Равновесие (СИ) - "ЙаКотейко"

Ашту зло хохотнул, но промолчал. Ему было плевать на кличку, плевать на все происходящее. Единственное, что интересовало сейчас — куда его везут и что с Шиес.

Один из остроухих, не принимавших участия в переговорах, вышел и схватил под уздцы Харгурда. Дернулся, когда конь попытался откусить белокурую голову, и зло бросил:

— Утихомирь животное, иначе останешься без транспорта.

Ашту расплылся в злой, издевательской ухмылке, но ашарога приструнил.

— Слезай!

Пришлось подчиниться.

Лошадей забрали, а конвой с пленником двинулся дальше. Один указывал Ашту дорогу, и как тот подозревал, открывал тропу. Слишком быстро пепелище сменилось зеленью, да и та сильно менялась с каждым шагом. Второй замыкал.

Уже через час впереди показался плетеный забор, обросший крупными листьями, скрывавшими под собой длинные и очень острые шипы. За плетнем оказался лагерь. Даже в таком, походном варианте, эльфы умудрились устроиться со всеми удобствами, вырастив себе небольшие шатры.

Ашту остановили примерно в середине лагеря.

Сзади тут же подскочил еще один остроухий и пораженно замер, расширившимися глазами глядя на упершийся в шею хопешь.

— Опусти оружие, Всадник! — спокойно велел эльф, который шел за его спиной.

В наступившей тишине отчетливо послышался скрип натянутых луков.

Ашту бросил косой взгляд, оценив остроту направленных на него стрел, но оружие убирать не спешил, насмешливо поинтересовавшись:

— То есть, вы привели меня сюда, чтобы пристрелить?

— Нет. Они привели тебя, потому что я приказал, — такой же насмешливый и холодный голос раздался от самого большого шатра.

Ашту еще несколько долгих мгновений постоял, нервируя эльфов своим задумчивым видом, а после убрал хопеш и обернулся.

У шатра стоял высокий мужчина с коротко остриженными, какими-то желтыми, словно светящимися волосами. Вполне гармоничное и симпатичное лицо не портило даже холодное, высокомерное выражение.

— Кто ты?

— А ты еще не понял? — усмешка на лице желтоволосого стала чуть шире и надменнее.

— Свет, — констатировал Ашту, разглядывая белые одежды и мертвые, светящиеся глаза.

— Именно. Поговорим, Всадник?

— Обязательно, как только я удостоверюсь, что девочка жива.

— Да, пожалуйста, — махнул Свет рукой и в тот же миг рядом с ним материализовалась связанная фигурка Шиес.

В первое мгновение она удивленно хлопала глазами, пытаясь выдрать из веревок руки, а рассмотрев встречу, радостно заорала:

— Ашту! Я знала, что ты за мной придешь.

— Да пришел, ты была права, малышка, — недобро усмехнулся Свет и сделал пас рукой. Шиес пропала.

Ашту стоял улыбаясь, но рядом не было никого, кто умел читать его эмоции. Всадник сейчас ненавидел и себя, за то, что не мог вовремя сказать нкаран свое мнение, и ее, за глупость, за детское желание хвастаться всем своими связями и привязанностями, и Свет, за его нечестные игры.

— Прошу, — Свет отошел чуть в сторону, указывая Ашту рукой на вход в шатер.

Всадник молча прошел внутрь. Огляделся с легким интересом. Все же умели эльфы жить красиво. В шатре почти не было свободного места. Два удобных кресла, и не скажешь, что сплетенных из растений, стояли у маленького, аккуратного столика уставленного яствами и питьем. Широкая ширма отделяла видно спальное место. У одной стены ветви формировали крючки, увешанные оружием и одеждой. У другой стояли такие же плетеные сундуки. При этом все цвело и пахло. С потолка все на тех же лианах свисали яркие светляки, слепившие глаза и практически не оставлявшие места для тени.

— Нравится? — со смешком спросил Свет и прошел мимо Ашту к одному из кресел.

— Нет, — честно ответил Ашту, без дозволения усаживаясь во второе.

Свет не обиделся. Усмехнулся и вновь чуть взмахнул рукой, наполняя бокалы. Полюбовался на безразличное лицо адруга и, досадливо поморщившись, взял один из них.

— Угощайся, — предложил и Ашту.

— Зачем я тебе? — не выдержав неторопливости и своеобразности беседы, спросил Ашту.

Свет торопиться не собирался. Сделал глоток и покрутил бокал перед глазами. Откинулся в кресле, изучая Всадника взглядом прищуренных глаз.

— Я хочу предложить тебе сотрудничество, — неторопливо проговорил он.

— Мне? — изображая удивление, ткнул Ашту себя в грудь, полюбовался чуть склонившим голову Светом и уточнил, — почему именно мне?

— Ты светлый, сильный и умный, а главное — тебе не впервой идти против своих.

Ашту промолчал. Уставился в лицо мужчины задумчивым взглядом и судорожно перебирал варианты выхода из этой ситуации. Свет не торопил, точно с таким же выражением следил за закаменевшей физиономией, застывшей насмешливой улыбкой на губах, и улыбался сам. Наконец ему надоело, тем более Несущий страх предупреждал — давать много времени думать этому человеку нельзя.

— Ну, так что? Со своей стороны, могу пообещать тебе награду.

— Зачем тебе это? — отмирая спросил Ашту и расплылся в кресле, принимая наиболее удобную и развязную позу.

— Зачем? Я хочу видеть его реакцию, когда его же создания пойдут против. Хочу, чтобы именно его Всадники стали причиной его поражения.

— А если я откажусь? — хмыкнув уточнил Ашту.

— Ты умрешь, — спокойно, даже слегка скучающе ответил Свет. — Сначала посмотришь как умрет она, а потом умрешь. А твою голову наденут на самое высокое дерево. Чтобы ваша армия видела, чего стоят их Всадники.

Ашту кивнул, улыбаясь своим мыслям.

— А если соглашусь?

— Останешься в живых, — пожал Свет плечами. — Мне даже против себя идти не придется, ты же светлый, — хохотнул он.

— А Шиес?

— Девчонка? Хочешь и ее отпущу.

— И как далеко она сможет уйти? — насмешливо уточнил Ашту.

— Хорошо… я не просто отпущу ее. Я сделаю ее неприкосновенной. Ее и ваших детей, если тьма в них победит.

— Неприкосновенными. Среди светлых, которые будут их ненавидеть, — задумчиво шепнул Ашту, вглядываясь в вино, сверкавшее рубинами в отблесках света.

— Не утрируй, — поморщился Свет. — Никто не заставляет вас сидеть среди светлых. Хочешь, уйдешь в Айвану, к оборотням, в неизведанные земли, в конце концов.

— А Анвар?

— Что Анвар? — искренне удивился Свет.

— Что будет с ним? — все так же задумчиво спросил Ашту.

Свет некоторое время посверлил адруга удивленным взглядом, видно ожидал что тот признается, что пошутил.

— Если пойдет против меня, умрет.

— А если я уговорю его? — Ашту из-подо лба посмотрел на Свет.

Несколько долгих мгновений Свет сидел молча, а после захохотал, запрокинув голову.

— А я-то думал среди темных дружба не в чести, — успокоившись, но все так же насмешливо протянул Свет. — Если ты уговоришь его, я клянусь тебе отпустить десяток выбранных тобой тварей!

— Мне не нужен десяток. Только Анвар и его семья, — спокойно возразил Ашту.

— Договорились. Его и жену я отпущу, если тебе удастся.

— А сына?

— Сын его обречен, — махнул рукой Свет.

— Что? — напрягся Ашту, сжав бокал слишком сильно. Тонкое стекло не выдержало хрупнув. Ашту проводил взглядом упавшую чашу. Безэмоционально отметил, что напиток попал на штаны и так же заторможено отпустил оставшиеся в руке осколки. Полюбовался порезами и едва слышно уточнил, — что значит, обречен?

Свет хмыкнул и повел рукой. Чужая сила прощекотала тело легкой болью. Осколки бокала и пятна на штанах исчезли. Затянулись даже порезы на руке.

— Неужели ты еще не понял? — насмешливо уточнил Свет, протягивая Ашту новый бокал, уже с напитком. — Тьма внутри сына твоего дружка. Когда он воплотится, мальчишка исчезнет. Попросту перестанет существовать.

— Почему он? — Ашту все же потерял контроль над эмоциями. Сжав зубы, зашипел, полностью оправдывая свою эльфийскую кличку.

— Твой дружок связан с Тьмой. Ты не знал? — заметив, как вскинулся Ашту от его слов, довольно уточнил Свет. Посмотрел, как тот отрицательно качает головой и продолжил, — когда я пришел в прошлый раз… лет двадцать назад? Твой друг спас Тьму. Подставился под удар, закрывая того собой. Удар моего меча страшен даже для Тьмы. Его тварь тогда извивался, поглощаемый моей силой, растворяемый в ней. Тьма победил, разнес остатки моего войска и спас, тогда еще, мальчишку. — Свет зло скривился, сжав кулаки. — Тьма впечатлился самоотверженностью твоего дружка. Они тогда выжили только вдвоем. Не буду вдаваться в подробности, но именно тогда твой дружок стал ближе к Тьме чем любой из ныне живущих. К тому же, если я правильно разобрал, тело твоего дружка отец немного усовершенствовал. Естественно его сынок оказался наилучшим сосудом. Вот такая вот плата за верность.