ГНОМ - Александр Шуваев

До спасительного леса и кустарника добежали не все: "КА - 43", - если попасть, - валил и с четырехсот метров, а про пулеметы, приделанные к грузовикам гвардейцев кустарным способом, и говорить нечего. О происшествии - радировали и, после недолгого раздумья, двинулись дальше, решив, что подранки не решатся стрелять по колоннам основных сил. На всякий случай, правда, приданному химвзводу было приказано принять меры: у химиков руки чесались применить новинку, которую, - в кои-то веки! - на этот раз дали и им. Их оружием были 82-мм минометы с дымовыми минами. Собственно новинкой был высокостабильный аэрозоль, способный держаться в "зеленке" несколько часов. Считать содержавшуюся в минах мерзость откровенным ОВ было все-таки нельзя: если во-время уберешься, то покашляешь, но не подохнешь. Но и дышать им было совершенно невозможно. Химики, - рады стараться, - задымили заросли на совесть. Возможность пострелять "по профилю" до сих пор им выпадала нечасто.

Здесь, где у противника не было ни особой артиллерии, ни танков, насыщенный техникой мотострелковый корпус действовал, скорее, в манере танковой армии: стремился продвинуться как можно дальше, не вступая, по возможности, в бои. Явная, практически неизбежная угроза окружения сразу же повлияла на боевую устойчивость четвертого армейского корпуса, и началось его поспешное отступление, временами переходящее в бегство. К этому моменту настроение гвардейской мотопехоты, прошедшей через болота, претерпело радикальные изменения. Эти финны горазды воевать, только болотами да речками укрывшись! Пусть-ка теперь попробуют, по-честному! То, что это "по-честному", помимо открытого столкновения "грудь к груди", обозначало еще и "трое на одного" уже сейчас, никого не смущало. Переправы в их тылу были значительно расширены и укреплены, им никто не угрожал, и дело дошло до введения в бой легких танков.

* В 83 - 84 гг. особо продвинутыми (или - "особо извращенными", - в зависимости от стороны баррикады) разведчиками с аналогичными целями применялись т.н. "Пила Джилле": два расположенных параллельно экземпляра этого изделия приобретали две ручки, похожие на ручки "прыгалок". В умелых руках действовало мгновенно и с абсолютной надежностью. Не в пример всяким там "гарротам". Творчество советских армейских медиков вообще отличалось крайним разнообразием и относилось к самым неожиданным областям военного искусства. Кое-что не хотелось бы даже упоминать.

Наступление на "Карперешейке" тем временем обретало определенную цикличность. Отступающие под непрерывными бомбежками и штурмовкой финны занимали очередной укрепрайон, наступление Красной Армии приостанавливалось, на укрепления обрушивался такой град бомб и снарядов, что невозможно было и головы поднять, а в это время разведка 4-й гвардейской армии находило очередную трясину, за которой укреплений с минными полями не было с гарантией. После этого фронт разваливался снова, спешащие к месту прорыва резервы на нечастых рокадах растрепывались авиацией, и цикл повторялся, вновь начавшись с редеющих толп, под непрерывными ударами авиации бредущих на северо-запад, чтобы снова попытаться прикрыть наиболее опасные оперативные направления.

Иногда наводилась полноценная переправа, иногда обходились "богомольцами". Они навострились так, что, зайдя с тыла в количестве от ста до трехсот бойцов, умудрялись обрушить любую почти оборону тактического уровня: нужно было только очень точно согласовать свои действия с атакой основных сил. А еще - не угодить под свои, родные снаряды, которые не разбирали, по кому бьют. В основном, - получалось.

Тут немалую роль играло и еще одно обстоятельство: когда на держащих оборону неожиданно, - с тыла! - обрушивался враг, никто не мог знать точно, сколько там русских: тридцать, триста, или три тысячи с артиллерией, потому что бывало и так, и этак.

Иногда в тылу вспыхивала заполошная стрельба, и слышались разрывы гранат. А бывало и так, что в неверном, скрадывающем расстояния, почти не дающем теней свете бесшумные пятнистые тени возникали совершенно внезапно, с "КА - 43", "дулями" и самыми обычными "лимонками". Тогда ручные гранаты летели в траншеи и в землянки, а "термогазовые" боеприпасы испепеляли орудийные расчеты и пулеметные позиции. ЭТИ - при нужде умели "отсекать" в очереди по два-три патрона, - и зачищали до километра укрепленной жердями траншеи по фронту. Но и в том, и в другом случае среди обороняющихся все чаще вспыхивала паника. Оставаться на месте обозначало попасть в окружение. Отступить, - значило прежде всего выйти из относительной безопасности убежищ только для того, чтобы отдать себя на расправу авиации. Ни один вариант больше не мог считаться спасительным выходом.

Ситуация, когда выхода не видят ни солдат на позиции, ни всемогущий фельдмаршал, как раз и называется военной катастрофой. Она надвигалась с неумолимостью захода солнца. Краснознаменный Балтийский флот смертельной угрозой стратегического десанта вынудил военно морские силы Финляндии к полномасштабному сражению и, задействовав более семисот самолетов, практически уничтожил их. После этого десанты все-таки были высажены, и на побережье, и на островах. Очевидно, что останавливаться на этом никто не планировал. Уже к исходу четвертого дня наступления войска 21-й армии достигли пригородов Выборга. Маннергейм предпринял судорожную попытку перебросить крупные резервы из Южной Карелии, чтобы поддержать рушащийся фронт, но стало только хуже.

Совместная подготовка авиаторов с общевойсковым командованием дала-таки свои плоды. Летное начальство, в общем, знало, откуда следует ждать финские резервы. Их и ждали. "Тенора" 5-й ОДРАЭ и те, что относились к РГК напрямую, на деле выполняли одну работу, не пытаясь ее как-то делить. Закладывая широкие круги в круглосуточно светлом небе, они вполне отчетливо разглядели воинские эшелоны, после чего чего пикировщики и штурмовики 7-й Воздушной в жестоком налете разбили и сожгли их. Обгорелые обломки загромождали километры и километры путей, надолго обеспечив работой дорожные службы. Безнадежность этого непомерного труда начала вызывать отчаяние даже у упорных финнов, а 17-я дивизия и двадцатая бригада финнов застряли на середине пути, потеряв до тридцати процентов личного состава убитыми и ранеными. Теперь около девяти тысяч солдат прятались по лесам от новых бомбежек. И, кроме этого, узнав о решительном ослаблении Олонецкой группировки противника, Верховное Главнокомандование приняло решение на проведение Петрозаводской Наступательной операции.

Решение откладывалось до последнего момента и далось вовсе непросто: военное руководство очень рассчитывало на то, что всех целей войны удастся достигнуть только за счет смертельного "шаха" после захвата Выборга и полного преодоления карельского перешейка. Но соблазн оказался слишком большим и на этот раз. Так финское руководство получило второй активный фронт, хотя и первого ему было вполне достаточно, и при этом попавшие под раздачу войска с гарантией не успевали ни на один из них. Этих войск теперь все равно, что не было.

Серьезность положения видна хотя бы из того, что сэр Арчибальд Керр, чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в СССР, обратился к советскому руководству с требованием: Финляндия должна капитулировать и перед СССР и перед Соединенным Королевством. Ему немедленно была дана аудиенция, в ходе которой послу выразили признательность за то, что английская сторона предлагает помощь в нелегкой борьбе с финскими агрессорами. Помощь непобедимого Королевского флота в защите транспортов с десантом и обстреле береговых укреплений была бы просто неоценимой! После того, как он попытался разрешить возникшее недоразумение, сообщив, что никакой помощи силами флота советской стороне не предполагается, советская сторона выразила разочарование. Смысл ответа на требование британской стороны наиболее кратко можно выразить латинским изречением: там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть.

Серьезность положения видна хотя бы из того, что после взятия Выборга утром 27 июня в Хельсинки поспешно прибыл сам Кейтель. Начальника ОКВ прислал Фюрер, но он и сам был предельно встревожен: Финляндия приковывала к себе почти полумиллионную группировку сухопутных войск Красной Армии, две воздушных армии, два отдельных воздушных корпуса, и весьма солидные силы флота* вместе с флотской же авиацией… Веская, надо сказать, гиря. Если эти силы будут брошены в бой против самой Германии, на территории собственно Рейха, это может критически осложнить положение. Тем более, по всему выходило, что это достаточно боеспособные войска. Надо сказать, - НЕОЖИДАННО боеспособные. Финляндию надо было любой ценой удержать от выхода из войны. Любой.

*Всего около 340 кораблей, судов и катеров с мощной группировкой авиации флота. Очень весомая, в свете предстоящего этапа войны (Прибалтика, Скандинавия и Восточная Пруссия), сила.