Найду тебя во тьме (СИ) - Грант Игорь "IGrant"

  - Ничего! Поживёшь с недельку в реабилитационке, может, даже поумнеешь!

  - Саша, не надо! - со всхипом крикнул пацан. - Я больше не буду! Саша, не надо!

  - Вы что себе позволяете, молодые люди? - раздражённо сказала какая-то женщина, выглянув из кабинета психолога. Увидев Степана, уставившегося на происходящее, она требовательно спросила:

  - Вы принесли бумаги от Ирины Валерьевны?

  - Что? - очнулся Стёпа, вручил ей файл с документами и снова уставился на странную парочку. Старший заметил его интерес и обратился к младшему:

  - Заканчивай цирк, клоун. Уже зрители появились.

  - А я что, - тут же успокоился тот, бодро поднялся на ноги, отряхнул красные штаны, одёрнул салатового цвета куртку и поправил русую лохматость на голове. - Нормально же получилось. Са-а-аш, ну, прости... Я действительно больше не буду. Не оставляй меня здесь.

  Стёпа между тем рассмотрел обоих подробнее. Определённо это были братья, и очень похожие к тому же. Оба белобрысые, курносые, с хитрыми серо-зелёными глазами. Вот только попугаистый младший обладал бешеным пирсингом в ушах, носу, бровях, а может и ещё где. Старший, Александр, судя по всему, покосился на Степана и проворчал:

  - Ну, вот что, Никитос, двигаем отсюда.

  Братья чуть ли не бегом выскочили из конторы. Когда Стёпа вышел следом, их уже и след простыл. Так они встретились в первый раз...

  Уже позже Стёпа узнал, что братья Логаревы жили одни, их родители давно срисовались с горизонта, оставив младшего сына на старшего, а в квартире у них чуть ли не настоящий притон. Так говорили бабки во дворе дома, где жили парни. Морзе заносило туда к одной из клиенток ОСОНД, вредной старушке из рядов строителей города, способной сжевать мозг в считанные минуты всевозможными претензиями и требованиями в духе "вы обязаны бесплатно". И ведь не объяснишь такой вот ветеранше, что зарплата у соцработника в два раза меньше, чем у неё пенсия. А вот поди ж ты, все ей вокруг обязаны. Хорошо, хоть родители у Степана оказались всё-таки адекватные, и периодически подкидывали финансовую помощь, иначе Стёпа просто не выжил бы долго на заварной лапше и сосисках с майонезом.

  Потом была вторая встреча, третья, в итоге они познакомились. Выяснилось, что Сашка учился на "собаку не резанную", как он сам говорил. Парень жаждал стать юристом по гражданскому праву. По его словам, его уже ждали в какой-то адвокатской конторе по знакомству. Никита учился в 10 классе, переваливаясь с троек на четвёрки. И шлындал по ночам в компании таких же неформалов, как и он сам. Из-за чего иногда и оказывался в Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав. Туда же вызывали старшего брата. На памяти Степана тот раз был единственным. Никита как-то раз грустно поделился, что тогда он получил последнее китайское предупреждение - ещё раз, и в детдом.

  Общение с братьями внесло хоть какое-то разнообразие в тусклую жизнь студента, за что он был им очень благодарен. И старался держаться от них на дистанции, несмотря на попытки Логаревых втянуть его в "бодрую здоровую жизнь". Степан вздрогнул и отлип от окна, когда его мысли вернулись в лето. В груди снова глухо защемило. Конечно, горечь и терзающая обида давно остыли, но даже спустя шесть месяцев он не мог не думать о Свате, об их последнем разговоре, о той ночи, обо всём... И его тянуло с бешеной силой, иногда нарастающей до боли в груди, тянуло вновь увидеть проклятого фотографа, пусть даже издалека. Но Стёпа не позволял себе этой слабости. Знал, что это добром не кончится. Ведь Бехтерев так ни разу и не позвонил, не сказал ни слова. Два летних месяца Морзе горел от нервного истощения, прокручивая в душе события практики. С бешеной надеждой ждал, что Сват позвонит, попросит прощения за те грязные слова. Из какого-то дурного принципа не узнавал ни у Зиганшиной, ни в деканате заново номер телефона Бехтерева. Но с каждым днём надежда таяла, превращаясь в стылый кусок льда на сердце. И в какой-то момент Степан решил, что уже и не стоит этого делать, не стоит выпрашивать номер телефона, не стоит ходить к Свату домой, околачиваться во дворе, на что-то рассчитывать... Раз не звонит, значит - всё решил окончательно и бесповоротно. И Степан ему действительно не нужен ни в каком виде.