Стукач - Олег Вихлянцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не сунутся, – ответил Багаев и чуть надул щеки для важности: – Авторитет, он либо есть, либо его нет!
Серегин еле заметно усмехнулся. У него было свое понимание произнесенного Багаевым слова «авторитет».
– Ситуация такова, – продолжил генерал. – Пока мои люди будут сдерживать таджиков, вы должны побыстрее избавиться от товара. Надеюсь, покупатели у вас наготове?
Бизон кивнул.
– И еще. Иннокентия Всеволодовича лучше не использовать пока в делах. Пусть затаится временно. Мало ли что может произойти при всех возникших проблемах. Я это к тому говорю, что нас с вами в Таджикистане никто не видел и не знает. А он засвеченный. Если все же выйдут на его след, то и до вас доберутся. Береженого Бог бережет. А долю его со сделки вы ему, надеюсь, заплатите… Думаю, Иннокентий Всеволодович не будет против таких условий, – произнес Иван Иванович.
В это время дверь в комнату отворилась и вошел тот, о ком только что говорили. Но компаньоны не успели обмолвиться ни единым словом, потому как следом вошел один из помощников Бизона.
– Игорь Иванович, извините, звонок из Финляндии. – Он держал в руке трубку радиотелефона.
Бизон принял у него аппарат и вышел в соседнюю, комнату. В его отсутствие Монахов хотел что-то сказать Багаеву, но тот приложил к губам указательный палец. Иван Иванович сейчас весь превратился в слух. А из смежной комнаты доносились обрывки, фраз.
«…у меня возникли кое-какие проблемы… чем скорее, тем лучше… национальное достояние… …историческую ценность… полтора миллиона долларов… окончательно… только в моем доме…»
Игорь Иванович не опасался обсуждать столь «тонкие» вопросы по телефону. Уже год, как его аппарат был оснащен скрэмблером – прибором, шифрующим принимаемую и исходящую речевую информацию. Другими словами, хитроумная электронная штуковина «разрубала» слова и фразы на куски по всей линии связи, превращая их в бессмысленные клокочущие звуки. И тот, кто звонил, так же застраховался от прослушивания. Взаимоконтактирующие аппараты расшифровывали, «связывали» в разумное смысл произносимого лишь в конечной точке, у самого уха слушающего.
А меж тем Игорь Иванович Серегин, говорящий по телефону, допустил одну неосторожность.
– Привезете деньги – получите камень! – решительно сказал он собеседнику.
Багаева передернуло. Он мог дать голову на отсечение, что Бизон договаривался о проведении операции купли-продажи бесценного камня, за которым вот уже столько лет велась безуспешная охота и который наверняка хранится здесь, в его тарховском доме…
Вернувшись к Багаеву и Монаху, Игорь Иванович как ни в чем не бывало заговорил на прежнюю тему. Собственно, тактика дальнейших действий уже была определена. Генерал настаивал на том, чтобы Иннокентий Всеволодович временно скрылся. Бизон его поддержал. Решено было, что Монахов сегодня же переедет жить на одну из конспиративных квартир в Питере. Так сказали Серегину. На самом же деле Иннокентий Всеволодович под прикрытием оперативников вылетел в Москву и поселился в квартире генерала.
Москва. МВД РФ
– Разрешите, товарищ генерал? – В приоткрывшуюся дверь кабинета просунулась голова офицера шифровального отдела.
– Давай! – призывно махнул ему. – Что там? – взглянул мельком на принесенные бумаги. – Радистка Кэт «засыпалась» в роддоме? Ха-ха-ха! – Собственная шутка ему очень понравилась. Но уже через секунду стало не до шуток.
– Перехват телефонного разговора. Питер-Хельсинки. Вещали через скрэмблер. Но мы дешифровали! – Последнюю фразу произнес не без гордости.
– А ну давай-давай-давай! – заторопился Багаев, выхватывая бумагу с компьютерной распечаткой. Это был тот самый телефонный разговор, обрывки которого Иван Иванович нечаянно подслушал в доме Серегина.
– Вот тут распишитесь, пожалуйста. – Офицер подал ему журнал приема-сдачи секретных документов.
– Давай… – Машинально, почти не глядя, Багаев черкнул в нужной графе свою подпись.
– Разрешите идти?
– Давай-давай! – позволил генерал также «на автомате». И, углубившись в изучение текста, продолжал повторять как завороженный: – Давай… давай…
Информация, которую Иван Иванович держал сейчас в руках, цены не имела. В том смысле, что была бесценна по оперативной и государственной значимости. Точнее говоря, приняв ее к сведению, полковник был обязан доложить суть расшифровки своему непосредственному руководству в лице начальника управления генерал-лейтенанта Компакова. А тот – поставить в известность надзирающего прокурора и одновременно передать материал в соответствующую службу органов госбезопасности.
Протянув руку к рабочему столу, он взял полученную только что расшифровку и принялся внимательно ее перечитывать. На листке бумаги был точно изложен разговор Бизона с неизвестным лицом, позвонившим ему из Финляндии.
«Здравствуйте. Надеюсь, вы узнали меня?»
«Узнал. Добрый день, господин Петерт».
«Включите защиту, нам надо поговорить».
«Говорите спокойно. Скрэмблер на автоматическом режиме».
«Господин Серегин, я хорошо подумал над предложением, которое вы сделали мне во время нашей прошлой встречи. Не изменились ли ваши намерения продать камень?»
«Намерения в целом не изменились. Но придется ускорить процесс. У меня в Питере возникли кое-какие проблемы».
«С чем они связаны? Это каким-то образом касается нашего с вами дела?»
«Нет, что вы! Наш бизнес непотопляем! Но обстоятельства сложились таким образом, что чем скорее мы проведем сделку, тем лучше».
«Простите, но я вас не понимаю. Вы сами вышли на меня, заинтересовали своим предложениеми назвали сроки. Теперь торопите. Чего вы опасаетесь?»
«У меня не тот вес, чтобы опасаться чего-либо».
«Тогда не будем менять наши планы».
«Нет, нет! Время не терпит!»
«В таком случае сбавьте цену».
«Вы сума сошли! В ваши руки попадает, можно смело сказать, национальное достояние России! Этот камень являет собой историческую ценность! Его место в Государственном алмазном фонде! И мне, как гражданину России!..»
«Ну-у! Довольно! Я не собираюсь упрекать вас в непатриотичности. К тому же мы оба хорошо знаем цену пустым словам. А вот стоимость бриллианта…»
«Она остается неизменной. Полтора миллиона».
«Это ваше решение – окончательно?»
«Окончательно!»
«Хорошо. Будем считать, что вы убедили меня. Значит, к вам прибудет мой курьер, отдаст вам деньги и заберет камень».
«И тогда вы познакомите меня с людьми, готовыми забрать весь таджикский товар?»
«Нет. Курьер привезет камень в Нью-Йорк. И лишь затем вы получите то, что хотите».
«А если он не доберется до Нью-Йорка? В дороге всякое может случиться!»
«Это останется на вашей совести. Куда прибыть курьеру?»
«Сделка может быть совершена только в моем доме. Здесь и условия подходящие, и охрана на уровне. Сам же я никуда камень не повезу».
«Значит, договорились? Гость может посетить вас?»
«Может. Как я его узнаю?»
«Нет ничего проще! Он будет с цифровым несгораемым кейсом. Точно такой же вы приобрели в Хельсинки, когда навещали меня. Для большей надежности – на кожаной обшивке выцарапан правильный равнобедренный треугольник».i –
«Хорошо. Жду. В порту его встретит мой человек».
«До свидания, господин Серегин!»
«Всего доброго».
Хельсинки – Санкт-Петербург. Транзит
Курьер от господина Петерта беспрепятственно миновал зоны таможенного и пограничного контроля. Собственно говоря, волноваться нечего. Хозяин позаботился о том, чтобы в аэропорту Хельсинки не возникло никаких проблем. А в Питере обещан «зеленый коридор» тем человеком, к которому он летит. В интересах заказчиков было организовать безопасность переправки в Санкт-Петербург кейса с полутора миллионами американских долларов. А кейс, в свою очередь, прикован к запястью левой руки курьера. Так что одно с другим крепко взаимосвязано. За удачную ходку Петерт пообещал заплатить приличные деньги. Конечно, они ни в какое сравнение не идут с той суммой, которая уложена в обтянутом кожей чемоданчике, но тут, как говорится, каждому – свое.
Поднявшись по трапу и заняв свое место в салоне первого класса, Вараас Енникяйнен – а именно так звали курьера – пристроил драгоценную ношу на коленях и полуприкрыл глаза. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы он мог наблюдать за пассажирами, размещавшимися по соседству.
Вот еле протискивается в довольно, широком проходе необъятная дама лет сорока с двумя вертлявыми девчушками-близнецами. Дама недовольно бормочет что-то себе под нос. Наверное, сетует на то, что самолет выполнен не под ее габариты. Вся троица уселась в ряду перед ним.
