Тень Радуги - Антонина Клименкова

Иризар сотворил с нею нечто непотребное! Надругался, превратив в черте что! И при этом подсунул идеально подходящему на роль соблазнителя принцу! Красавчику, не пропускающему ни единого подола! Вот к чему были все те проникновенные речи демона о любви! Он просто надсмеялся над нею! Он не желает просто забрать ее жизнь — сперва он хочет заставить ее расстаться с честью и добрым именем?! И для этого он устроил весь этот балаган с превращениями?! Так пусть же он не празднует победу раньше времени! Она ему не доставит удовольствия увидеть себя обесчещенной! Не позволит появиться поводу для мерзких шуточек!..

От щедро сдобренного специями гуся во рту разгорелся пожар. Гортензия схватила свой кубок, уже кем-то незаметно наполненный — и осушила одним глотком. Однако вино оказалось очень крепким и сразу ударило в ноги. Она ощутила, как разгорелись щеки, стало даже жарко. Наплевав на приличия, Гортензия откинула назад прикрывавшие грудь кудри, и, прищурившись, чтобы сосредоточить расплывающийся взгляд, критически изучила угощения. Жаренные на вертелах бараны, поросята, гуси, куры, фазаны, лебеди, дичь и разные куропатки... Если чем-нибудь сейчас же не набьет желудок, непременно опьянеет с непривычки... Оленина под грибным соусом, разложенная на добрых ломтях хлеба. Зайчатина, целиком закопченный кабан. Всё это наверняка одинаково переперчено и пересолено! А она очень сомневалась, что, омолодив ее внешне, демон позаботился и о ее чувствительном немолодом желудке... Между тем паж вновь наполнил ее кубок — и за столами шумно объявили общий тост за здоровье соправителей. Пришлось выпить до дна — и настроение ведьмы невольно начало улучшаться, хотя это уже само по себе настораживало...

Спасение пришло неожиданно — княжна Беатрикс в знак особой благосклонности распорядилась прислать гостье блюдо с запеченными в хрустящем тесте грушами, начиненными миндалем и медом. Гортензия приняла дар с благодарностью и, поймав взгляд хозяйки, подняла кубок и вежливо склонила голову, как того требовал этикет. Хотя десерт оказался невероятно переслащен, но по крайней мере теперь она не захмелеет.

Неожиданно Гортензия почувствовала, как кто-то царапает коготками ее ногу под столом. Приподняв край скатерти, с удивлением увидела у своих туфель собачку княжны. В зубах она держала свернутую в трубочку записку. В голову ведьмы закрались подозрения, но послание всё же пришлось взять.

Освободившимся ртом собачка коротко, но требовательно тявкнула: "Дай!" Пришлось вознаградить вестницу сочным кусочком. Довольная собачонка схватила угощение и засеменила прочь вдоль стола, скрывшись за лесом ног. Будто не она несколько минут назад, сидя на руках хозяйки, уплела полпоросенка.

Развернув записку, Гортензия нашла всего две небрежно начертанные строчки: "Сегодня ночью! Жди! Твой безумно влюбленный князь."

— Вот еще! — презрительно фыркнула Гортензия. Скомкала надушенную бумажку и выбросила через плечо.

Так получилось, но выброшенная записка, взлетев в воздух, плавно опустилась на колени к одной из фрейлин. Ознакомившись с неожиданным посланием, дама коротко взвизгнула и забормотала в смущении: "Неужели свершится?! Небеса, за что такое счастье!.."

Гортензия покосилась на фрейлину, как на буйную сумасшедшую.

Итак, следовало признать, за всю жизнь на более странном ужине ведьме бывать не приходилось. Ее хотели подпоить — некто приказал пажу подливать в ее кубок неразбавленное вино. Ее хотели одурманить — в сладких грушах, судя по специфическому привкусу от разыгравшейся изжоги, содержался полный состав откровенного приворотного средства: вымоченный корень хрена, ботва моркови, петрушка, шафран. (Впрочем, приворота опасаться не было нужды — этот некогда популярный рецепт давным-давно вышел из обихода в королевской столице, за годы практики полностью подтвердив свою бесполезность. При княжеском дворе, видимо, еще наивно верили в его чудодейственную силу.) И вот теперь еще ей прислали любовную записку! Какая нелепость! Неужели противный демон всерьез надеется, что она не устоит перед этим балаганом и кинется в горнило страсти без оглядки? Что за чушь!..

Между тем шумных циркачей и жонглеров, развлекавших пирующих господ, сменили придворные музыканты. Юноша-менестрель с завитыми кудрями ударил по струнам лютни и запел — ничуть не смущаясь тем, что лирика не соответствовала его полу:

Ведь я не знала,что страсть это яд.Я лишь мечталавернуться назад,Чтобы вновь вдохнуть белых ирисов запах!..

Четвертинка груши застряла у Гортензии в горле. Мало зелья, вина и записки — теперь ее хотят очаровать серенадами и смутить до икоты?! Менестрель явно обращался к ней, к ней одной! Он глазел на нее, подмигивал, всячески намекая, что эту песню заказали исполнить лично для нее!

Мы повстречалисьпо воле НебесМы замолчали —и мир вдруг исчез!Остался лишь белых ирисов запах!..

Воровато оглядевшись, Гортензия поняла, что взгляды всех присутствующих направлены исключительно на нее. Не переставая жевать и отхлебывать из кубков, рыцари и дамы оценивающе ее разглядывали — точно так же, как до того акробатов... Хотя нет. В глазах мужчин явно разгорался определенный интерес к таинственной гостье, а во взорах дам отчетливо читалась зависть, граничащая с ненавистью! Князь Вильгельм — тот вообще не скрываясь не сводил с нее глаз, положил локоть на стол и мечтательно подпер щеку ладонью, позабыв об ужине.

Рука игралапрядью волос,Уста шепталинелепый вопрос...Вокруг витал белых ирисов запах...

Гортензии было не по себе от такого внимания. Ей вовсе не нравилось быть диковинкой на этом пиру! Но пожалуй единственно, что она сейчас могла, так это напустить на себя высокомерный и холодный вид. Хотя с удовольствием бы провалилась сквозь землю. В мыслях бились изощренные, но бесполезные проклятия глумливому демону, по вине которого она должна терпеть эти мучения.

Глаза искалиответа в глазах!Печать печалина бледных губах...Мне не забыть белых ирисов запах!

Горделивая мина и опущенные ресницы выгодно подчеркнули ее новоприобретенную красу — и теперь все присутствующие оказались покорены и восхищены. (Даже та дама, которую ведьма случайно осчастливила запиской, прекратила наконец пожирать глазами князя. Взглянув искоса на надменную "фею", барышня сдалась без боя — плюнула и обратила свои чары соблазнительницы на чавкающего соседа.)