Северный полюс. Южный полюс - Руаль Амундсен

Взять, например, полк. Полк не может за ряд форсированных маршей проходить в среднем за день столько, сколько проходит отборная рота. Рота не может проходить столько, сколько проходит отборное отделение. А отделение не может проходить столько, сколько проходит лучший ходок в полку.

Итак, учитывая, что мой отряд сократился до пяти отменных погонщиков, что каждый человек, собака и сани находились под моим личным наблюдением, что я сам шел во главе отряда, что все сознавали важность момента, требующего последнего максимального напряжения сил, – совершенно естественно, что мы увеличили скорость передвижения.

Когда Бартлетт покидал нас, мы практически заново отстроили сани и взяли себе лучших собак. К тому же мы понимали, что надо достигнуть цели и как можно скорее вернуться на материк. Погода нам благоприятствовала. В среднем дневной переход за все путешествие от суши до полюса превышал 15 миль. Мы неоднократно совершали переходы и по 20 миль. А после того как повернул обратно последний вспомогательный отряд, среднее наших пяти переходов составляло примерно 26 миль.

Глава тридцать вторая

Мы достигаем полюса

Наш последний марш на север закончился 6 апреля в 10 часов утра. Я сделал запланированные пять переходов от того места, где Бартлетт повернул обратно, и согласно счислению мы находились теперь в непосредственной близости к цели, к которой стремились. После обычных приготовлений к разбивке лагеря, примерно в полдень по местному времени, я произвел первое на нашей полярной стоянке определение высоты солнца по меридиану мыса Колумбия и вычислил широту. Наше местоположение было 89°57 северной широты.

Итак, закончился последний долгий переход нашего путешествия на север. Мы фактически были уже в виду полюса, но я слишком устал, чтобы сделать остающиеся несколько шагов. Усталость, копившаяся дни и ночи форсированных маршей, недосыпание, постоянная опасность и тревога – все это разом навалилось на меня. Я был слишком измотан и даже не мог осознать до конца, что цель моей жизни достигнута. Как только иглу были построены, мы пообедали, дали собакам двойной рацион, и я лег спать – сон был мне абсолютно необходим. Хенсон и эскимосы разгрузили сани и подготовили их к ремонту. Однако, несмотря на усталость, долго спать я не мог и проснулся через несколько часов. Проснувшись, я первым делом записал в дневнике: «Наконец-то полюс. Приз трех столетий. Мечта и цель 20 лет моей жизни. Наконец-то мой! Никак не могу в это поверить. Все кажется таким простым и банальным».

Привал на последнем маршруте

Я полностью подготовился к тому, чтобы произвести астрономическое наблюдение[36] в 6 часов вечера по меридиану мыса Колумбия, если небо будет чисто, но, к сожалению, небо в этот час было затянуто облаками. Однако все указывало на то, что вскоре должно проясниться, и тогда я с двумя эскимосами уложил на сани ящик с инструментом, банку пеммикана и две шкуры, взял двойную упряжку собак, и мы прошли на север еще миль десять. Небо тем временем очистилось, и в конце перехода я смог произвести ряд удовлетворительных астрономических наблюдений в полночь по меридиану мыса Колумбия. Наблюдения показали, что мы находимся за полюсом.

Все было странно в наших тогдашних обстоятельствах – странно до невозможности осмыслить их до конца, однако самым необычным для меня было то, что за несколько часов я перешел из Западного полушария в Восточное и удостоверился, что действительно нахожусь на вершине мира. Трудно было осознать, что первые мили нашего короткого перехода мы шли на север, а последние – на юг, хотя мы все время держались одного и того же направления. Трудно найти лучшую иллюстрацию к тому, что все на свете относительно. Заметьте себе и другое необычное обстоятельство: чтобы вернуться в лагерь, мы должны были идти несколько миль на север, а затем прямо на юг, держась при этом одного и того же курса.

Когда мы возвращались обратно по следу, который никто не видел и никто не увидит вновь, мною владели размышления, можно сказать, единственные в своем роде. Для нас не существовало ни востока, ни запада, ни севера; оставалось только одно направление – южное. Каждое дуновение ветра, с какой бы точки горизонта оно ни приходило, было южным ветром. День и ночь здесь соответствовали году, а 100 дней и ночей – веку. Если бы мы оставались здесь в течение 6 месяцев полярной ночи, мы бы видели все звезды Северного полушария кружащими по небосклону на одном и том же расстоянии от горизонта с Полярной звездой фактически в зените.

В течение всего времени нашего обратного пути к лагерю солнце продолжало кружить по своему извечному кругу. В 6 часов утра 7 апреля, снова прибыв в Кэмп-Джесеп, я еще раз произвел ряд наблюдений. Они показали, что мы находимся в 4 или 5 милях от полюса в сторону Берингова пролива. Поэтому на легко груженных санях с двойной упряжкой я покрыл по направлению к солнцу расстояние в 8 миль и, вновь вернувшись в лагерь, в полдень 7 апреля провел ряд окончательных и вполне удовлетворительных астрономических наблюдений по меридиану мыса Колумбия.[37] Их результаты в основном совпадали с результатами наблюдений, которые я произвел на этом же месте 24 часа назад.

К этому времени я произвел всего тринадцать ординарных, или шесть с половиной двойных, наблюдений солнца на двух разных станциях в трех разных направлениях в разное время. Температура во время этих наблюдений держалась между 11 и 30° ниже нуля по Фаренгейту, погода стояла ясная и безветренная (за исключением наблюдения, сделанного 6 апреля).

Я допускал погрешность в своих наблюдениях приблизительно в 10 миль, поэтому, пересекая лед в различных направлениях, я в какой-то момент должен был пройти ту точку[38] или очень близко от нее, где север, юг, восток и запад сливаются воедино.

Отряд, достигший Северного полюса, приветствует американский флаг.

7 апреля 1909 г.

Слева направо: Укеа, Ута, Хенсон, Эгингва, Сиглу

Разумеется, наше прибытие к столь труднодоступному месту назначения не обошлось без некоторых довольно-таки простых церемоний, которых мы заранее не продумывали. Мы водрузили на верхушке мира пять флагов. Первым был шелковый американский флаг, который сшила мне жена 15 лет назад. Флаг этот побольше любого другого попутешествовал в высоких широтах. Я брал его с собой, обвернув вокруг тела, во все свои полярные экспедиции и оставлял кусочек во всех самых северных пунктах, которых достигал. Это были, последовательно, мыс Моррис-Джесеп, самая северная оконечность суши исследованного мира; мыс Томас-Хаббард, самая северная из известных оконечностей Земли Джесепа, к западу от Земли Гранта; мыс Колумбия, самая северная оконечность североамериканских земель; и крайний северный пункт, до которого я дошел в 1906 год, – 87°6 северной широты, – во льдах Полярного моря [Северного Ледовитого океана]. К тому времени, как флаг попал на полюс, он уже несколько истрепался и полинял.