Плазмоиды - Сергей Палий

Мертвенный свет заливал куб, оставляя на лицах людей глубокие тени, от чего лица эти казались старше и суровей. Голограмма исчезла, а вслед за тем из углов к центру вновь протянулись полупрозрачные струны, скрывая величайшую реликвию человечества.

Воздух в последний раз дрогнул, и в центре красного квадрата осталась мнимая опасная пустота.

Никто не ожидал, что первым заговорит Торик. Он повернулся к Папе и спросил:

– Вам генерал рассказал о нашем полете на Марс? О том, что там произошло? О том, что фальшивые боги на самом деле были привратниками Земли, которых оставили хозяева десятки или сотни тысяч лет назад? Настоящими стражами, а не полумерками, как мы. Он ведь уже рассказал вам, да? Сразу после того, как узнал, что вы не имеете отношения к Безымянным, что они всего лишь отступники, еретики вашего братства?

– Да, сын мой. Мы и сами долго думали, еще тогда в 12-м году, когда лже-Зевс и прочие самозванцы отняли у людей огонь… Гадали, кто же они: стражи или палачи небесные? Но окончательно стало ясно, о чем идет речь в пророчестве, лишь после рассказа генерала. После того, как мы наконец-то поняли, что это вы – те пятеро, которым перепала частичка дара после того, как канули в бездну двенадцать изначальных привратников.

Глаза Торика в этот момент напоминали Максиму два маленьких темных омута.

– В таком случае, – жутковато улыбнулся Святослав, – ваше святейшество уже догадались о том, кем был Иисус.

– Да, сын мой, – казалось, что в этот миг Папа постарел еще на добрый десяток лет. – Он был тринадцатым.

Глава вторая

Последние слова понтифика застряли где-то между ушами и мозгом.

В нервах.

Переварить услышанное Максиму оказалось очень непросто, хотя он был уверен, что после всех загадок и тайн, выпавших на его долю, он разучился по-настоящему удивляться.

Тишину внезапно нарушил свист воздуха, донесшийся от двери. Все вздрогнули и резко обернулись. Тугие невидимые струи с шипением продолжали наполнять кубическое помещение. Задуло по ногам.

– Газ пустили, – без эмоций в голосе констатировал Егоров, бледнея. – Теперь нам точно каюк. Приобщились к тайному знанию, и хватит.

– Помещение полностью герметичное, – объяснил Папа, рассеивая глупые предположения Юрки. – Если в нем находятся люди, то каждые полчаса происходит автоматическая смена атмосферы. Углекислый газ откачивается, а новый воздух, обогащенный кислородом, впускается. Когда же здесь никого нет, то откачивается весь воздух, и образуется вакуум.

– Это хорошо, – с видимым облегчением сказал Егоров. – Значит, можно дальше обсуждать… А чего мы, кстати, будем обсуждать?

– Ну и новости, черт возьми, – все еще осмысляя новую информацию, вздохнул Герасимов.

– Побойся Бога, сын мой! Не поминай имя дьявола в таком месте! – с неподдельным возмущением напутствовал Папа. – Покайся!

– Каюсь, ваше святейшество, – быстро ответил Фрунзик, потеребив мочку уха. – Но, с вашего позволения, поговорим сейчас о главном. Я многого не понял из того, что гласит пророчество.

– Давайте попробуем вместе разобраться, – предложила Маринка, беря Максима под руку и покорно кладя голову ему на плечо. – Ведь это может помочь людям, правда?

– Видимо, – сказал Папа.

– Сомнения в словах священника? – как-то странно усмехнулся Торик. – Что может быть хуже?

– Сомнения в его душе, – ответил Иоанн Павел III. – И что же ты думаешь, сын мой, о смысле, заключенном в строках предсказания?

– С чего начать? – равнодушным тоном поинтересовался Святослав.

– С начала.

– То, что Иисус был тринадцатым привратником, я понял сразу, как только услышал о некоем великом пророчестве, – произнес Торик и уселся прямо на пол. Он прислонился спиной к стенке, уставился в одну точку своим фирменным взглядом шизика. – Иначе зачем главе католической церкви, лишь заслышав о пяти прохиндеях с сомнительными способностями, тут же назначать им аудиенцию? Причем не через какого-нибудь занюханного кардинала, а лично! К тому же, заметьте, здесь фигурирует именно христианская религия. Не буддизм, ни конфуцианство какое-нибудь, не ислам, нет. Христианство. Стало быть – главный персонаж, основатель, можно сказать, этого вероисповедания и должен был оказаться недостающим звеном.

– А можно ближе к делу, сын мой? – вопросил Папа.

– Извольте, ваше святейшество. Берем первые строчки:

Пастух среди овецДвенадцать и одинИ небо видит пропастьИ я готов в нем растворитьсяОшибку допустив.

– Здесь, думаю, всем все понятно? – предположил понтифик.

– Нет, не всем, – обидчиво нахохлился Юрка.

– Пастух – это Иисус, – терпеливо объяснил Торик. – Он один был оставлен приглядывать за людьми в то время, как остальные двенадцать привратников уже давным-давно ретировались. Давным-предавненько.

– Хорошо, Слава, а что с последними тремя строчками?

– Под небом подразумеваются хозяева. Та самая гиперразвитая цивилизация, что оставляет привратников во всех созревающих разумных мирах… А потом Иисус говорит, что готов совершить нечто, за что его постигнет кара этого самого «неба».

– Ну и ну. Это ж надо было так зашифровать, – не скрывая восхищения, сказал Герасимов, тоже присаживаясь на пол.

– Зашифровано откровенно дилетантски, – рубанул Торик. – Любой, имеющий хоть толику абстрактного мышления, расколет в два счета.

Папа степенно повернулся лицом к Торику и поглядел на него изучающе, сверху вниз.

– Он у нас астроном, – мрачно прокомментировал Максим, машинально поглаживая руку Маринки, лежащую у него на локте. – А еще – гений.

– Что же ты увидел во втором кусочке, сын мой? – осторожно спросил Папа у Торика.

Святослав без труда продекламировал наизусть:

Нет жалости, нет любвиЛишь дар запретныйИ я дарю егоМешаю пробежать свободной овцеРуно и кровь отдать прошу.

– Давайте просто сопоставим факты, – продолжил он. – Схема ведь одинакова. Каждый из привратников, как правило, либо обладает каким-либо даром, либо является покровителем чего-то уникального. Так называемый Гефест отвечал за огонь, Дионис – за пьянство, я вроде как телекинезом могу козырнуть, если припрет. А Егоров вон вообще не понятно в чем феноменален…

– Хам, – вяло отреагировал Юрка на подначку.

– Не хам, а феномен, – тут же парировал Торик. – Не перебивай. Так вот. Рассуждая здраво, логично предположить, что Иисус тоже обладал даром. Но каким же? Ни у кого навязчивых ассоциаций не возникает, случаем?

– Пресвятая Дева Мария… – прошептала Маринка. – Неужели?..

– Добродетель, – ватными губами закончил ее мысль Долгов.