Испанская инквизиция - Джин Плейди

Все имущество у нее там отобрали и посадили в камеру, где Элизабет провела еще около девяти месяцев. В первую неделю ей давали только хлеб и воду, а спала она на соломенном тюфяке. Представ перед инквизиторами, англичанка заявила, что была воспитана в протестантизме и хочет остаться верной своей религии. Ей ответили, что она стала католичкой и, если не признает себя таковой, ее могут сжечь. После этого Элизабет отправили обратно в камеру и через месяц вызвали на новый допрос. На этот раз за отказ отречься от протестантства она была наказана плетью.

Еще через две недели инквизиторы снова вызвали Элизабет и потребовали, чтобы она стала на колени перед распятием и прочла молитву. Когда же она отказалась это сделать, ей сказали, что ее сожгут во время одного из следующих аутодафе. Через месяц пленницу снова вызвали для допроса. На этот раз ей прижгли грудь раскаленным железом и отправили в камеру, не оказав медицинской помощи. Еще через месяц инквизиторы опять вызвали Элизабет и заявили, что она должна принять католицизм или отправиться на костер. Она ответила, что, будучи англичанкой и протестанткой, уверена, что ее защитят другие англичане, живущие в Лиссабоне, когда узнают о ее бедственном положении. Она предпочитает костер отказу от своей веры. Инквизиторы ответили, что всех английских еретиков, живущих в Лиссабоне, ждет кара, а если она, Элизабет, стремится в огонь, то пусть сначала узнает, что это такое. Ее усадили на стул, связав по рукам и ногам, и вызвали врача, который должен был следить за тем, чтобы узница не оказалась близкой к смерти. С левой ноги англичанки сняли туфлю и обули ее в железный башмак, раскаленный докрасна. Она получила страшный ожог и лишилась чувств, после чего врач потребовал прекратить пытку, так как жизнь узницы в опасности. Ее снова вернули в камеру. Позднее Элизабет снова вызвали на допрос и, уложив ее на живот и обнажив спину, стали бить кнутом. Пленнице угрожали более жестокими пытками, но сказали, что, если она подпишет предложенную бумагу, то получит свободу. Будучи в неустойчивом психическом состоянии после всего перенесенного, Элизабет подписала бумагу и получила свободу. Ей сказали, что она не должна вступать в общение с английскими еретиками, и отпустили. Как сообщает рассказчик, она «смогла получить сочувствие и помощь милосердных христиан».

Рассказ Элизабет о том, что с ней произошло, засвидетельствовали Д. Милнер и Д. Вилкокс. Их запись относится к 8 января 1707 г. и сделана в Лиссабоне. (Цитируется автором по «Истории инквизиции» Лимборча.)

В Мексике во второй половине XVI в. многие английские протестанты попадали в руки испанских инквизиторов, а некоторые из них — на костер.

Филипп II решил учредить в Мексике инквизицию (1569–1670), поскольку, по его выражению, хотел «освободить эту землю от зла, причиненного иудеями и еретиками».

В 1568 г. один из кораблей Джона Хокинса (Гаукинса), занимавшийся перевозкой рабов, вступил в бой у мексиканского побережья. Моряки лишились своего корабля и вынуждены были высадиться на берег. Три года они жили там спокойно, но потом появились инквизиторы, которые задержали англичан. Их провели по улицам и били кнутами, при одобрении зрителей, а потом отправили в Святую палату в Севилью. Семерым удалось бежать, для остальных подобные попытки кончились неудачей. Нескольких человек сожгли, остальных отправили на галеры.

Англичане, бродившие по свету, нередко попадали в руки инквизиции, и последняя была известна в Англии как большая ненавистница протестантов. Это правда; однако не следует забывать, что иудеям и маврам пришлось перенести еще большие страдания, чем протестантам. Многие люди из разных стран оказывались пленниками инквизиции, несмотря на решительнее протесты этих стран.

Оливер Кромвель потребовал свободы совести для англичан, живущих в Испании, и свободы торговли в испанских владениях, в обмен на союз с Испанией против Франции. Эти предложения были отклонены, и испанский посол заявил, что Кромвель, прося о таких уступках, просит «обоих глаз его господина».

Указанное положение продолжало существовать, хотя это не было выгодно Испании, и в Англию по-прежнему поступали сообщения об испытаниях, выпавших на долю английских протестантов от рук «псов инквизиции».

3. Инквизиция и политическая борьба при Филиппе II. Дело Переса

Филипп II ясно дал понять, что не собирается использовать инквизицию в сугубо политических целях. Он стремился столь же ревностно, как некогда Изабелла и Фердинанд, сделать всю Испанию католической. Трудно, конечно, точно определить личные мотивы короля. Возможно, он убеждал себя, что хочет спасти души своих подданных, на деле же прежде всего хотел обеспечить их верность короне. Апологеты католицизма любят утверждать, что инквизиция была просто политическим орудием государства., Тем самым церковь как бы отделяется от этого одиозного учреждения. Впрочем, следует заметить, что власти охотно использовали инквизицию в политических целях, если представлялась возможность.

В Испании существовала реальная угроза использования инквизиции именно таким образом: она приносила казне большую прибыль. Филипп получал через инквизицию почти всех рабов для работ на галерах, поскольку каторжные работы были одним из самых распространенных видов «менее тяжелых наказаний». И все же в пользу испанской инквизиции говорит то, что она не использовалась в чисто политических целях так часто, как инквизиция в других странах. Одним из самых печально известных случаев в этом смысле было дело тамплиеров. Филипп Испанский, по крайней мере, не вел себя столь нечестно, как его тезка, король Франции, который и организовал это дело.

В случае с Жанной д'Арк, гибели которой так жаждали англичане, помощь инквизиции понадобилась, поскольку Жанну хотели отправить на костер. Она стала пленницей одного из приближенных Жана де Люксембурга, который командовал войском герцога Бургундского. За такую пленницу, как Жанна, можно было получить огромный выкуп. Но англичане в тот момент были близки к банкротству и очень боялись, что деньги соберут бургундцы. Они спешили поскорее осудить Жанну д'Арк как ведьму (они и считали, что она ведьма), а для этого нужен был суд инквизиции. Викарий инквизитора Франции потребовал ее немедленной выдачи трибуналу инквизиции, но Жан де Люксембург не спешил с этим, так как надеялся получить выкуп. Это было сделано лишь при повторном требовании о выдаче, и все же англичанам пришлось собрать большую сумму, чтобы добиться своего. Процесс поручили вести епископу Кошону, который, будучи французом, поддерживал англичан, к тому же в его епархии была взята в плен Жанна. Ее судили по обвинению в ереси и сожгли как «еретичку, отступницу и идолопоклонницу».

Испанская инквизиция никогда так откровенно не использовалась в политических целях.

Архиепископ Карранса навлек на себя ненависть политических противников и был необоснованно заключен в тюрьму, но и его дело нельзя сравнивать с делом Жанны или тамплиеров, ставших жертвами средневековой инквизиции.

В истории испанской инквизиции известен случай, когда человек попал в беду не из-за ереси, а из-за политических интриг. Этот человек — Антонио Перес. Многое в этом деле осталось тайной, которая так и не прояснилась. Оно каким-то образом касалось короля Филиппа, очевидно, не только политически, но и эмоционально. Дело Переса сыграло важную роль в истории инквизиции еще и потому, что оно имело большое значение для жизни Арагона.

По одной из версий, Перес был незаконным сыном священника, служившего как императору Карлу, так и королю Филиппу. Есть разногласия относительно даты его рождения: одни авторы называют 1534 г… другие — 1540-й. Впрочем, эта дата малосущественна — для судьбы Антонио не так уж важна разница в шесть лет. Матерью его была донья Хуана де Эскобар, молодая жительница Мадрида. Неизвестно точно, была ли она замужем; впрочем, это также не столь существенно.

Самое важное обстоятельство состоит в том, что священник Гонсало Перес не имел права жениться, а потому появление сына создавало затруднения для отца. Антонио воспитывался в деревне как племянник священника, который часто посещал его. Мальчик отличался красотой и умом. Император Карл указом 1542 г. признал его законнорожденным, хотя долгое время это держалось в секрете. Маленький Антонио жил в Пастране, которая была тогда центральной частью владений королевского фаворита князя Эболи Гомеса де Сильвы. Князь и княгиня принимали участие в воспитании Антонио Переса. Существует и версия, что Антонио был сыном самого Гомеса де Сильвы; рассказывают, что во время следствия Антонио часто посещал Гомеса, на которого он был будто бы больше похож внешне, чем на священника Переса. Есть также сведения, что Антонио тяжело переживал кончину Гомеса в 1573 г. и говорил, что князь был ему словно отец. Однако такие выражения всегда могут иметь образный смысл, особенно учитывая доброту князя к Антонио; известно также, что последний называл священника Гонсало «отцом и хозяином» и относился к нему с большой любовью и уважением.