Черная акула - Иван Сербин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так что, собственно, привело вас ко мне, Максим Леонидович? – Панкратов присел на диван, поставив кружку на журнальный столик в изголовье.
– Валерий Валерьевич, – Максим обрадовался возможности перейти наконец к делу, – я разговаривал с Георгием Витальевичем, и он рассказал мне обо всей этой истории с военным обмундированием.
– Простите, – непонимающе повернул голову Панкратов. – О каком Георгии Витальевиче и о каком обмундировании идет речь? Боюсь, я не совсем вас понимаю.
– О том самом, Валерий Валерьевич, – мило улыбнулся Максим, не без усилий поднимая взгляд на собеседника, – которое вы купили у Георгия Витальевича Иверина, в прошлом адвоката, а ныне вашего соседа по участку в коттеджном городке «Лукоморье».
– Вы что-то путаете, – нахмурился Панкратов. – Ни о каком Иверине Георгии Витальевиче я слыхом не слыхивал, равно как и об обмундировании. Чепуха какая-то. И коттеджа у меня никакого нет. И о «Лукоморье» я читал только у Пушкина. Максим кашлянул. Он, конечно, ожидал, что Панкратов будет запираться, скажет, что обмундирование давно уплыло за рубеж. Но отказываться от знакомства с Ивериным по меньшей мере глупо. Ведь адвокат моментально опознает его. Что-то тут было не так. Уж слишком правдоподобно выглядело удивление хозяина. Он недоумевал вполне искренне. Не изображал изумление, а действительно был изумлен.
– Валерий Валерьевич, – Максим потер пальцем правую бровь, посмотрел в пол, – вы ведь, насколько я в курсе, занимаетесь бизнесом?
– В каком смысле? – прищурился Панкратов.
– Покупаете старую, пришедшую в негодность форму, тряпье различное и продаете его в Корею. А оттуда вам поставляют товары широкого потребления.
– Да вы что! – Панкратов мягко усмехнулся. – Ни о чем таком я даже не слышал. Подобный род деятельности – блеф. Как правило, под таким бизнесом скрывают что-то другое. Чаще всего криминал. Вы же умный человек, подумайте, кому нужны наши тряпки? В Корее идиотов куда меньше, чем у нас. Перестаньте! – Он взмахнул рукой, и опять это у него получилось как-то странно, почти по-женски. – Неужели кто-то действительно занимается таким бартером?
– А чем занимаетесь вы? – вопросом на вопрос ответил Максим.
– Фотографией. Художественной фотографией. – Он поднялся, дотянулся до стула и вытащил из кармана висящего на спинке пиджака пачку «Давыдова», элегантно извлек сигарету и закурил. Зажигалка была довольно дорогая, «под золото», а может быть, и в самом деле золотая. Максим хмыкнул и спросил заинтересованно:
– Простите, а что, художественной фотографией любой может такие деньги заработать?
– Вы о чем? – недоуменно посмотрел на него Панкратов.
– Я имею в виду вашу зажигалку и сигареты. Сколько сейчас стоит пачка «Давыдова»? Тысяч пять?
– Восемь, – спокойно ответил Панкратов. – Вообще-то в ларьках дороже, но я беру прямо со склада, по знакомству. – Он подумал, аккуратно стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, поводил сигаретой по стеклу, оставляя на нем серые полосочки, а затем добавил: – Классные фотографы зарабатывают очень много. Если, конечно, они известны и на их умение есть спрос.
– А вы классный фотограф?
– Именно. Не хороший, а классный. И очень известный. В определенных кругах, разумеется.
– В каких именно? – Максим старательно делал вид, что не понимает достаточно простых вещей. Панкратов усмехнулся и осуждающе покачал головой, словно говоря: «Не очень деликатные вопросы задаете, товарищ полковник». Но Максиму-то было плевать на то, что думает о нем этот парень. Его интересовали факты.
– Местная богема, – пояснил хозяин, глубоко затянулся, красиво выпустил дым, полюбовался голубоватыми клубами, плывущими по комнате, затем заглянул в пепельницу, еще раз стряхнул пепел и добавил: – Ну, не только богема, просто влиятельные люди. Хорошие семейные фотографии, иногда ню, но это ценится особенно дорого.
– То есть вы не занимаетесь продажей утиля за границу, – подвел черту Максим.
– Честно говоря, никогда не помышлял ни о чем подобном. – Панкратов усмехнулся и раздавил окурок в пепельнице. Максим несколько секунд смотрел в пол, а Панкратов на него, ожидая, видимо, дальнейшего развития событий. Наконец Максим пришел к какому-то решению.
– Валерий Валерьевич, – медленно спросил он, – а почему вы сбрили бороду?
– Бороду? – удивился Панкратов.
– Да. По-моему, борода вам очень шла.
– Я не ношу бороды.
– Но на фотографии в паспорте вы с бородой.
– В шестнадцать лет? Помилуйте. – Панкратов отхлебнул кофе. – Я никогда не носил бороды. Бороды неэстетичны. И потом врачи не рекомендуют. Говорят, растительность на лице ведет к развитию раковых заболеваний в полости рта. Нет, я категорически против бороды. И вдруг Максим все понял. Пассивный бисексуал Панкратов не стал бы носить бороду. То есть, конечно, физически мог, но психологически… Неэстетично – размытое понятие, которое трактуется – в случае с Панкратовым – неоднозначно.
– Простите, Валерий Валерьевич, если не секрет, сколько вам лет? Панкратов посмотрел на Максима с неким любопытством.
– А почему это вас интересует? Я уже совершеннолетний. – Он засмеялся, но немного неловко, поняв двусмысленность собственного ответа.
– А все-таки?
– Двадцать пять.
– А поточнее?
– Двадцать пять и один месяц.
– Ага. – Максим кивнул утвердительно. – Скажите, а вам знаком высокий молодой человек, плечистый, похожий на вас бородатый блондин? Панкратов подумал.
– У меня есть несколько знакомых с подобной внешностью. Хотя очень похожие люди, как вы понимаете, встречаются довольно редко, но общее сходство вполне можно найти, если постараться. Все зависит от восприятия.
– Я имею в виду… – Максим порылся в кейсе, вытащил фотографию, полученную в паспортном столе, и положил ее на столик. – Я имею в виду вот этого. Панкратов изящно наклонился вперед, двумя пальчиками взял карточку и повернулся к окну. Затем поднялся, включил верхний свет, изучил фотографию более внимательно и хмыкнул изумленно.
– Так что, вы знаете этого человека? – Максим прищурился.
– Вообще-то, – заметил Панкратов нерешительно, – он похож на одного моего… – опять легкая заминка, вполне заметная, но ничем не оправданная, когда речь идет о просто знакомых, -
…на очень близкого друга. – Он бросил быстрый взгляд на Максима. – Очень близкого. Я не утверждаю, конечно, что это он, но похож. Правда, мой знакомый не носит бороды. И волосы у него все-таки темные, и стрижка довольно короткая.
– То есть, – продолжал нажимать Максим, – скажем так: если бы ваш близкий друг отпустил бороду и волосы и осветлил бы их, то это мог бы быть он. Панкратов несколько секунд подумал, а затем отрицательно покачал головой:
– Нет, вряд ли. У Максима опустились руки.
– Почему? – спросил он.
– У моего знакомого не может быть такой бороды. Знаете, он несколько раз оставался у меня ночевать… э-э… ну, знаете, иногда приходишь в гости, задержишься, темно, поздно… Времена смутные, да и район, честно говоря, не самый спокойный. Ну я и предлагал ему переночевать у меня. Вы понимаете?
– Да, конечно.
– Несколько раз мне доводилось видеть щетину на щеках Сережи. Так его зовут. Максим уже понял, о чем сейчас скажет Панкратов, но не перебивал.
– У него борода растет такой узкой полоской: от скулы, вот тут по подбородку, – Панкратов показал, – и вот здесь, под нижней губой. Но, повторяю, такой густой бороды у него быть не может. Посмотрите, у человека, изображенного на фотографии, борода растет практически из-под самых глаз, начинается высоко на щеках, а у моего приятеля бородка узенькая. Но глаза… Глаза очень похожи.
– Понятно. Скажите, Валерий Валерьевич, а когда вы в последний раз видели свой паспорт?
– Паспорт? – Панкратов подумал. – Трудно сказать. Месяца четыре назад, наверное.
– Так давно?
– А зачем он мне? – пожал плечами Панкратов. – За границу я не выезжаю, пособий не получаю, гуманитарную помощь тоже. Что еще?
– В поликлиники не ходите? – поинтересовался Максим. – В поликлинику-то, наверное, ходили? А ведь там приходится предъявлять кучу документов. Паспорт в том числе.
– Простите, Максим Леонидович, – мило и деликатно улыбнулся хозяин. По выражению его лица можно было догадаться о следующей фразе, которая скорее всего вертелась у него на языке, но не будет сказана: «Прощаю вам, Максим Леонидович, подобное предположение, поскольку вы человек военный и образ мыслей у вас соответствующий». – Видите ли, – все так же улыбаясь, продолжал Панкратов, – бесплатная медицина чревата опасными осложнениями. Как говорил герой Борисова в «Луна-парке»: «Жить в этой стране еще можно, лечиться – ни в коем случае». Никогда не посещаю эти прозекторские заведения и вам не советую.
– И все-таки, Валерий Валерьевич, если вас не затруднит, посмотрите, на месте ли ваш паспорт.