Жанры в арсенале современной журналистики - Александр Тертычный

Перед отправлением поезда Катя решила зайти в храм, в котором он служил, и поставить свечу за начало своей новой жизни. Теперь, надеялась девушка, все ее несчастья останутся позади. И все будет хорошо. Зажженная от стоящих около иконы свечей ее свеча ярко загорелась и…неожиданно погасла.

Если взглянуть на языковую сторону данного произведения, то обнаруживается, что автор — достаточно неважный стилист. Об этом свидетельствует хотя бы следующее. Он пишет: «Священник на своей старенькой „пятерке“ затормозил рядом с джипом» (выделено мной. — А.Т.). Это стилистически неграмотное предложение. Правильно было бы так: «Священник притормозил свою старенькую „пятерку“ рядом с джипом». Еще одно стилистически неверное предложение: «На все вопросы Катя что-то невнятно говорила о больной бабушке, приславшей любимой внучке телеграмму» (выделено мной. — А.Т.). Автор, очевидно, не знает, что на вопросы «отвечают», а не «говорят». Есть в тексте и смысловые небрежности. Так, например, автор пишет: «Перед отправлением поезда Катя решила зайти в храм, в котором он служил, и поставить свечу за начало своей новой жизни» (выделено мной. — А.Т.) Но если речь идет об отправлении поезда, то это означает, что героиня произведения, очевидно, была уже на вокзале и поезд был готов вот-вот отправиться в путь. Чтобы «зайти в храм» в такой ситуации, надо, как минимум, чтобы он находился на перроне. Поэтому было бы правильно написать, скажем, так: «Перед отъездом Катя решила зайти в храм…» и т. д. Подобного рода погрешности часто встречаются в журналистских публикациях. Но в художественных текстах они просто недопустимы.

Легенда

Это один из древнейших жанров, прежде всего — устного народного творчества. Представить его без легенд, былин, преданий вряд ли возможно. Легенды становятся основой многих литературно-художественных произведений. Легенды также — реально существующий на страницах прессы художественно-публицистический жанр. В чем же сущность этого жанра? Как правило, главное, что фиксируется при оценке этого жанра — это его содержательная сторона. При этом содержание легенды обычно ассоциируется с вымыслом. И действительно, представить легенду, над которой бы не поработала фантазия ее создателей, вряд ли возможно. Ведь хорошо известно, что в том случае, когда люди не могут что-то объяснить реальными причинами, они всегда начинают их «вымысливать», т. е. придумывать. Вместе с тем надо иметь в виду, что одного только вымысла для создания устойчивой легенды мало.

Хорошая легенда достаточно часто содержит в своей основе какой-то вполне реальный исторический факт. Таковы легенды о выдающихся полководцах, всевозможных героях, чудотворцах и пр. Часто легенда «привязывается» не только к определенной личности (личностям), но и к конкретному месту, местности, событию, явлению.

Почти всегда главный (реальный или «домышленный») факт, на который опирается легенда, представляет собой некую не разгаданную тайну. В центре ее часто стоит герой (или герои), попавший в трагическую ситуацию и, как правило, погибший в результате сложившихся обстоятельств, но чем-то постоянно напоминающий о себе живым людям.

Такая легенда очень близка к сказке.

(Комсомольская правда. 3 октября. 1997)

Среди покорителей вершин ходят легенды об этих персонажах, спасающих тех, кто попал в беду.

Далее следует такое содержание:

— Здравствуй, дружок! Послушай сказочку про Черного альпиниста и Белую деву, только не слишком пугайся.

Далеко-далеко, там, где горы подпирают небо, много лет назад появились альпинисты.

Если находили эти чудаки недоступную вершину, то заходились от восторга. Не спрашивай, почему. Это загадка. Гибли они десятками. Находили и хоронили их редко, и погибшие альпинисты навсегда оставались в царстве скал. А там, где есть не похороненные покойники, жди, дружок, чертовщины. И вот однажды на Кавказе, в Домбайском ущелье, рядом с горой остановились на ночлег четыре человека. Улеглись. И вдруг слышат: хруп-хруп! Идет к их палатке кто-то большой. Испугались альпинисты.

Наконец кто-то выглянул и увидел: прямо на него шагает черный-пречерный человек! Отшатнулся альпинист, а черная фигура наклонилась к палатке и замогильным голосом произнесла: «Быстро уходите отсюда!» И исчезла. Наша четверка бросилась врассыпную. И тут раздался страшный шум, и на то место, где стояла палатка, обрушилась ледяная гора, а чудом уцелевшие альпинисты как-то вечером у костра рассказали свою историю. Так и пошла гулять байка про Черного альпиниста.

Откуда он взялся? Говорят, как-то в горы пошли два друга. Один упал в трещину, а другой пошел его искать. Так и ищет по сей день.

Кстати, знаешь, почему все альпинисты спят головами к выходу из палатки? Чтобы в случае чего быстро выскочить? Ну уж нет! Просто все знают, что Черный альпинист ночами ищет среди спящих своего друга. Правда, иные скептики утверждают, что ищет он не друга, а врага. Якобы его, провалившегося в трещину, бросил вероломный напарник. И теперь Черный альпинист хочет отомстить. Но когда плохо другим, он спешит на выручку. Не один обессиливший альпинист видел его силуэт, который звал за собой туда, где ждала спасительная пещера или легкий спуск…

А вот в Белой деве нет ничего страшного. Правда, сколько их, дев, я не скажу. Есть на Кавказе, есть алайская Белая дева…

А историю вот какую рассказывают. Жили себе парень с девушкой. И любили друг друга. Однажды пошли они в горы, и на вершине юноша сделал возлюбленной предложение. Но на спуске внезапно пошел густой снег, а потом вдруг, как по волшебству, прекратился. И девушка увидела, что осталась на снежном склоне одна. Бедняжка выплакала все слезы, от яркого света потеряла зрение. И с тех пор по ночам она ходит и ищет своего друга. Так что, если альпинист чувствует ночью, что кто-то провел по его лицу рукой, знает — пришла Белая дева. Еще говорят, что ее приход означает, что скоро пойдет снег.

Такие дела. Ну как, страшно? Молодец. Если и явится Черный альпинист, то не за тобой. А уж Белая дева — тем более.

Сказочник дядя Андрей Павлов

Какую функцию выполняет легенда в прессе? Во-первых, она служит развлечению читателей. Во-вторых, такого рода публикации помогают аудитории проникнуть в тот мир идеальных исканий, романтики, поэзии, которые сопровождают даже самые «грубые» виды человеческой деятельности, дополняют «прозу жизни», помогают постичь «тонкую материю» всевозможных преданий, связывающую разные поколения. Поэтому легенду, в известной мере, можно считать источником познания. Легенда может также послужить кому-то предостережением, кого-то может вдохновить на смелые поступки и т. п., т. е. она в силу содержащихся в ней примеров, назиданий (как и многие иные тексты) способна быть более-менее эффективным средством регулирования практической деятельности человека, его поведения. Опубликованная легенда может быть использована читателем в целях общения и обсуждения ее с другими людьми.

Эпиграф

Представление о том, что такое эпиграф, чаще всего складывается при чтении небольших (обычно в несколько строк) текстов, которыми открываются некоторые художественные, научные произведения. Эпиграфы бывают прозаические и стихотворные. Содержание их представляет собой какую-либо общезначимую мысль, вечную истину, требование закона и т. д., краткое изложение которых и становится эпиграфом. Если взглянуть на эпиграф с точки зрения логики замысла, скажем, автора той же книги, то он (замысел) выступает как бы главным тезисом, который раскрывается, детализируется, аргументируется, наполняется конкретным жизненным материалом в ходе развития художественного повествования.

Эпиграф как особый жанр присутствует и на страницах периодической печати. Здесь он выполняет примерно ту же роль, что и в литературно-художественном или научном творчестве. Его можно считать родственным комментарию (в аналитической журналистике) или оценочному суждению (в информационной журналистике) жанром (их «клоном»). Отличие эпиграфа от комментария заключается в том, что в нем (в эпиграфе) обычно отсутствуют документальные факты. От элементарного оценочного суждения, которое может представать в виде информационной заметки, фиксирующей оценку какого-то конкретного явления и не претендующей на общезначимость, эпиграф отличается именно нацеленностью на обобщение.

Как раз такое, часто — краткое, афористичное художественное обобщение, предваряющее некие более весомые публикации, например, на газетной полосе, и выступает в качестве эпиграфа. В том же номере газеты он задает определенный тон, нацеливает на особое отношение к другим публикациям, формирует установку восприятия последующего материала (или даже номера в целом).