Черный лебедь - Филиппа Карр

— Развод… — недоверчиво повторил он.

— У вас ведь для этого вполне достаточно причин, не так ли?

— Причин-то достаточно, но развод… — Он покачал головой.

— Вместе вы никогда не будете счастливы, — заметила я, — Со всем, что было между вами, покончено.

— Но почему я должен делать это ради нее, если она поступает со мной подобным образом?

— Вы мстительны?

— Что вы имеете в виду? Я требую только то, что принадлежит мне по праву.

— К чему вам права? Что толку от них, если нет чувств, нет любви?

— Когда-то Белинда любила меня.

— Она была еще ребенком.

— Она была эгоистичным дьяволенком — Возможно, но вряд ли она полюбит вас опять.

Она будет до конца дней сокрушаться о своей загубленной жизни. Без нее вам будет гораздо легче. Возможно, вы найдете кого-то, кто вас полюбит. У вас сложится прекрасная семья. В общем-то, я уверена, что так все и будет.

— Откуда вы знаете?

— Потому что вы разумный и способный на чувства человек. В глубине души вы очень добры.

Генри Фаррелл расхохотался:

— Ну, вы умеете забраться парню под шкуру! Знаете, вы мне начинаете нравиться, Люси.

— Я рада, потому что вы мне тоже начинаете нравиться.

— Кажется, вы хороший друг Белинде.

— Я хорошо ее знаю.

— Тогда я удивляюсь, почему вы все это делаете ради нее?

— Вот увидите, вам без нее будет лучше.

— Это несомненно.

— Так какой смысл был приезжать сюда и пытаться увезти ее?

— Потому что это Белинда. Не знаю, что в ней есть такого. Она эгоистка, каких мало, и, конечно, не подходит мне. И все-таки я хочу забрать ее, очень хочу.

— Вы забудете ее.

— Сомневаюсь.

— Я уверена, что забудете. Предположим, вам встретится милая девушка, нежная, любящая. Вы поженитесь, создадите семью… и тогда вы оглянетесь на сегодняшний день и скажете себе: ну и повезло тебе, мистер Фаррелл, что ты тогда сбежал.

— Я назову себя по-дружески — Генри.

— Так подумайте об этом, Генри. Я искренне прошу вас подумать об этом. Ведь будет ребенок.

— Да, — задумчиво промолвил он, — Будет ребенок.

— Дайте ей возможность. Я действительно считаю, что она может быть счастлива. Я думаю, что она может начать новую жизнь. Наверное, она вам рассказывала о своем детстве.

— Кое-что.

— С этим ребенком происходили необычные вещи.

Человек, которого она считала своим отцом, относился к ней не лучшим образом. Похоже, он с самого начала был настроен против нее. Такие переживания в раннем детстве влияют на всю последующую жизнь. Теперь у нее появилась возможность все изменить. Подарите ей эту возможность, Генри.

На этот раз он долго молчал, прежде чем заявить:

— Она относилась ко мне достаточно паршиво. Не понимаю, почему я должен чем-то поступаться, чтобы доставить ей удовольствие.

— Сделайте это ради того, чтобы вам самому стало лучше.

— Без нее, вы хотите сказать?

Я кивнула.

— Наверное, вы правы.

— Конечно, вы можете постараться отомстить. Но большой пользы от этого не будет. Если бы вы отпустили ее… Вы согласитесь? Вы подумаете об этом?

Он вдруг протянул руку и сжал мою.

— Да, Люси, — сказал он. — Ради вас я подумаю об этом.

— Ах, я так довольна, что вы согласились. Вот увидите, это будет правильный поступок. Можно вновь встретиться с вами, когда вы примете решение?

Он кивнул.

— Когда? Завтра?

— Не очень-то много времени на размышления вы мне даете, а?

— Мне бы хотелось знать, что все улажено, прежде чем я вернусь к себе в провинцию.

— Не могу обещать. Лишь оттого, что вы поговорили со мной так дружелюбно и откровенно… ну, это же не значит, что я…

— Я знаю, что, хорошенько поразмыслив, вы согласитесь со мной.

—  — Есть такая поговорка, ее любила моя старая мать:» Сладок медок, да увяз коготок «.

— Да, есть.

— Это значит — поддаться на старую уловку — лесть?

— Полагаю, так.

— Так вот, мне кажется, что вы пытаетесь угостить меня этим самым медком.

— Нет. Просто я поставила вас лицом к лицу с истинной правдой.

Генри улыбнулся.

— Как вы будете добираться назад, Люси? — спросил он.

— Найму кеб.

— Я схожу и поймаю его для вас.

Он так и сделал.

Назад я возвращалась в приподнятом настроении, уверенная в том, что мы одержим победу.

Я направилась прямо в дом Селесты, где меня с нетерпением поджидала Белинда. Она тут же потащила меня в свою спальню.

— Ну?

— Я думаю, мы сможем…

— Что сможем?

— Достичь соглашения о расторжении брака без лишней огласки.

— В самом деле? Ах, Люси, ты просто чудо!

Я знала, что ты сумеешь сделать это. Все дело в твоем строгом виде. Ты вроде воспитательницы или учительницы.

— Он сравнил меня с адвокатом.

— Да, вот именно. Так что он сказал?

— Он сказал, что ты относилась к нему плохо, и это, конечно, правда.

Она показала мне язык — привычка, которую я хорошо помнила у нее с детства.

— Ну же? — беспокойно спросила она.

— Я сообщила ему о ребенке. — Я с подозрением взглянула на нее. — Ты действительно ждешь ребенка?

— Ну да, я уверена. Это правда. Не думаешь ли ты, что я стала бы врать про это?

— Почему бы и не подумать? — ответила я.

— Ладно, а что дальше?

— Я объяснила ему, что если ты вернешься, то его жизни не позавидуешь. И он согласился со мной.

— Ах, Люси, ты настоящее чудо!

— Я еще не закончила. Пока что мы условились, что он подумает над нашим предложением.

— О, он согласится. Обязательно. Непременно, Как он тебе показался?

— Немножко грубоват, но хороший человек. Приятный мужчина. Думаю, он не заслужил такого наказания, как ты.

— Конечно, не заслужил. Бедный старый Генри!

Ты и в самом деле думаешь…

— Я могу только сказать, что он обещал поразмыслить.

— И долго?

— Не знаю. Но завтра мы с ним встречаемся.

— Как хорошо! Страшно подумать, что ты могла обгореть до смерти!

— Какое несчастье! Ведь тогда я не могла бы улаживать твои делишки!

— Я вовсе не это имела в виду!

— Ты высказала первую мысль, которая пришла тебе в голову. Так или иначе, я выжила, чтобы иметь возможность поговорить с Генри Фарреллом.

Белинда порывисто обняла меня.

Я подумала: как она отличается от Филлиды! Как она отличается от Роланда! Они-то действительно заботятся обо мне. Но, как я уже не раз говорила, Белинда есть Белинда.

Я сама была изумлена своим успехом. Думаю, все объяснялось тем, что Генри Фаррелл действительно был хорошим человеком.

Мне кажется, его настроение изменилось, когда он услышал о ребенке. Он был поражен, рассержен, но достаточно сообразителен, чтобы понять, что теперь счастливая жизнь с Белиндой невозможна.