Бумага и огонь - Рэйчел Кейн

Первым из-за угла появился командир синих псов Роллисон. Тролл бесстрашно выскочил им навстречу, даже не думая, кажется, о собственной безопасности, а может, надеясь, что Джесс начнет сомневаться, прежде чем стрелять, однако Джесс не сомневался: он выпустил пулю точно в цель, в броню как раз над животом Тролла. Такое попадание, как Джесс отлично помнил, выбьет весь воздух из легких.

Тролл рухнул на пол, словно его броня была пустым костюмом без тела, и, раскрыв рот, начал глотать воздух. Глен разобралась со вторым появившимся солдатом, а Джесс с третьим. Остальные теперь сомневались, не спеша нападать, и начали уволакивать своих поверженных товарищей обратно в укрытие.

– Мы готовы, – раздался голос Санти за спиной. – Глен, спускайся вниз. Давай. Сейчас же.

– Я лучше позабочусь об обороне, сэр.

– Мне нужно, чтобы ты проверила, безопасен ли наш путь к отступлению. Возьми с собой Вульфа и не слушай его отговорок.

До того как Глен или Вульф успели возразить, Санти шагнул мимо них. Прямо в коридор. Глен колебалась, но потом – как и полагается Глен – выполнила приказ, схватив профессора Вульфа за руку и потащив его в сторону темного лаза в полу.

Джесс сделал глубокий вдох и сконцентрировал свое внимание на Санти, который рисковал собственной жизнью, чтобы выиграть остальным немного времени. Джесс поднял автомат, прицеливаясь и прикрывая Санти, как только мог, однако, если кто-то на другой стороне коридора решит выстрелить, Санти вряд ли выживет.

Капитан Санти дошел до середины коридора и произнес:

– Зара?

На мгновение воцарилась тишина, а затем лейтенант – зеленоглазая женщина – вышла ему навстречу, целясь своим пистолетом Санти точно в грудь.

– Сэр, – произнесла она, – что, по-вашему, вы делаете?

– Вы знаете, что я делаю. Вы видели камеры. Не говорите мне, что вы согласны с тем, что они здесь делают. С тем, что мы здесь делаем. Библиотека – это мы. Мы позволяем всему этому происходить, Зара.

– Неважно, согласна я или нет. Я не могу позволить вам выпустить заключенных из-под стражи! Мы можем объявить протест. Сказать…

– Ты действительно думаешь, что тем, кто создал это место, не плевать на наши протесты и слова и даже законы? Иди и посмотри сама, Зара. Посмотри на то, что здесь происходит.

Женщина не ответила. Она уставилась на Санти на долгий миг, и Джесс не мог даже догадаться, о чем она сейчас думает. Совсем не мог.

Затем она сказала:

– Ник, пожалуйста. Не заставляй меня так поступать. Мы можем что-нибудь придумать, сказать, что тебя заставили им помогать. Не знаю, но мы что-нибудь выдумаем. Ты не можешь вот так просто выбросить свою карьеру к чертям. Свою жизнь! Я знаю, все это… все выглядит плохо. Но мы все можем исправить. Мы все исправим!

– Не исправим, – сказал ей Санти. – Мне жаль. Никто никогда не поверит в то, что я не знал, что делаю. И я знал. Я решился на все это, отлично понимая, к чему все это приведет. – Голос Санти звучал мягко, но уверенно. – Зара, я не прошу тебя присоединяться ко мне. Я лишь прошу пойти и посмотреть. Если ты со мной не согласишься после того, как увидишь то, что находится в этой комнате, то стреляй.

Зара медленно моргнула, глядя на Санти, а затем весь отряд выстроился за ней, выглядывая из-за угла.

– Я иду к нему, – сказала она. – Дайте мне минуту. Если не вернусь, стреляйте на поражение. Все ясно? Может, на них и профессорские мантии, но они предатели Библиотеки. Никакой пощады.

– Да, сэр. – Голос, ответивший ей, прозвучал мрачно, но уверенно. Вульф и Глен уже ушли, как и Морган. Дарио и Халила помогали Томасу выбраться через люк. Затем Томас спрыгнул во тьму вниз. Дарио сделал быстрый жест рукой, призывая Халилу уходить следующей, и она позволила ему взять ее за руку и помочь спуститься. Взглянув на них в последний раз – «Почти что извиняясь», – подумал Джесс, – Дарио тоже спрыгнул вниз и исчез.

Капитан Санти проводил лейтенанта по коридору в сторону Джесса.

– Я не хочу сражаться со своими же людьми, – сказал он. – Не больше, чем ты хочешь сражаться со мной.

– Зачем вы все это делаете? Просто скажите.

– Просто посмотри.

Санти завел ее в круглую комнату, уставленную механизмами: машинами, созданными, чтобы резать, рвать, ломать и причинять боль и страдания. Им не было другого применения. Испачканные кровью стены сами рассказывали свою историю, слова тут были излишне. Запах мук, крови и отчаяния кричал громче любых криков.

Зара застыла. Она уставилась на комнату и инструменты для пыток, на пол… а потом снова перевела взгляд на Санти. Она начала было что-то говорить, но потом лишь покачала головой.

– Кристофер был здесь, – сказал Санти. – Прямо здесь. Теперь ты понимаешь? Вот что нам не рассказывают. Вот кому мы служим. В кого нас превращают.

– Нет. Это не… – Дрожа, она сделала вдох. – Кто-то должен выполнять приказы, – сказала она. – Мы тоже не невинны.

– Библиотечные солдаты сражаются в войнах. Мы не пытаем невинных или даже виновных. И вот во что нас превращают. Я прошу лишь сказать, что ты пришла слишком поздно и успела нас остановить, Зара. Больше ничего не прошу.

Женщина стояла совершенно неподвижно, таращась на комнату, точно слыша давнишние крики здешних мучеников, и Джесс заметил слезы, блеснувшие на ее глазах.

А потом она подняла пистолет и указала дулом прямиком на капитана Санти. Со своего места Джесс не видел, был ли ее пистолет настроен стрелять на поражение или лишь оглушить, однако, судя по взгляду Зары, она готова была убивать.

– Сдайтесь сейчас, и тогда, быть может, архивариус проявит милосердие, – сказала она.

– Милосердие? – Голос Санти звучал так же мрачно, как пятна старой крови на стенах. – Оглянись. Тебе все еще кажется, что Библиотека способна проявлять милосердие? Стреляй. Тебе придется, если хочешь меня остановить.

Она выстрелит, понял Джесс. Она не Санти. И не Джесс.

Она не готова была признать, что мир вокруг нее состоял изо лжи, а работа всей ее жизни оказалась работой на дьявола.

Джесс выстрелил, но было уже слишком поздно. Зара выстрелила в тот же самый момент, когда пуля Джесса пронзила ее броню.

Зара и Санти рухнули на пол одновременно.

Записки

Текст письма фараона Птолемея II, адресованного архивариусу Каллимаху, во времена его правления, да будет его имя жить вечно

От писца фараона Птолемея II его превосходнейшему слуге Каллимаху, архивариусу Великой библиотеки, на двенадцатый год его славного правления:

Великий царь Птолемей, Свет Египта, желает поделиться с вами своей великой мудростью относительно вопроса верности Великой библиотеки, ее священного дела, преданного трону Египта, благословленного богами с первых лучей рассвета на вечном Ниле.

Его мудрость заключается в том, что Библиотека должна