Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - Леонид Кроль

Виктор: У меня трудности с пошаговостью процесса, у меня слишком большая склонность к обобщению… Тренер объясняет: нужно делать упражнение – это за этим, мне нужно понимать и записывать, но мне очень трудно.

Терапевт: Как бы вам хотелось?

Виктор: Быть более последовательным, процессуальным, немного более занудливым что ли.

Терапевт: Вы хотите быть философом?

Виктор: Да. С одной стороны – это мой ресурс, многим даже кажется странным, что я такие вещи могу сопоставлять и обобщать… Я потом после семинаров себя очень плохо чувствую. Потом догоняю то, что на семинаре не сделал, но мне это дается с трудом.

Терапевт: А что вы делаете на семинаре?

Виктор: Стараюсь слушать, открывать сенсорные каналы.

Терапевт: А что с вами происходит? Вы куда-то улетаете?

Виктор: Улетаю. Становлюсь бессмысленным, бестолковым…

Терапевт: Хорошее определение для философа.

Виктор: А потом, через два-три месяца, вспоминаю все, что было на семинаре, уже во время практической работы с пациентами, с клиентами.

Терапевт: Когда вы чувствуете себя бессмысленным, потерянным, вы что, вспоминаете какие-то эпизоды или романы сочиняете? Что происходит с вами?

Виктор: Просто чувствую, что я тупой.

Терапевт: И что вы делаете? Вы подпрыгиваете на месте, входите – выходите из комнаты?

Виктор: Отпускаю себя: я понял, что дергаться бесполезно, сиди, что войдет, то и войдет. Жалко времени и денег.

Терапевт: Но вы сидите на месте?

Виктор: Я веду себя спокойно, сдержанно, и беру то, что дается. Видимо, мне нужно больше времени, чтобы понять. Это подобно амнезии… Я не улавливаю смысла слов.

Клиент демонстрирует проблему рассеянного ребенка. Ребенка, у которого рассеянное внимание и который, когда его приучают учиться, не может сосредоточиться и удержать свое внимание до какого-то нужного момента. Он все время отвлекается. Это суть проблемы. Он сильно преувеличивает проблему, описывая свою рассеянность следующими словами: тупость, странность, никчемность и ненужность никому…

Терапевт: А сейчас вы улавливаете смысл слов?

Виктор: Здесь ведь я не в первый раз и чувствую себя достаточно подготовленным, достаточно комфортно. Я стал больше понимать по сравнению с первым семинаром. Первый семинар у меня тоже пролетел мимо.

Терапевт: А что бы вам хотелось, как бы вам хотелось изменить ваши особенности?

Он предъявляет следующую проблему: есть гипертонус, есть атония или – очень сильная концентрация и полная несобранность. Это аналогично проблеме, стоящей перед первоклассником, который учится писать буквы: то нажим слишком большой, то слишком маленький. Таким образом, его запрос состоит в том, чтобы найти некую середину. В других его терминах этот запрос проглядывает тоже – «я абстрактно – могу, а конкретно – не могу». Проблема именно середины, умеренности. Сейчас мы эту середину и будем искать.

Виктор: Дело в том, что там очень продвинутые люди, они быстрее между собой общаются, быстрее соображают. Я хотел бы находиться на одном уровне с этими людьми. Мне негде оттачивать свое мастерство. Я один в своем городе. Мне бы хотелось легко понимать, легко исполнять, легко принимать участие в семинаре, улавливать информацию, пользоваться ею без излишних обобщений. Больше обращать внимание не на обобщение, а на сам процесс, на детали.

Обратите внимание на то, что клиент говорит о семинаре как о романтическом предприятии, с такой приподнятой интонацией, как будто это экспедиция в Африку – с большими препятствиями, сквозь джунгли. Он приехал на семинар и на семинаре ничего не понимает, выпадает из процесса, семинар кончается, а он только начинает понимать, но надо уезжать туда, где он один!

Терапевт: Скажите, Виктор, а что вы считаете своими ресурсами, что вы любите, как вы отдыхаете, что вы считаете своими сильными сторонами? Конкретно, не обобщая.

Виктор: Не люблю я отдыхать, мне хорошо, если я делаю заплыв на большую дистанцию…

Терапевт: Через Янцзы переплываете?

Виктор: Мне нужно где-то от 500 метров до километра, чтобы все болело, уставало, кружилась голова и даже тошнило. Я чувствую себя после этого хорошо. Пересиливаю себя, когда бегу. Бежать тяжело, и на двадцатой минуте я тоже себя чувствую очень хорошо.

То же самое и с семинаром: весь семинар ничего не получается, тяжело, а когда начинает получаться – семинар кончается. Он переживает не то, что происходит «здесь и сейчас», а то, что произошло раньше. Когда он приезжает с семинара и начинает вспоминать, он как бы кино прокручивает. Чтобы научить его лучше переживать и чувствовать, необходимо научить его переживать то, что только что произошло. А не то, что произошло вчера. Объемность близкого прошлого, которое еще не совсем угасло в чувствах, очень важна. Ему, чтобы быть полноценной личностью, нужно встречаться с двумя персонажами: одним «здесь и сейчас», в котором он как бы робот, равнодушный к данному моменту, и вторым, очень чувствительным и по времени отодвинутым назад. Мне кажется, что если мы сейчас с ним заговорим не о том, что он сейчас чувствует, а будем пытаться воспроизвести вопрос, который задавался ему две минуты назад, он может отнестись к нему гораздо более чувственно. И, таким образом, результат работы с ним будет достигнут не столько в момент транса, сколько с легким отставанием.

Выступление перед аудиторией – тоже мой ресурс. Откуда-то все так легко берется, и я знаю, что это нравится студентам. И еще одно комфортное состояние – когда я все забрасываю и валяюсь в постели, уставившись в потолок. Просто думаю… Бывает редко, когда никто не тревожит и находишься один. В принципе я экстраверт, но одиночество для меня важно. Это мой ресурс – когда меня оставляют в покое, никто не дергает.

Терапевт: И что вы делаете в одиночестве? Если придет Карабас-Барабас и вас повесит на гвоздь в кладовке – это для вас одиночество, это ресурс?

Виктор: В кладовке… Да, хочется иной раз закрыться в кладовке. (Смеется).

Терапевт: Значит, ресурс. Значит, требуется Карабас-Барабас и крюк покрепче.

Виктор: Я иногда пресыщаюсь общением, и мне хочется побыть одному.

Терапевт: Но вам все равно, как висеть: вверх головой, вниз головой на крюке…

Виктор: Иногда я стою вниз головой.

Терапевт: Вас что, устраивает, если вас за пятку подвесят в кладовке?

Виктор: Я хочу, побыть один: все ушли, никого нет.

Терапевт: Но если вы один в кладовке, это нормально?

Виктор: Нет, я хочу, чтобы был комфорт.

Терапевт: Значит, это не комфорт?

Виктор: Нет.

Терапевт: А что для вас комфорт?

Виктор: Комфорт – когда все вещи на своих местах.

Терапевт: Если в кладовке метла стоит в углу, веник в другом углу, мусорное ведро в третьем углу, а вы висите на крюке вниз головой – это комфорт?

Виктор: Частично.

Терапевт: Что же нам не хватает для счастья?

Виктор: Хорошо бы изменить положение тела.

Терапевт: На крюке, но вверх головой?

Виктор: Не на крюке. Чтоб где-нибудь рядом. Чтоб я мог лежать, смотреть в потолок, предаваться размышлениям.

Терапевт: И о чем вы размышляете тогда?

Виктор: О чем? Фантазирую.

Терапевт: О чем вы фантазируете?

Виктор: У меня очень инфантильная фантазия – всякие сказки.

Я думаю, что он имеет в виду просто отрывочность, случайность, что там то одно, то другое. Второе, что он имеет в виду, это склонность достигать успеха, наказывать обидчика или видеть, как кто-то упал в лужу, или вырастать до главного врача, или машиниста поезда. Не думаю, что это на самом деле инфантильное фантазирование, я думаю, что это нормальное фантазирование.

Терапевт: Какую роль вы в них сами принимаете?

Виктор: Ведущую.

Терапевт: Кто вы там – колобок?

Виктор: Я – распорядитель всех.

Терапевт: Вы Карабас-Барабас?

Виктор: Пожалуй, да.

Терапевт: Но своего любимого персонажа вы вешаете на гвоздь в кладовке, чтобы вам было спокойно?

В связи с его запором я начинаю проверять тему агрессии, в частности, подавленной, зажатой агрессии. Дело в том, что запор как нечто удерживаемое, может тоже рифмоваться с внутренней агрессией, которая не нашла себе способа выразиться. И эти разговоры – «висеть на крюке», «кого-то подвесить», «расстрелять» – шуточно зондируют тему агрессии. Кроме того, у человека могут быть полярные пары состояний: если человек внешне мягок и нежен, то у него может быть скрытым другой полюс этого качества – агрессия. Я замечаю, насколько актуальна эта пара… То, что он с трудом удерживается в обычных отношениях, может быть связано с тем, что в нем подавлена агрессия.

Виктор: Нет, я могу расстрелять, вешать не буду. Нет, конечно, у меня нет таких кровожадных фантазий… Или же я думаю над какими-то своими идеями, обобщаю, просто, без усилий. И еще ресурс – если у меня есть возможность работать в библиотеке. Если большая библиотека, большой каталог, большой выбор…