Тайная история мира - Джонатан Блэк

Путешествие Дюрера также стало признаком того, что импульс эволюции человеческого сознания начал перемещаться на север Европы. Достаточно скоро северяне обнаружат, что у них возникают трения с более консервативными католическими странами юга. Достижения в политическом развитии привели к появлению могущественных северных государств, которые впоследствии станут главными источниками распространения новых форм сознания.

Франсуа Рабле, родившийся во второй половине XV века, прогуливался по улицам Шинона через пятьдесят-ше-стьдесят лет после того, как на них замерли отзвуки шагов Жанны д’Арк. Его жизнь и работу оживлял дух трубадуров. Если произведения южанина Данте были проникнуты стремлением к духовным высотам, то удовольствия Рабле — по крайней мере, на первый взгляд, — находились в материальном мире. Его великий роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» повествует о гигантах, которые странствуют по свету, вызывая хаос и опустошение своим колоссальным аппетитом. Умение находить удовольствие в повседневных вещах было характерной чертой поэзии трубадуров, но Рабле сумел придать ей новый, юмористический оттенок. В романе содержится длинный перечень предметов, которыми лучше всего подтирать себе зад. Среди них бархатная полумаска придворной дамы, шляпа пажа, украшенная перьями на швейцарский манер, кошка, шалфей, укроп, листья шпината, скатерть, портьера, цыпленок, баклан и выдра

Мой друг Марк Эдсель провел интересный анализ иконографии Дурака, чье изображение появилось на фронтисписе первого издания романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» в 1532 году и, разумеется, на карте Таро. Дурак следует по «безымянному пути». Палка на плече символизирует растительный аспект его сущности, который заключен между духовной и животной частью, расположенной в самом низу. Собака, вцепившаяся ему в ногу, олицетворяет неискупленные и испорченные животные элементы. Неискупленная часть растительного тела представлена ношей, подвешенной к палке. Его трехкопечная шляпа содержит скрытый намек на высшие тела, которые ему еще предстоит в себе развить — трансформированные растительное, животное и минеральные тела, — а направленный к небу взгляд символизирует стремление к обретению этих тел. Борода как будто тянет его вниз, а загнутый передок шляпы изображает Третий Глаз на стадии открытия

Долгая борьба за пробуждение в материальном мире, начавшаяся с трудов Ноя, наконец подошла к концу, и ее результатом стало чистое удовольствие. Любовь к легкости и веселью, еде и питью, борьбе и любовным утехам наполняет страницы плотного, энергичного повествования. В романе Рабле мир не выглядит пугающим местом, каким его представляет Церковь. Пропагандируемая Церковью философия отречения от мира представлена как нездоровая доктрина. «Смейся и смело встречай все, с чем бы тебе ни пришлось столкнуться», — говорит Рабле. Смех, веселье и хорошее чувство юмора — лучшие лекарства для ума и тела.

Рабле любит мир, и в его произведении любовь к вещам и любовь к словам идут рука об руку. Изобилие предметов и новых, сочиненных им слов обрушивается на читателя со страниц романа. Но здесь также присутствует легкий мистический подтекст, заметный каждому, кто захочет его найти. Рабле был мистиком, но не в потустороннем стиле Средневековья.

Трубадуры писали о безумствах любви; некоторые из них называли себя дураками и сумасшедшими. Но при этом имелось в виду, что им удалось отыскать новые пути в духовные миры, а по возвращении они увидели жизнь перевернутой вверх дном и вывернутой наизнанку.

Таким образом, для трубадуров повседневная реальность выглядела совсем иначе, и теперь Рабле применил это новое видение в прозе, создав подрывной юмористический стиль, который впоследствии станет характерным для таких писателей, как Джонатан Свифт, Вольтер, Льюис Кэрролл и Андре Бретон. Рабле обнаружил, что не только может путешествовать по духовным мирам с новообретен-ной свободой, но по возвращении в материальный мир уже не способен серьезно воспринимать предположения и убеждения других людей на этот счет, как и их мораль.

Юмор посвященных, представленный на удивительно мрачном портрете Дурака кисти Якоба Йорданса. Как и другие фламандские живописцы Рубенс и Рембрандт, Йордане глубоко интересовался Каббалой. Дурацкий колпак имитирует букву еврейского алфавита «шин», которая, если подставить ее в Тетраграматон. или священное имя Бога, дает сочетание YHSLVH, или Иисус. Кроме того, его трехконечная форма символизирует три тела человека — животное, растительное и минеральное

Герои его романа основывают Телемское аббатстве), устав которого состоит из одного правила: «Делай, что хочешь». Здесь Рабле изображает общину посвященных, чье сознание преобразилось так сильно, что они уже находятся за пределами добра и зла.

В заключительной части романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» наши герои после долгих странствий по морям, где они видят множество чудес, сражаются с людьми-кота-ми, армиями колбас и гигантами, пожирающими ветряные мельницы, наконец, попадают на таинственный остров. Как пояснил алхимик XX века Фулканелли, под этим прибытием Рабле имел в виду, что его герои входят в «Матрицу».

Их приводят в зал для посвящений, расположенный в подземном храме. Истории о спуске под землю всегда должны нас настораживать, поскольку здесь может идти речь об оккультной физиологии. Подземное путешествие — это путешествие внутри человеческого тела.

В центральной и самой глубокой части храма стоит священный фонтан жизни. Фулканелли указал на то, что Рабле позволил выйти на поверхность своим эзотерическим, алхимическим интересам в описании этого фонтана с его семью колоннами, посвященными семи планетам. Каждому планетарному богу сопутствует соответствующий ему драгоценный камень, металл и алхимический символ. Так, например, над одной из колонн нависает фигура Сатурна с косой и журавлем у ног. Наиболее красноречиво описан Меркурий, о котором сказано, что он «застывший, твердый и податливый» — описание, соответствующее процессу частичного затвердевания в алхимической трансмутации.

Жидкость, которая текла из фонтана и которую пили наши паломники — теперь становится ясно, что мы можем называть их так, — была не что иное, как вино. «Питие есть отличительный признак человеческого рода, — пишет Рабле. — Я имею в виду питие холодного, изысканного вина, ибо вы должны знать, мои дорогие, что вино нас обожествляет, поскольку оно обладает силой наполнять дух истиной, ученостью и философией». В оккультной восточной физиологии вино порой используется как символ активных веществ, вырабатываемых мозгом в экстатических состояниях. В XX веке индийские ученые даже выдвинули предположение, что «вино» из ведических текстов — это то, что мы сейчас называем диметилтриптамином, или энзимом, вырабатываемым в мозжечке, о котором уже упоминалось в связи с шаманизмом. Свами Йогананда тоже говорил о нейрофизиологическом активном веществе, которое он называл «благодатная амрита», — пульсирующий нектар бессмертия, приносящий с собой моменты просветленного сознания и позволяющий нам напрямую воспринимать великие идеи, сплетающие воедино материальный мир.

«О, Господи, — писал суфийский мастер Абдаллах Ансари, — одурмань меня вином твоей любви!»

20

Зеленый наставник за мирами

В 1492 году, когда Христофор Колумб достиг устья Ориноко, он решил, что нашел Гифон — одну из четырех рек, вытекающих из Эдема. Он написал домой: «Есть серьезные признаки, указывающие на близость земного Рая, поскольку его математическое положение совпадает с мнением святых и ученых теологов, и все остальные мудрецы соглашаются с тем, что такое возможно».

Стремление узнать все об окружающем мире, которое впоследствии станет движущей силой научной революции, заставляло людей отправляться в исследовательские экспедиции. Никогда еще увлеченность материальным миром не была такой сильной.

Надежды открыть Новый Свет были неразрывно связаны с ожиданиями наступления нового Золотого века, но найденное золото имело вполне земной характер.

Множество выводов было сделано из связей Колумба с тамплиерами. Он был женат на дочери бывшего великого магистра рыцарей Христа, португальского ордена, появившегося после того, как тамплиеры были загнаны в подполье. То обстоятельство, что Колумб управлял судами, паруса которых украшал характерный красный крест тамплиеров с расширяющимися к краям лучами, было отмечено как многозначительный знак. Но на самом деле рыцари Христа не стремились к такому же независимому общению с духовными мирами, которое в случае с тамплиерами побудило папский престол пойти на крайние меры. Как это было и с другими более поздними тайными орденами, такими как Мальтийский орден, Рим в данном случае перенял притягательную таинственность тамплиеров и использовал ее в собственных целях.