Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

— Можете идти.

Я ждал продолжения. Но ничего не последовало, и я вышел в коридор. Разумеется, там стоял сержант Доукс.

—Удачи в следующий раз, — пожелал я ему.

Он ничего не сказал и даже не показал зубы, просто пялился на меня, как голодный шакал. Не будучи любите­лем неловкого молчания, я отвернулся и заглянул в ком­нату, последние полтора часа служившую мне приютом.

—  Блэнтон, — позвал я, гордясь тем, что запомнил фамилию детектива, — а где мои дети?

Она положила папку, вздохнула и подошла к двери.

—Отправлены к матери.

—    А, хорошо, — похвалил я. — Они поехали в патруль­ной машине?

— Нет, за это нам бы влетело. Проблемы с бюджетом, сами понимаете.

— Надеюсь, вы не посадили их одних в такси? — по­интересовался я. Признаюсь, меня начинали бесить и детектив Блэнтон, и полицейский департамент Ки-Уэста в целом.

— Нет, конечно, нет, — запротестовала она чуть жиз­нерадостнее, чем до сих пор. — Они поехали с уполномо­ченным взрослым.

Я знал лишь одного-двух взрослых, подходящих под это определение, и на мгновение ощутил прилив надежды. Может быть, приехала Дебора и события наконец приня­ли приятный оборот.

— Они поехали со своей тетей, сержантом Деборой Морган? — уточнил я.

Блэнтон посмотрела на меня и покачала головой:

— Нет. Но не беспокойтесь, ваш сын его узнал. Это лидер их скаутского отрада.

Глава 32

В последнее время мне слишком часто приходилось оплакивать упадок своих некогда мощных мыслительных способностей, и я с величайшим облегчением осознал, что серое вещество вновь включилось в работу. Я ни на секун­ду не поверил, будто под «лидером скаутского отряда» подразумевался Фрэнк, пузатый любитель страшных ис­торий и официальный руководитель клуба. Я немедленно понял, кто забрал Коди и Эстор.

Кроули.

Он приехал сюда в участок, битком набитый полицей­скими, которые искали именно его, хотя и не знали этого, обманом завладел детьми и вышел с ними на улицу. Хотя я некоторым образом восхищался несомненной дерзостью поступка Кроули, но по большому счету был не в настро­ении раздавать комплименты.

Он забрал Коди и Эстор. Утащил моих детей из-под носа, нанеся мне особое личное оскорбление, от которого я исполнился яростью — слепящей, яркой и жгучей, как никогда. Алым туманом заволокло все перед глазами, на­чиная с детектива Блэнтон. Она таращилась, как уродли­вая, глупая, унылая рыба, — стояла, разинув рот, и словно насмехалась надо мной за то, что я попался и потерял де­тей, причем по ее вине. Она послушала Доукса, притащи­ла меня сюда и разлучила с детьми лишь для того, чтобы отдать их тому самому человеку, которого я меньше всего хотел видеть рядом с Коди и Эстор. И теперь Блэнтон сто­яла тут, строя дурацкие рожи, и мне очень хотелось схва­тить ее за дряблую шею и потрясти, зашелестев складками кожи, а потом сдавить, чтобы глаза вылезли из орбит, све­сился язык, лицо побагровело, а маленькие хрупкие кос­точки в глотке захрустели и затрещали...

Блэнтон, наверное, догадалась, что мои эмоции не­сколько сильнее вежливого «спасибо» и беспечного кивка. Она отступила на шаг в комнату и спросила:

—Э... все в порядке, мистер Морган?

Хотя это был явный прогресс, поскольку до сих пор меня называли по имени, я не успокоился. Не сознавая, что делаю, я шагнул к ней и хрустнул пальцами.

— Ваш сын его узнал, — повторила Блэнтон с отчая­нием в голосе. — Это был... человек из бойскаутского клу­ба! Он показал удостоверение...

Но прежде чем мои руки сомкнулись на горле детек­тива, нечто металлическое и очень твердое схватило меня за локоть и отдернуло в сторону. Я развернулся, намереваясь порвать противника на кусочки... и, разу­меется, увидел сержанта Доукса, который даже сквозь алый туман не казался податливым. Он цеплялся за мою руку металлической клешней и смотрел с удивлением и интересом, словно надеялся, что я действительно что-нибудь выкину.

Алый туман рассеялся.

Я высвободился из его хватки, это оказалось труднее, чем можно представить, и вновь посмотрел на детектива Блэнтон.

— Если что-нибудь случилось с моими детьми, — ска­зал я, — вы будете сожалеть об этом до конца своей корот­кой, дурацкой, никчемной жизни.

Прежде чем она успела ответить, я отвернулся, прошел мимо Доукса и выскочил в коридор.

Идти пешком до центра было не очень далеко. Долгих маршрутов в Ки-Уэсте нет. Все путеводители гласят: это — маленький остров площадью в несколько квадратных миль, укромно спрятанный в конце Флорида-Кис. Говорят, Ки-Уэст — уютный городок, наполненный солнцем, ве­сельем и неумолимыми развлечениями, которые никогда не кончаются. Но когда ты выходишь на убийственно жаркую Дюваль-стрит в поисках одного конкретного че­ловека и двух детей, Ки-Уэст отнюдь не кажется малень­ким. Добравшись наконец до центра, я огляделся в при­ступе яростной паники, озарение снизошло на меня с такой силой, что я чуть не задохнулся. Я искал иголку в стоге сена, и это было не просто тщетно или безнадежно — я даже не знал, с чего начать.

Судьба, похоже, ополчилась против Декстера. Улицы кишели людьми всех размеров и форм, и рассмотреть их хотя бы на полквартала в любую сторону не представлялось возможным. Мимо прошагали три Хемингуэя, и я немед­ленно осознал: искать Кроули — бессмысленно. Найти коренастого мужчину с бородой на улицах, битком наби­тых бородатыми крепышами... Я бешено озирался, но это было бесполезно, бесцельно, нелепо — я видел их повсю­ду. Еще несколько бородатых толстяков прошли мимо, двое из них вели за руку детей примерно подходящего возраста, и каждый раз я чувствовал внезапный прилив надежды, но лица оказывались не те, и толпа вновь смы­калась вокруг и влекла их дальше по Дюваль-стрит, пре­доставляя мне метаться в темно-сером облаке отчаяния. Я никогда не найду Коди и Эстор, Кроули победил, мож­но идти домой и ждать конца.

Безнадежность нахлынула, как весенний паводок, и я привалился к стене дома и закрыл глаза. Похоже, гораздо проще ничего не делать, оставаясь на месте, чем бегать вокруц не зная, куда идти и что искать. Почему бы не по­стоять в тени, признав свое поражение? Возможно, я про­торчал бы там без движения очень долго, но тут одна ма­ленькая шустрая мысль пробилась вверх по течению, бо­рясь с серым потоком, и завиляла хвостиком.

Несколько мгновений я наблюдал, как она описывает медленные круги, а потом вдруг понял, что именно она пытается донести до меня, — и тогда я схватил ее за жабры и хорошенько разглядел, поворачивая в разные стороны. И чем больше я раздумывал, тем правильнее казалась идея. Я открыл глаза, медленно выпрямился, посмотрел на скользкую маленькую рыбешку еще раз и понял — я не ошибся.

Кроули не победил.

Не хочу сказать, будто эта мысль породила во мне про­блеск идиотской надежды или я вдруг понял, куда он спрятал Коди и Эстор. Зато до меня дошла куда более про­стая и приятная вещь.

Игра не окончена.

Кроули пока не сделал то, что собирался. Захватив Коди и Эстор, он не достиг финальной цели, поскольку мы играли не в «Захвати детей», а в «Уничтожь Декстера».

Кроули не стал бы причинять детям вред, непомерно раз­витые в нем чувства добра и зла не позволили бы ему му­чить невинных младенцев. Нет, он хотел сделать больно мне, наказав за мои прегрешения.

Значит, пока я не умру или по крайней мере не окажусь в наручниках, Кроули не закончит игру.

Как и я. А я только начал.

До сих пор он достигал своей цели, сбивал с ног, нано­сил болезненные удары и отступал, прежде чем я успевал среагировать. Кроули думал, будто побеждает, а я — без­мозглая боксерская груша, большая незамысловатая ми­шень, в которую легко попасть, и она не даст сдачи, поэ­тому он пинал меня, шлепал, тыкал, загоняя в угол, пока не решил, что я у него в руках и осталось лишь поставить точку.

Он ошибся.

Он еще не сталкивался со мной и не представлял, как это — побороться лично. Он не бросал персональный вы­зов чемпиону, Рыкающему Разрушителю, не встречался с Декстером во плоти, несущим смерть в каждой руке под завывание темного ветра. Это была моя территория, и на нее он покуда не ступал, а следовательно, бой и не начи­нался.