Таинственный всадник - Марша Кэнхем

Окинув беглым взглядом комнату и не найдя своей одежды, Тайрон обнаженным пошел в гардеробную, но стоило ему открыть дверь шкафа, как в дверях появилась Рене, закутанная в простыню.

— Вы позволите мне помочь вам?..

Тайрон посмотрел на нее и закрыл дверцу.

— Я полагаю, вы говорите о Финне, не так ли, мамзель?

— Рос не будет его бить?

— Нет. — Но одного слова было мало, чтобы успокоить ее, поэтому Тайрон подошел к ней и взял лицо в ладони. — Это не Франция, — нежно произнес он, — и Рос — не Робеспьер, независимо от того, какой властью, по его мнению, он обладает и как он может распоряжаться чужими судьбами. В этой стране обвиняемый должен предстать перед судом, независимо от тяжести обвинения или свидетельств, которые выдвинуты против него. Судебный процесс может длиться неделями или месяцами, в зависимости от совершенного преступления. Даже если бы я попал под суд, прежде чем я оказался бы на виселице, нужно было выяснить, виновен я или нет, а это решило бы жюри пэров.

— Как вы можете шутить такими вещами? — прошептала Рене.

— Я не шучу, мамзель. Я просто не думаю о вероятности такой ситуации все двадцать четыре часа в сутки. Иначе я не смог бы просто дышать. Точно так же, как теперь, — сказал он, нежно целуя ее губы. — Мне трудно дышать, потому что я не могу заставить себя не думать о том, что я собирался делать, когда вы прервали меня.

Она покраснела и отошла, нетерпеливо вздохнув.

— И все же я хочу помочь вам, — настаивала она. — Я отвечаю за Финна. Он в тюрьме только из-за меня, из-за того, что пытался мне помочь. И к тому же я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности из-за нас.

— Интересная мысль, но, к сожалению, у нас нет времени, чтобы нарядить вас в треуголку и плащ.

Как только она услышала, что дверь шкафа закрылась, она снова появилась в дверном проеме.

— Вы собираетесь встретиться с Росом в облике Капитана Старлайта?

— А он стал бы всерьез вести переговоры с кем-то еще? Как вы полагаете, мамзель?

Тайрон налил воды в ванночку и достал бритвенные принадлежности, хотя щетина еще не появилась и лицо было гладким. Глянув в зеркало, он увидел темные круги под глазами. Кожа заметно побледнела. Ребра болели адски, и ему очень хотелось пролежать в постели еще сорок восемь часов и не думать ни о чем, и уж тем более о том, как спасти мир.

— Этот героизм может оказаться весьма накладным, — пробормотал Тайрон, тщательно исследуя в зеркале свое отражение.

— Вы позволите мне побрить вас? — спросила Рене. Она хотела хоть что-то сделать для Тайрона Харта.

— Вы когда-нибудь делали это прежде? — поинтересовался Тайрон.

— Нет. Но я наблюдала, как Финн брил моего отца. Тысячу раз. Это, наверное, не такое уж трудное занятие.

— Хорошо, мы дадим вам урок в другой раз.

— Я по крайней мере могу посмотреть?

— Если вы обещаете не смешить меня, когда я буду водить острым лезвием по горлу.

Рене вошла в раздевалку и уселась на стул с прямой спинкой. Тайрон взял помазок и кусочек мыла, развел пену и густо намылил шею и подбородок.

— Обычно это делает месье Дадли? Он вас бреет?

— Робби мне не слуга. Мэгги иногда делает мне одолжение, когда я с большого похмелья и плохо вижу, но обычно это делает или парикмахер, или, — он покрыл пеной нижнюю часть подбородка, — я сам этим занимаюсь.

— Ни одна из ваших подруг не делала вам такого одолжения?

Его светлые глаза сузились, когда он посмотрел на Рене.

— Вы с Мэгги обсуждали еще что-то такое, что мне стоит знать? — несколько церемонно поинтересовался Тайрон.

— Она только упомянула, что вы не приводите сюда своих любовниц. Значит, вы посещаете их в других местах?

— Их? А разве у меня их много?

— Я не могу представить вас только с одной женщиной, месье. Я полагаю, вам бы это быстро надоело.

Он осторожно покосился на Рене, а она вытянула шею, чтобы рассмотреть его лицо.

— Вы так думаете, да?

— Да. Именно так. Как сказала бы моя мать, вы будете для кого-то великолепным любовником, но плохим мужем.

Тайрон достал бритву и попробовал лезвие на жестком кожаном ремне.

— Похоже, ваша матушка была мудрая леди.

— Да, верно. Я думаю, вы бы ей понравились, и она была бы рада за меня даже при том, что у нас с вами не было случая потанцевать.

Тайрон посмотрел на Рене и снова нахмурился.

— Я пропустил что-то? Не уловил? Мы собирались потанцевать?

Смех Рене был тихий и немного грустный.

— Нет, месье. Дело обернулось так, что в этом не было необходимости.

Все еще хмурясь, он отвернулся к зеркалу. Он не любил загадочные улыбки, особенно когда они вот так на него действовали. Но он впервые услышал ее смех — их краткое знакомство до сих пор не располагало к шуткам и смеху. Оказывается, она умеет смеяться, и ее застенчивый, хрипловатый смех заинтриговал его. И он подумал, что пора переменить тему разговора:

— Финн давно с вами?

— Он покинул Англию вместе с моей матерью тридцать лет назад. Он очень ее любил.

— Любил… Неужели?

— Я думаю, он любил ее всю жизнь, но никогда не посмел бы сказать ей об этом или даже признаться самому себе. Когда он увидел ее мертвой у тюремных ворот, — ее голос стал тише, а ресницы дрогнули при воспоминании об ужасной трагедии, — я думала, он тоже умрет от разрыва сердца. Вы знаете, у него были каштановые волосы, а после этого они совершенно побелели.

Тайрон провел бритвой по щеке, снимая первую полосу пены.

— Я слышал о подобных случаях, но никогда не видел сам.

— Он ничем не мог помочь моей матери, и единственное, что было в его силах сделать для нее, — это спасти Антуана и меня. Он пообещал ей, она заставила его поклясться, и он делал это каждое утро, потому что она не знала, сколько еще времени мы все будем в безопасности от трибунала Робеспьера. Финн обещал охранять нас и защищать.

На ее лице появилось торжественное выражение, когда она снова посмотрела на Тайрона.

— Я не думаю, что мы можем ждать — день или два. Если Финн верит, что мы с Антуаном в безопасности, и если он полагает, что, жертвуя собой, он защитит нас, тогда он сделает это.

Половина подбородка Тайрона была выбрита, и он криво усмехнулся, оттягивая кожу на шее.

— Почему вы думаете, что он надеется, будто вы в безопасности? Ведь вы оказались у меня в руках? Я думаю, с его точки зрения, я не из тех, кто может позаботиться о вас.

— По правде говоря, он велел мне доверять вам. Финн сказал, что вы хороший человек и я должна делать все, что вы скажете.

Бритва скользнула по коже, Тайрон выругался, а на шее выступила бусинка крови.

— Не похоже ли это на прощание, как вы думаете? — не унималась Рене. — Вы не думаете, что он может сделать какую-нибудь глупость, бросить вызов?