными.

Под открытым небом? Еще бы! В Сумеречье покойнику запросто взбредет в голову прогуляться под луной, а виселицы нужны как раз для острастки. Дабы повешенные поболтались на виду неделю-другую, а то и месяц. Но кому нужны мои измышления? Все смотрели только под ноги.

Не теряя драгоценное время на пустые разговоры, мы ступали дальше.

Утро выдалось тихим, мороз спал, потянуло сыростью. Судьба благоволила нам: оттепель уберет оставленные следы вместе со снегом, однако белый покров пока лишь только намок. Мы поспешали за Велдоном. Я ловил себя на мысли, что постоянно вслушиваюсь в безмолвие, окутавшее дорогу, даже потянулся к магии. Но улавливал только звук шагов по снегу да дыхание инквизиторов, Ричарда и Брендона.

— Сюда, — отец Томас свернул на дорожку, вильнувшую от тракта в лес.

На узкой дороге с трудом могли бы разъехаться две крестьянские подводы. Деревья сразу подступили к обочине. Лес вокруг рос густой, стволы и кустарник теснились плотно. Рассвело окончательно, а ночью тут было бы очень не по себе. Только день для нас не менее опасен. Физиономия бредущего рядом Тейвила выражала явное беспокойство. Барон вспомнил орочьи разъезды, пробормотал что-то неразборчивое на их счет и сплюнул на снег.

Почти сразу, как торговый тракт скрылся за деревьями, лес расступился. Теперь по левую руку от дороги потянулась череда полей. Обработанная земля под снежным одеялом уходила вдаль и растворялась в утренней дымке. Где-то поблизости должно быть крупное село или усадьба лорда, а значит и огсбургские гарнизоны.

— Как на ладони, — с досадой произнес я.

Барон разродился солдафонской бранью.

Велдон смерил нас холодным взглядом. Его задевало столь явное проявление сомнений в правильности выбранного им маршрута.

— Почти пришли, — сухо сказал он и махнул рукой куда-то вперед. — Хутор. Я его уже вижу.

Кажется, и впрямь что-то темнело.

— А вдруг там имперцы? — я решил задать несколько вопросов, пока еще не оказались в глубине открытого пространства. В своем ли уме церковник? Куда он нас тащит?

— Нет там никого, — с уверенностью сказал Велдон.

— Откуда вам знать, святой отец?

Инквизитор опустил голову и глубоко вздохнул, намереваясь отчитать зазнавшегося вора.

— Слушайте отца Томаса, — в разговор вступил старый монах. Он снова слегка пошатывался и опирался на угрюмого Брендона.

— И все же, — поддержал меня Тейвил, но говорил он гораздо учтивей, — почему вы оставляете без внимания наши опасения?

— Хутор слишком мал, чтобы взять на постой даже десяток человек, — Велдон ожег взглядом. — Но там есть скрытый от посторонних взгляд подпол, где переждем поиски. Хозяин хутора не просто лесник, его прошлое темно, но он крайне обязан Матери Церкви и лично мне.

Я хмыкнул. Очевидно, на хуторе поживает старый контрабандист. Захотелось вставить несколько словечек про то, что прошлое не оставляет людей, чье ремесло схоже с воровским. Только смолчал, больно яростно Велдон смотрел на нас.

— Когда поиски улягутся, Пол Губошлеп уведет нас от Бранда звериными тропами, — продолжил инквизитор. — Есть еще вопросы?

Так и чесалось узнать, чем же бывший бандит обязан столь ревностному служителю Церкви, как Томас Велдон, однако первым заговорил лейтенант.

— Пол Губошлеп, — медленно проговорил новое имя Ричард, словно бы запоминая. — Так зовут хозяина хутора?

— Да, — отрезал отец Томас, — и на том довольно с расспросами. Дорого каждое мгновение.

Инквизитор направился в сторону хутора, не удосужившись посмотреть, последовали ли мы за ним. Старый отец Криг заковылял следом при помощи громилы Брендона. Переглянувшись, я и барон двинулись за ним.

— Будем считать, что объяснениями отца Томаса мы удовлетворены, — обронил Ричард. Правда, невеселое выражение его морды говорило об обратном.

Темно-серое пятно постепенно вырастало в небольшой хутор у опушки леса. Ближе к срубу лес, шедший по правую руку от дороги, уходил в сторону и огибал строения в полусотне шагов от высокого забора, а сама дорога уходила дальше и скрывалась из вида, обходя деревья.

Подворье из серых бревен срублено на здешний манер, с глухим высоким частоколом и общей крышей, накрывшей дом и весь двор. Приближались к хутору мы теперь настороженно. Раскрытые настежь ворота, печная труба без дымного столба и отсутствие намеков на жизнь внутри частокола говорили об опасности. Особенно в Загорье и тем более после ночной поры.

Шли, растянувшись цепочкой из трех человек. Тейвил посередине, Брендон и я с боков. Несмотря на яростный протест барона, монахи ступали в паре шагов позади, вновь шепча свои молитвы. Доводов, что безоружным к хутору соваться не след, они не услышали да и не хотели слышать. Брендон держал взведенную аркебузу и по обыкновению был молчалив как рыба. В руках Ричарда и у меня по паре пистолей.

Я проклинал судьбу. Делая шаг за шагом, ждал, что за частоколом закричат, раздастся стрельба. Чувствовал себя солдатом на поле брани, отважно и глупо шествующим на вражьи пули. Нет, это даже не морской бой, здесь нет борта, за которым укроешься от аркебузы. Мы сближались с забором, сердце колотилось все сильнее.

Однако хутор оказался пуст, в крытом просторном дворе ни души. Позвав Брендона, барон зашел в небольшой дом, чье крыльцо располагалось напротив распахнутых ворот. Ступени из толстых досок поднимались к двери сеней — невысокой пристройки к стороне сруба, смотревшей на двор парой маленькой окошек, в локоть шириной и столько же в высоту. Как во всяком скромном крестьянском хозяйстве окна затянуты бычьим пузырем. Ставни распахнуты.

Монахи остановились под левым окном, а я направился проверить две другие пристройки к дому. В пустом коровнике пахло свежим навозом, но скотину отсюда увели. В наполовину забитом сеном сарае также никого. Я вернулся во двор. Тейвил был уже здесь, по его знаку Брендон занял место у ворот. Так, чтобы не высовываться и при этом держать дорогу и поля под приглядом. Как-то незаметно офицер начал прибирать руководство в нашем маленьком отряде. По меньшей мере, я и инквизиторский громила сейчас слушали его команды.

— В доме бардак, все выпотрошено, — подвел итоги осмотра барон, засовывая оружие за пояс, — и никого. Печь едва теплая, хозяев нет. Хутор ограбили не далее как вчера. Что теперь, святой отец?

— Здесь жил лесник и девочка… Его дочка… Девочка… Девушка четырнадцати лет от роду… — сбивчиво произнес Велдон. Мне показалось, что инквизитор чрезвычайно взволнован.