Бестиариум. Дизельные мифы (сборник) - Олег Кожин

– Но зачем? Зачем кормить Единого?

– Откуда я знаю?! Может быть, правительство замаливает грехи. Может быть, нас ждет конец света. Так или иначе, но вместо Единого пришел Великий. И его последователи почему-то оказались среди тех, кто проводил ритуал. Естественно, они передрались с единовцами, которые хотели загнать Великого назад.

– Проклятье. Так ведь Василис… – Я только сейчас вспоминаю, кому он поклонялся.

– Ага. И Янис, и Китс. Они не могли поступить иначе. К ним пришел их Бог!

Шум бойни в рубке внезапно стихает.

– Пойдем, выясним, кто победил. – Борче смотрит в глубь коридора. – Последователи Великого пытались посадить «Титан». А единовцы им, естественно, мешали…

Внезапно дирижабль вздрагивает. Пол, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, наклоняется. Я падаю, цепляюсь за Борче, сзади на нас налетает Трентон. Мы кубарем летим под уклон, проваливаемся в распахнутую дверь рубки.

Дирижабль падает. Рулевой пульт уничтожен – только что по нему остервенело долбили топором. Рубка забита изувеченными людьми – они рвали друг друга голыми руками, когда у них ломались дубины и ножи. Среди трупов и высокий культист в мантии, тот, с бездной в глазах. Но у него нет головы, и потому я не знаю, какие у него сейчас глаза.

Мы скатываемся на панорамное окно, поверх сползших на него трупов, и я вижу в щели между ними быстро приближающуюся землю. Еще сорок, а может быть, тридцать секунд…

Трентон выкапывается из-под тел, помогает мне сесть, подходит к Борче. Я наблюдаю, как сержант достает пистолет, и начинаю понимать… но мое оружие еще в кобуре, а Борче устало вздыхает и стреляет рядовому в лицо. Потом он поворачивается ко мне.

– Помнишь, я смотрел Борче в глаза? – говорит он не своим голосом. – На самом деле, я смотрел в глаза тебе.

В глазах Борче бездна. В моей голове кричит координатор.

Майор Маркес сидел, глубоко вогнав ногти в подлокотники кресла. Напротив майора удивленно моргал капитан Серов, координатор группы #5L.

Майор выдохнул, вежливо улыбнулся, встал. Посмотрел отсутствующим взглядом в окно, сел за письменный стол и взял телефонную трубку:

– Передайте полковнику, что телепатическая фиксация мною получена. Дело не требует отлагательств. Полковник должен лично принять участие в сессии телепатической передачи. Я незамедлительно отправляюсь. Подготовьте машину через десять минут.

Майор повесил трубку. Снова улыбнулся.

– Идите, Серов, вы свободны. Спасибо.

В глазах майора – бездна.

Анна Дербенева

СОЛОВЬИ В КЛЕТКЕ НЕ ПОЮТ

Глупая маленькая дрянь.

Хайден поежился – терпеть не мог полисменов. Но тут уж как повезет, и прямо сейчас в полицейском участке номер четырнадцать, что на сжатой в тисках пробок Блум-стрит, царил хаос. Поджарые легавые в стильной черной форме сновали с кипами бумаг, слева здоровенный слизняк надиктовывал интервью для радио, а поодаль, в клетушке у стены, тосковали задержанные, которых вот-вот уведут в лучевую тюрьму. Вон и бирки на шеях – два скрещенных луча. Оттуда не сбежать. Один из преступников, сползший с лавки на пол, вдруг поднял грязную косматую голову и посмотрел на Хайдена. Тот сглотнул, но пару секунд взгляда не отводил. А потом все-таки не выдержал, уставился на шнурки своих высоких, давненько не чищенных ботинок.

И вздрогнул – растяпа-коп бухнул на стол по соседству пачку желтоватой писчей бумаги. Хайден задыхался в таких местах: казалось, из помещения откачали кислород и наполнили его смогом, наркотическим полусном и тоскливой безнадегой.

Снова этот взгляд. Он кожей почувствовал, как два ясных синих глаза буравят его без зазрения совести. Оглянулся – ну вот, так и есть. На кресле у окна деловито вертелась девчушка лет семи-восьми. Ее легкомысленное малиновое платье с оборками, коричневые сандалии с пряжками и высокий хвостик, прыгающий от движений головы, составляли резкий контраст с этим гиблым местом. Позади нее за окном, аккурат между строящимся небоскребом и высоченной редакцией Дейли-Гипнос, ползло брюхо здоровенного дирижабля; того и гляди, зацепится такелажем за голую арматуру. Небо хмурилось, грохотало вдалеке. Не к добру.

Вот маленькая дрянь. Что уставилась? Ждала бы своего слизняка. Хайден быстро огляделся, но, слава Древним, тот даже не дернулся. Закончив с репортером, йит развернулся, задев пару стульев, и пополз к девчушке, оставляя на истоптанном полу клейкий след. За этот след, собственно, их и называли слизнями.

У себя дома. Очень тихо.

Слизень прошелся рядом, подошва его тела издала негромкие звуки, похожие на чавканье. Йит притормозил и вытянул шею, голова в окружении шевелящихся отростков медленно приблизилась к лицу парня, заставив того влипнуть в стену, и совсем по-человечески качнулась из стороны в сторону. Видимо, это должно подчеркнуть неодобрение. Заметив такой интерес, репортер тотчас подскочил к Хайдену и сунул под нос шипящий микрофон.

– Можно поинтересоваться, – затрещал репортер, поправляя синий галстук, в тон модному пиджаку, – как вас угораздило, мистер? Почему не оказали помощи джентльмену и позволили свершиться хладнокровному убийству? Прохожие заявляют, что вы видели, что происходит, и отдавали себе отчет в этом… судя хотя бы по тому, что вас стошнило.

– Ничего я не видел, – буркнул Хайден и покосился на полисмена рядом, – у меня зрение плохое. И вообще, я после болезни, вот и тошнит.

Пожилой коп вздохнул, вписал данные его ментального паспорта в толстенный журнал и вернул карточку с личными данными.

– Свободны, Ниссен. Из города до выяснения обстоятельств выбираться запрещено. Уяснили?

Чего тут не уяснить.

Подвинув репортера и стараясь не касаться йит даже краем оборванной грязной одежды, Хайден Ниссен спокойно покинул участок. Никто не провожал взглядом худощавого парня неопрятного вида и ужасных манер. У всех были более важные дела.

Улица встретила пыльным ветром и прохладой – так и есть, вот-вот польется дождь. Отросшие до плеч волосы трепал ветер, а мысли в голове гуляли не самые веселые. А если полиция передаст данные убийства в Инквизицию? Слава Древним, его случайная роль в этом грязном деле не так велика, но лишнее внимание тоже ни к чему. Можно, конечно, и удрать. Но куда? Вон в Атлантиде, глядишь, Инквизиция не достанет: свободная зона, им даже летучие города не указ. Или в СССР, но, если верить газетам, те края до того роботизированы, что Раст заскучает. Говорят, еще недавно в той далекой холодной стране умирали от непосильных работ и голода крестьяне, а потом Старшие продали им партию шогготов. Но и шогготам быстро надоело работать за идеи, и вот тогда Новый Ирам собрал русским со товарищи первую дюжину «самоваров», примитивных роботов с множеством функций сообразно типу работ. Вскоре в СССР научились делать лучших роботов и уже много лет работали над человекоподобными. Тут Раст уж точно обзавидовался, но тем он и хорош, что не дает волю чувствам.