Хозяйка колодца - Татьяна Корсакова

Андрей Кирсанов сжимал ее в своих объятьях, с тревогой заглядывал в лицо. Глаза его потемнели, сделались цвета озерной воды. Верно, от злости, что она ослушалась.

– Я не думала, что так получится. – В его руках ей было спокойно, как в детстве, когда мама прижимала ее к груди и пела колыбельную на ночь. – Простите.

Земля снова ускользала из-под ног, но только причина тому была совсем другая.

– Наташа, – одной рукой Кирсанов продолжал прижимать ее к себе, а другой гладил по волосам, – Наташа, разве можно так?! Я чуть с ума не сошел!

Он называл ее Наташей, и от этого сердце сначала замирало, а потом начинало беспомощно трепыхаться.

– Я тоже. – Страх прошел, на его место пришла сладкая нега, чувство, которое она никогда не испытывала раньше. – Он очень глубокий.

– Да, он глубокий, как проход в ад. Мы наткнулись на карстовую полость там, внизу. Теперь придется все пересматривать, переделывать по новой, но ваш супруг рад, мне кажется.

– Я не понимаю. – Это стоило усилий, но Наталья все же отстранилась, отряхнула с платья землю. – Не понимаю, зачем ему нужно все это? Этот нелепый колодец. Такой глубокий…

– Граф опережает свое время. В некотором смысле он гениален. – Андрей улыбался мечтательно, как будто ему нравилось разговаривать о ее муже и об этой его глупой затее. Наталье стало обидно. – С технической точки зрения, этот колодец будет очень сложной и очень продуманной конструкцией. Я только не совсем понимаю, зачем нужны такие сложности, но проект весьма любопытный. Я не сталкивался с таким никогда раньше.

– Холодно, – Наталья передернула плечами.

– Это потому, что рядом озеро. Вы позволите? – Андрей набросил ей на плечи свой сюртук. – Я провожу вас до дома, и обещайте мне одну вещь, – он заглянул ей в глаза.

– Какую?

– Не гуляйте одна по саду. Сейчас это действительно опасно, кругом ямы, траншеи для труб. Очень глубокие траншеи, Наташа.

– Хорошо. – Она позволила себе легкомысленную улыбку. – Я не буду гулять по саду. Но мне любопытно, как все здесь будет устроено.

– Завтра я покажу вам чертежи и макеты, если вам будет угодно. Вы сможете увидеть, каким станет сад всего через несколько месяцев.

– Да, это весьма любопытно. Покажите мне свои чертежи! – Всего несколько месяцев… Так мало! Ей бы хотелось, чтобы стройка длилась несколько лет, чтобы Андрей не уезжал из поместья как можно дольше.

От этих мыслей ее сделалось вдруг жарко. Смущение сменилось злостью на саму себя и на этого… инженера.

– Скоро ужин. – Она повернулась к нему спиной. – Нам пора идти.

– Да. Ваш супруг, верно, волнуется.

– Не думаю. – Она на мгновение замерла. – Но нам все равно нужно спешить.

Той ночью Наталья так и не сомкнула глаз. Муж не пришел к ней, слава богу! Но и сон к ней тоже не пришел. Она то жарко молилась, чтобы Андрей Кирсанов оставался в поместье как можно дольше, то просила небеса, чтобы он уехал завтра же. А на рассвете ее сморила сладкая дрема, в которой все ее запретные желания обрели плоть.

Наталья проснулась с головной болью и чувством вины, а также с мрачной решимостью положить конец всему тому, что нарушило ее покой. За завтраком она была вежлива и холодна, без объяснений отмела предложение Кирсанова изучить проект, ушла с Малушей на озеро.

Только там ей становилось легко и спокойно. Озеро манило ее еще с раннего детства, завораживало неспешным бегом волн, убаюкивало журчанием воды. Наталья ступила в лодку, Малуша взялась за весла. Супруг не любил этих ее прогулок, грозился даже отобрать лодку, но что ей его угрозы, когда в душе настоящая буря?!

День прошел в борьбе с самой собой. Наталья старалась обрести утраченное спокойствие, с мужем была ласкова, с Андреем Кирсановым, наоборот, сдержанна и холодна. На вечернюю прогулку по саду она взяла с собой Малушу. Гигантскую яму в земле к тому времени уже успели обнести высоким деревянным забором. Наверное, по приказу инженера. Пусть так, ей неинтересно, что они там придумали!

Ее решимости хватило еще на две недели. Целых две недели Наталья боролась с тем, что побороть невозможно. Все рухнуло в одночасье. Граф уехал в Москву по каким-то неотложным делам. Наталья осталась в доме одна. Если не считать Кирсанова…

А за высоким забором кипела каждодневная стройка. Наталья видела, как в широкие ворота протискиваются телеги, груженные чем-то большим и тяжелым, как, словно муравьи, снуют туда-сюда рабочие. Она прислушивалась к разговорам, ловила обрывки фраз вместо того, чтобы просто спросить у Андрея Кирсанова о том, что же там творится.

Вечер выдался душным, не спасало даже озеро. Наталья стояла на садовой дорожке, раздумывая над тем, стоит ли ей пробраться за забор украдкой или просто подойти к охраннику и приказать отпереть ворота.

– Там уже почти все готово, – Кирсанов подкрался неожиданно, как хищник.

Наталья испуганно вскрикнула, но тут же разозлилась на свою слабость, нахмурилась.

– Не понимаю, о чем вы.

– Я о колодце. Он почти готов. И уже завтра, если все будет хорошо, мы выведем трубу в озеро. Хотите взглянуть?

– Нет. – Она собиралась уйти, но в последний момент передумала: – Да, я хочу посмотреть на этот ваш колодец!

– В таком случае прошу! – В саду Кирсанов вел себя так, будто это он, а не она был здесь всему хозяин. Наталья саркастически хмыкнула, проигнорировав предложенную руку, решительно направилась к воротам.

Колодец был огромен. Наверное, больше двух метров в диаметре, он возвышался над землей еще на метр. И его стены, выложенные из нездешнего черного камня, казались монументальными из-за своей немалой ширины. Наталья подошла к колодцу, не без опаски заглянула в его черные недра, невольно отшатнулась.