Восток, Запад и секс. История опасных связей - Ричард Бернстайн

Но почему же этот культурный отблеск не дает аналогичных результатов для западных женщин? Разве живущим в Сингапуре свободным западным женщинам из числа знакомых Эми не хотелось бы встречаться с азиатскими мужчинами? “Конечно, хотелось бы, но китайцы нас побаиваются, – ответила на это Эми. (В многонациональном Сингапуре китайцы составляют 90 % всего мужского населения.) – Обычно мы крупнее их. Как-то я говорила на эту тему с одним китайцем – агентом по недвижимости, который помогал мне найти жилье. Я спросила его: как это объяснить? И он сказал: “Мы вас немножко побаиваемся”. Тогда я спросила почему. И он ответил: “Вы, западные женщины, очень уж экспрессивны. Вы прямо, без обиняков, высказываете свое мнение, особенно американки”.

Иначе говоря, западные женщины, воспитанные в духе равенства, свободы слова и самовыражения, пугают своими манерами многих азиатских мужчин, которые привыкли к более тихим и скромным женщинам. Я знаю, что такая точка зрения близка к области возникновения культурных стереотипов, особенно к распространенному стереотипу, рисующему образы “более мужественной” американки и “более женственного”, более мягкого азиатского мужчины, а такие стереотипы, безусловно, искажают куда более сложную истинную картину, где есть место самым разным вариантам. Кроме того, большинство западных мужчин не бросают своих западных жен, когда они вдвоем переезжают в Азию, да и многие незамужние западные женщины превосходно устраивают свою личную жизнь в Азии.

Но Эми говорит, что знает многих западных женщин, у которых как раз не ладится личная жизнь, и объясняется это отчасти различиями между американцами и азиатами. Сама она энергична, непочтительна, чуточку развязна и грубовата. Она обладает чувством юмора и какой-то словоохотливой, порой приземленной прямотой. Она не чурается непристойностей, если ей хочется ввернуть словцо покрепче. Она говорит то, что думает, и не стесняется этого. “У меня есть проблема, не буду скрывать, – сказала она, – а многим китайцам такое не по зубам. Они ищут женщин более скромных, покладистых, поэтому то, что я с Запада, из Нью-Йорка, что мне пятьдесят два года, – это очки совсем не в мою пользу. И я не привыкла говорить мужчине “да” просто потому, что он ожидает услышать “да”.

Излишне проникаться к ней сочувствием. У нее хорошая работа в Сингапуре – должность заведующей учебным планом и управляющей в частной школе с преподаванием на английском языке, и ей нравится этот город. Срок ее контракта истекает в 2009 году, и она вовсе не уверена, что после этого вернется в США. Она немного напоминает тех пожилых западных мужчин, осевших в Азии, которым необходим яркий, насыщенный, богатый стимулами фон для жизни, и по сравнению с этой яркостью жизнь на родине кажется им пресной и скучной. Незадолго до моего разговора с Эми она провела выходные в Лаосе, съездила на автобусе в Луанг-Прабанг и Вьентьян. А еще она планировала более долгую, дня на четыре, поездку на Пенанг – остров вблизи западного побережья Малайзии, куда собиралась поехать вместе с индийцем, с которым недавно начала встречаться. Может быть, они остановятся в “Восточно-западном отеле” – старинной гостинице колониальной эпохи, сохранившей очарование ретро. Наверное, они исследуют зловещие пределы Змеиного храма, совершат прогулку под парусом по Андаманскому морю.

По поводу индийцев Эми сказала, что они, в отличие от более робких китайцев, проявляют куда больше интереса к западным женщинам. Человек, с которым Эми встречается сейчас, – не первый индиец, с которым у нее завязываются отношения. “Индийские мужчины привлекательны, – сказала она, – и они гораздо лучше понимают словесную игру, шутки”.

Эми не единственная женщина, для которой Азия оказалась серьезным испытанием в сфере межличностных отношений. В каком-то смысле ее случай отражает общую статистику или, говоря точнее, некую мнимую статистику, потому что неизвестно, проводил ли кто-нибудь исследования в этой области. Однако несистематические наблюдения явно указывают на то, что на каждые десять (приблизительно) пар, составленных из западного мужчины и азиатки, приходится в лучшем случае одна или две пары, составленные из западной женщины и мужчины-азиата.

Западные мужчины, едущие в Азию, уже являют собой некую “самоизбранную” группу. Далеко не все они оказываются там потому, что хотят иметь подруг-азиаток и не желают ограничивать себя обязательствами перед кем-либо еще, однако многими, конечно же, движут именно такие мотивы.

“Я изредка заходила на один веб-сайт, где знакомятся сингапурцы и выходцы с Запада, – рассказывала Эми. – Я познакомилась с несколькими западными мужчинами, но это ни разу ни к чему не привело, и они никогда даже не объясняли почему, хотя на веб-сайтах западные мужчины часто говорят, что ищут именно азиаток. Вот кто им интересен”.

Напротив, западные женщины-специалисты, которые приезжают работать в Азию, редко движимы какой-то особой тягой к азиатским мужчинам, которые, впрочем, так или иначе – и по причинам, которые приводила Эми, – часто не считаются идеальными партнерами. Поэтому если симпатичные девушки независимо от цвета кожи и вероисповедания обычно везде пользуются успехом, то, сделавшись немного старше, западные женщины в Азии сталкиваются с трудностями при попытках найти партнеров для романтических и сексуальных отношений. “На вид мне можно дать сорок два, – говорила Эми. – И кожа у меня хорошая. Роскошной женщиной меня не назовешь, но выгляжу я неплохо. На днях я познакомилась в суши-баре с одним западным мужчиной: такой толстяк, на вид ему уже за семьдесят. Я поняла, что он не прочь со мной переспать, но с ним бы я ни за что: слишком стар для меня. Возраст да еще такое брюхо в придачу – вот что меня сразу оттолкнуло”.

Разумеется, для женщин в Сингапуре и в других городах Азии не существует заведений, аналогичных тем, которые существуют для мужчин, – заведений, где можно было бы скрасить часы одиночества. Эми не может пойти в бар и подыскать себе мужчину вдвое моложе ее для coup (“секса на одну ночь”, как назвал бы это Флобер) в гостинице с почасовой оплатой или поселить его у себя на несколько недель или месяцев, а потом, когда ей вздумается заменить его на нового молодого человека, расстаться с ним, подарив в утешение мотоцикл. А если бы даже у нее имелась подобная возможность, едва ли она доставила бы ей радость. Она стремится не к этому. Она хочет наслаждаться сингапурской жизнью во всей ее полноте, а еще мечтает достичь мудрости в примирении с самой собой. “Вот что я вам скажу: чем старше становлюсь, тем больше теряю терпение. Я уже не могу выслушивать всякую чушь, – сказала Эми. – Я знаю, что у меня язык без костей. Люди говорят, что я слишком язвительна, что я слишком сильная личность, а я говорю: “Извините, но уж какая есть”.

Глава 12

С мыслями о Нане, или Нои, или Ам

Это было в пятницу, в июле 2007 года. Я сидел вместе с Питом, бывшим пилотом “Эйр-Америки”, в баре “Мадрид” – бангкокском питейном заведении, со времен вьетнамской войны пользовавшемся успехом у иностранцев. После войны Пит вернулся в США, а потом несколько лет работал летчиком в Судане. В то время он был женат на тайке, но потом они развелись, прежде всего из-за того, что ей очень не нравилось жить в Судане. Уволившись, он вернулся в Бангкок и женился на младшей сестре своей первой жены. Именно в ходе этого долгого интервью в баре “Мадрид” Пит сообщил мне о бытовавшем во Вьентьяне обычае дарить девушкам мотоцикл при расставании. Мы долго разговаривали, сидя на полукруглой скамейке за небольшим столиком, и пили минеральную воду (чего-нибудь покрепче нам не хотелось – вечер еще не наступил). А потом, когда наша беседа уже подходила к концу, произошла одна сценка, наглядно демонстрировавшая всегдашнее стойкое, неодолимое влечение западных мужчин к Азии и азиаткам.

Вдруг появилась и села рядом с Питом необычайно хорошенькая девушка, одетая в простую блузку и джинсы. У нее были красивые черты лица и гладкая кожа, а волосы изящно ниспадали на плечо. Они с Питом поздоровались как старые друзья. “У нее только что родились близнецы, – сообщил мне Пит, когда молодая красавица ненадолго отлучилась. – Ей двадцать два года”. “А кто отец близнецов?” – спросил я, недоумевая: неужели сам Пит? “Ее бойфренд, таец”, – ответил Пит, прояснив ситуацию и одновременно усложнив загадку. Если у нее есть бойфренд-таец, если она мать новорожденных близнецов, то что она делает здесь, в баре “Мадрид”, и почему склоняет голову на плечо Пита? Ответ, разумеется, прост: ей нужны деньги, и зарабатывает она их в баре “Мадрид”, а ее бойфренд, с которым она не связана брачными отношениями, не возражает. Пит тоже не возражает. “Тогда еще один вопрос, – сказал я. Неожиданное появление его, по-видимому, любовницы – миа-нои, или “маленькой жены”, как обычно называют любовниц в Таиланде, – вызвало у меня желание узнать кое-какие подробности, раньше казавшиеся несущественными. – В каком году вы родились?” “В 1934-м, – ответил Пит и, поняв, куда я клоню, уточнил: – Мне семьдесят три года”.